Слышится отдаленный звук, точно с неба, звук лопнувшей струны, замирающий, печальный. Наступает тишина, и только слышно, как далеко в саду топором стучат по дереву.
«Вишневый сад» - самая мрачная, гнетущая и пугающая пьеса Чехова и лучший из его шедевров. Это поистине апокалипсическая вещь, ярко выделяющаяся даже на фоне других полных безысходности и тоски произведений Антона Павловича. Красота идиллического вишневого сада здесь наполнена холодными оттенками смерти и уныния. Призраки блуждают по этой земле, всем своим существом стремящейся к погибели. Многие читатели знакомы с апокалипсическими текстами, таящими мрачные откровения и пророчества. И «Вишневый сад» - это Апокалипсис глазами Чехова, описанный в стиле Антона Павловича жестко, бескомпромиссно, страшно.
Чехов никогда не был склонен к символизму и сад у него - просто сад, а не какая-то изящная метафора. Но в данном случае все иначе… Невозможно отделаться от стойкого ощущения того, что вишнёвый сад - это символ потерянного рая и потерянной родины. Только без пафоса библейских текстов, а очень по-простому, честно и грустно. И наивным будет думать, что речь в «Вишневом саде» идет исключительно о России, которая в период жизни Чехова подошла к некоему фатальному этапу своего развития. Смотреть нужно гораздо шире – весь мир погибает вместе с вишневым садом и все люди, населяющие его, гибнут во всех смыслах (духовном, нравственном, физическом). Это апофеоз чеховского восприятия бытия, возвышенный до общемирового уровня. Здесь переплетаются сразу две мощные истории погибели человечества - исходный первородный грех и изгнание из рая (история Евы имеет много параллелей с историей Раневской) и финальный Апокалипсис, несущий полное уничтожение жизни в мире людском.
Кроме того, «Вишневый сад» - пожалуй, одна из самых сложных для понимания и глубоких работ Чехова. Ее восприятие усложнено рядом технических приемов, которые писатель использовал и довел до совершенства. Не будет преувеличением сказать, что каждая строчка здесь – отдельный шедевр, наполненный сложной философией, красотой и печалью. И каждый персонаж олицетворяет собой обреченность. Каждый по-своему.
Л.А. Раневская – персонаж в подлинной мере трагический, хотя многими читателями он воспринимается поверхностно. Это не просто уставшая от жизни и привыкшая сорить деньгами женщина, давно отказавшаяся от благочестия ради сиюминутных странных порывов. Раневская – измученная душа. Она - мать, потерявшая ребенка; женщина, утратившая любовь; хозяйка, неспособная защитить свой дом и сад. Еще один яркий пример депрессивного психоза в творчестве Чехова. И ее слова, наполненные тоской и холодным равнодушным отношением к жизни, многие принимают за глупость и избалованность. Но Раневская – яркий пример пустого благополучия, которое, утратив любовь и веру, в итоге приходит к полному разорению и опустошению во всех смыслах. Этой женщине уже все равно, что будет с ее жизнью, хотя она любит дочерей и желает им блага. Важно отметить, что Раневская не озлобилась. Она благожелательна ко всем окружающим, никого не ненавидит, уважительно обходится со слугами.
«Душа моя высохла» - говорит о себе Раневская. И словно пустой высохший колодец в той самой декорации из начала второго действия пьесы, эта героиня опустошена и лишена желания жить.
Любовь Андреевна. О, мои грехи... Я всегда сорила деньгами без удержу, как сумасшедшая, и вышла замуж за человека, который делал одни только долги. Муж мой умер от шампанского,— он страшно пил,— и на несчастье я полюбила другого, сошлась, и как раз в это время,— это было первое наказание, удар прямо в голову,— вот тут на реке... утонул мой мальчик, и я уехала за границу, совсем уехала, чтобы никогда не возвращаться, не видеть этой реки... Я закрыла глаза, бежала, себя не помня, а он за мной... безжалостно, грубо. Купила я дачу возле Ментоны, так как он заболел там, и три года я не знала отдыха ни днем, ни ночью; больной измучил меня, душа моя высохла. А в прошлом году, когда дачу продали за долги, я уехала в Париж, и там он обобрал меня, бросил, сошелся с другой, я пробовала отравиться... Так глупо, так стыдно... И потянуло вдруг в Россию, на родину, к девочке моей... (Утирает слезы.) Господи, господи, будь милостив, прости мне грехи мои! Не наказывай меня больше! (Достает из кармана телеграмму.) Получила сегодня из Парижа... Просит прощения, умоляет вернуться... (Рвет телеграмму.) Словно где-то музыка.
Аня и Варя – наиболее трогательные героини пьесы. Молодые девушки, обреченные быть жертвами погибающего мира, в котором им не посчастливилось жить.
Гаев – пустой человек, олицетворяющий тлен умирающего мира. Он глуп, ленив, рассеян, зациклен на никчемных занятиях. Его бесконечное раздражающее пустословие само по себе является символом ничтожности существования героев этой пьесы (читай по Чехову - всего человечества).
Лопахин при всех его деньгах и практичности ума – тоже несчастная душа. Битый в детстве, сын простого мужика, он так и не обрел самопознания, самоуважения и понимания этого мира. Он бьется, словно рыба об лед, пытаясь спасти вишневый сад. Словно не видит, что хозяева этого сада уже давно не хотят спасения, они летят в пропасть равнодушно и устало. По пути сорят последними деньгами, ибо «пир во время чумы» и совершают неприглядные поступки, ибо «смерть покрывает все». Однако разговоры героев пьесы вовсе не глупы и не поверхностны, они полны глубокой философии и символизма, не свойственного Чехову. И к этому мы еще вернемся далее.
Лопахин. Мой папаша был мужик, идиот, ничего не понимал, меня не учил, а только бил спьяна, и все палкой. В сущности, и я такой же болван и идиот. Ничему не обучался, почерк у меня скверный, пишу я так, что от людей совестно, как свинья.
Однако вроде бы положительные стремления Лопахина оборачиваются трагедией из-за глупости этого героя, из-за его чудовищного стремления разрушить красоту ради какого там будущего идеального мира и обогащения. Как ужасно раскрывается этот герой в третьем действии пьесы, когда опять Чехов звучит словно пророк, показывая кому достанется вишневый сад и что с ним собираются сделать. Полетят деревья вишневого сада, понастроят дач, начнется новый мир! А потом… Все мы знаем, чем эта история закончилась и метафорой чего здесь выступает вишневый сад. Понимал Чехов судьбу России. Но знал ли, что наступит время, когда снова зацветет погубленный вишневый сад?
Лопахин. Я купил! Погодите, господа, сделайте милость, у меня в голове помутилось, говорить не могу... (Смеется.) Пришли мы на торги, там уже Дериганов. У Леонида Андреича было только пятнадцать тысяч, а Дериганов сверх долга сразу надавал тридцать. Вижу, дело такое, я схватился с ним, надавал сорок. Он сорок пять. Я пятьдесят пять. Он, значит, по пяти надбавляет, я по десяти... Ну, кончилось. Сверх долга я надавал девяносто, осталось за мной. Вишневый сад теперь мой! Мой! (Хохочет.) Боже мой, господи, вишневый сад мой! Скажите мне, что я пьян, не в своем уме, что все это мне представляется... (Топочет ногами.) Не смейтесь надо мной! Если бы отец мой и дед встали из гробов и посмотрели на все происшествие, как их Ермолай, битый, малограмотный Ермолай, который зимой босиком бегал, как этот самый Ермолай купил имение, прекрасней которого ничего нет на свете. Я купил имение, где дед и отец были рабами, где их не пускали даже в кухню. Я сплю, это только мерещится мне, это только кажется... Это плод вашего воображения, покрытый мраком неизвестности... (Поднимает ключи, ласково улыбаясь.) Бросила ключи, хочет показать, что она уж не хозяйка здесь... (Звенит ключами.) Ну, да все равно.
Эй, музыканты, играйте, я желаю вас слушать! Приходите все смотреть, как Ермолай Лопахин хватит топором по вишневому саду, как упадут на землю деревья! Настроим мы дач, и наши внуки и правнуки увидят тут новую жизнь... Музыка, играй!
Шарлота Ивановна – олицетворение трагикомедии. Очень шексприровская героиня, кстати. Так и видишь ее, словно какую-то Офелию - слегка безумную, странную, несчастную и очень запоминающуюся. Заметим, Чехов говорит в этой пьесе не только о господах. Напротив, здесь очень много персонажей низших сословий - слуги всех видов мастей, любого возраста, любой степени нравственного упадка. Кто-то из них примерил на себя господскую жизнь (Дуняша), кто-то попал в купцы, да так и остался мужиком (Лопахин), а кто-то – истинно смердяковский лакей (Яша). Чехов рисует нам гибель не высшего сословия, а именно всего человечества и простонародье в этом безумном танце апокалипсической безысходности играет далеко не последнюю роль. Писатель не стремится оправдать простой народ. Напротив, высвечивает с ядовитой прямотой его недостатки, пороки и деяния.
И такие героини, как Шарлотта Ивановна выглядят одновременно странно и очень естественно на этом фоне.
Шарлотта (в раздумье). У меня нет настоящего паспорта, я не знаю, сколько мне лет, и мне все кажется, что я молоденькая. Когда я была маленькой девочкой, то мой отец и мамаша ездили по ярмаркам и давали представления, очень хорошие. А я прыгала salto mortale и разные штучки. И когда папаша и мамаша умерли, меня взяла к себе одна немецкая госпожа и стала меня учить. Хорошо. Я выросла, потом пошла в гувернантки. А откуда я и кто я — не знаю... Кто мои родители, может, они не венчались... не знаю. (Достает из кармана огурец и ест.) Ничего не знаю.
Так хочется поговорить, а не с кем... Никого у меня нет.
Трагикомедия по Чехову. В образ Шарлотты Ивановны писатель вложил много ярких деталей. Например, она еще и фокусница и чревовещательница.
Дуняша и Яша.
В нижеследующем примере можно увидеть в нескольких фразах всю суть двух колоритных персонажей Дуняши и Яши (даже их имена забавно рифмуются).
Дуняша. Я стала тревожная, все беспокоюсь. Меня еще девочкой взяли к господам, я теперь отвыкла от простой жизни, и вот руки белые-белые, как у барышни. Нежная стала, такая деликатная, благородная, всего боюсь... Страшно так. И если вы, Яша, обманете меня, то я не знаю, что будет с моими нервами.
Яша (целует ее). Огурчик! Конечно, каждая девушка должна себя помнить, и я больше всего не люблю, ежели девушка дурного поведения.
Дуняша. Я страстно полюбила вас, вы образованный, можете обо всем рассуждать.
Яша поистине персонаж смердяковской банной мокроты. Чего стоят только его слова, обращенные к Фирсу:
«Надоел ты дед. Хоть бы ты поскорее подох».
А вот откровение, сильно напоминающее слова Смердякова о том, как было бы здорово, если бы Наполеон победил в войне и французы бы сделали Россию образованной и цивилизованной страной. Поистине, сколько лет прошло со времени написания «Братьев Карамазовых» и «Вишневого сада», а Смердяковы у нас не переводятся. Хотя уже и Франции той в помине нет.
Яша (Любови Андреевне). Любовь Андреевна! Позвольте обратиться к вам с просьбой, будьте так добры! Если опять поедете в Париж, то возьмите меня с собой, сделайте милость. Здесь мне оставаться положительно невозможно. (Оглядываясь, вполголоса.) Что ж там говорить, вы сами видите, страна необразованная, народ безнравственный, притом скука, на кухне кормят безобразно, а тут еще Фирс этот ходит, бормочет разные неподходящие слова. Возьмите меня с собой, будьте так добры!
Как видим, ограниченный краткой формой текста пьесы, Чехов был вынужден максимально лаконично формулировать определения для каждого из героев в подобных коротких отрывках. В «Вишневом саде» каждый персонаж дарит читателю яркое откровение о своей биографии, мечтах, печалях, пороках и недостатках. И здесь нет никаких сантиментов. От персонажей этой пьесы можно услышать такое, что даже поклонник Чехова, привыкший к откровенности писателя, может слегка ужаснуться. Герои раскрываются очень быстро, но это отнюдь не означает, что они сразу становятся полностью понятны читателю, поскольку многие из них - сложные персонажи.
Трофимов.
Один из самых неприятных персонажей «Вишневого сада», вечный студент, никчемный человек с огромным самомнением и большой любитель пустословия. В данном его откровении невероятно емко раскрывается и сам герой, и его взгляд на мир, и его утопические тупые, но вместе с тем, очень опасные мечты об идеальном мире.
Трофимов. Вся Россия наш сад. Земля велика и прекрасна, есть на ней много чудесных мест.
Подумайте, Аня: ваш дед, прадед и все ваши предки были крепостники, владевшие живыми душами, и неужели с каждой вишни в саду, с каждого листка, с каждого ствола не глядят на вас человеческие существа, неужели вы не слышите голосов... Владеть живыми душами — ведь это переродило всех вас, живших раньше и теперь живущих, так что ваша мать, вы, дядя уже не замечаете, что вы живете в долг, на чужой счет, на счет тех людей, которых вы не пускаете дальше передней... Мы отстали по крайней мере лет на двести, у нас нет еще ровно ничего, нет определенного отношения к прошлому, мы только философствуем, жалуемся на тоску или пьем водку. Ведь так ясно, чтобы начать жить в настоящем, надо сначала искупить наше прошлое, покончить с ним, а искупить его можно только страданием, только необычайным, непрерывным трудом. Поймите это, Аня.
Аня. Дом, в котором мы живем, давно уже не наш дом, и я уйду, даю вам слово.
Вот они - страшные слова об искуплении якобы позорного прошлого, о неких якобы совершенных преступлениях и о расплате. Такие слова враги России любят во все времена. Из-за таких, как Трофимов Россия в 20 веке и вправду оказалась вынуждена платить за навязанные ей обманом грехи своей свободой и кровью русских людей. А слова Ани о том, что ее дом ей уже не принадлежит, звучат и вовсе, как страшное пророчество, не характерное для чеховских текстов. Вот где писатель достигает апогея своего творчества. В «Вишневом саде» гармонично сплетаются смыслы и чувства, мрачные пророчества и гнетущая атмосфера Апокалипсиса. Напомним, пьеса была написана в 1903 году.
Посмотрим, как Трофимова характеризует Раневская:
Любовь Андреевна (рассердившись, но сдержанно). Вам двадцать шесть лет или двадцать семь, а вы все еще гимназист второго класса!
Трофимов. Пусть!
Любовь Андреевна. Надо быть мужчиной, в ваши годы надо понимать тех, кто любит. И надо самому любить... надо влюбляться! (Сердито.) Да, да! И у вас нет чистоты, а вы просто чистюлька, смешной чудак, урод...
Как Чехов создает атмосферу конца времен.
В начале второго действия встречаем короткое описание, оказывающее очень сильное впечатление на читателя. По сути, мы видим кладбище, на котором собираются герои для очередных полных отчаяния и обреченности разговоров. Только Чехов рисует нам не простое, а заброшенное кладбище – покосившаяся часовня, камни, некогда бывшие могильными плитами, закат, герои сидят на старой скамейке. А вдалеке за тополями виднеется вишневый сад, как символ потерянного рая. В этой сцене герои пьесы - словно изгнанные Адам и Ева, но только не в начале истории рода человеческого, а в ее конце. Рай остался где-то там. Раневская бережно хранит теплые воспоминания о счастливых годах вишневого сада. Но герои собираются на скамье у старой часовни рядом с заброшенными могилами. Это очень яркий визуальный образ, во всей полноте символизирующий суть того мира, о котором писатель рассказывает в этой пьесе.
Поле. Старая, покривившаяся, давно заброшенная часовенка, возле нее колодец, большие камни, когда-то бывшие, по-видимому, могильными плитами, и старая скамья. Видна дорога в усадьбу Гаева. В стороне, возвышаясь, темнеют тополи: там начинается вишневый сад. Вдали ряд телеграфных столбов, и далеко-далеко на горизонте неясно обозначается большой город, который бывает виден только в очень хорошую, ясную погоду. Скоро сядет солнце. Шарлотта, Яша и Дуняша сидят на скамье; Епиходов стоит возле и играет на гитаре; все сидят задумавшись. Шарлотта в старой фуражке; она сняла с плеч ружье и поправляет пряжку на ремне.
Еще один пример формирования мрачной атмосферы и символизма апокалипсических знаков встречаем в данном описании:
Все сидят, задумались. Тишина. Слышно только, как тихо бормочет Фирс. Вдруг раздается отдаленный звук, точно с неба, звук лопнувшей струны, замирающий, печальный.
Любовь Андреевна. Это что?
Лопахин. Не знаю. Где-нибудь далеко в шахтах сорвалась бадья. Но где-нибудь очень далеко.
Гаев. А может быть, птица какая-нибудь... вроде цапли.
Трофимов. Или филин...
Любовь Андреевна (вздрагивает). Неприятно почему-то.
Фирс. Перед несчастьем тоже было: и сова кричала, и самовар гудел бесперечь.
Гаев. Перед каким несчастьем?
Фирс. Перед волей.
И вот это «перед волей» Фирса не только ярко иллюстрирует отношение старого слуги к своей обретенной воле, но и символизирует чувства, некогда испытанные Адамом и Евой после того, как они получили свободу и были изгнаны из рая. Обратите внимание, какая здесь у Чехова изящная гармония, как все закольцовано.
Далее следующий прием – в начале третьего действия кладбищенский пейзаж сменяется балом. Но это не веселый бал, женщины на нем плачут, герои оскорбляют друг друга, пошло говорят о деньгах. Это пир во время чумы, наполненный гнетущим привкусом погибели. А в начале четвертого действия пьесы бал сменяется пустой сценой с остатками декораций былой жизни.
Финальные строки пьесы и вовсе гениально подводят черту под всей «комедией» Чехова «Вишневый сад» - стук топоров и одинокий Фирс.
Слышится отдаленный звук, точно с неба, звук лопнувшей струны, замирающий, печальный. Наступает тишина, и только слышно, как далеко в саду топором стучат по дереву.
Любовь.
«Вишневый сад» - помимо всего прочего, это еще и очень откровенная пьеса о проблематике любви. Но только не с позиции художественно лирического подхода, а с позиции философской. У каждого героя пьесы с любовью свои проблемы. Женщины тут постоянно влюбляются в отвратительных мужчин. Раневская то восклицает, что она ниже любви, то говорит о том, что она выше. Но любовь для нее это мучение, злой рок ее жизни, ведущий к погибели. Мужчины «Вишневого сада» все как на подбор в мужья не годятся. Поистине, в этой пьесе какое-то запредельное количество просто отвратительных и мерзких мужских героев – Трофимов, Яша, Лопахин, Гаев, Пищик. На их фоне старик Фирс – единственный достойный жених. И все они хотят к себе уважения, любви. А взамен готовы только попользоваться в понятном смысле своими партнершами и, унизив, прогнать их. Здесь Чехов тонко предчувствовал тональность отношений между мужчинами и женщинами в 20 веке и в 21 веках. Плачут Раневская, Аня, Варя, Дуняша. Где же он, спаситель вишневого сада?! А нет его. Есть только покупатель. У Чехова мужчины не спасают своих возлюбленных, они их используют, унижают и бросают.
Опустошенность мира в отсутствии любви (об этом у Чехова отдельная пьеса «Чайка») в «Вишневом саде» проявляется в болезненном и очень философском подходе к сути этой проблемы. Во многом в духе Ницше, который, кстати, неспроста в пьесе упоминается.
Финал.
Как кажется, расставание с вишневым садом оборачивается для героев не только трагедией, но и чувством успокоения. Словно они и вправду верят в то, что у них есть будущее где-то там, без вишневого сада, родного дома, России.
Гаев (весело). В самом деле, теперь все хорошо. До продажи вишневого сада мы все волновались, страдали, а потом, когда вопрос был решен окончательно, бесповоротно, все успокоились, повеселели даже... Я банковский служака, теперь я финансист... желтого в середину, и ты, Люба, как-никак, выглядишь лучше, это несомненно.Любовь Андреевна. Да. Нервы мои лучше, это правда.
Любовь Андреевна. Я посижу еще одну минутку. Точно раньше я никогда не видела, какие в этом доме стены, какие потолки, и теперь я гляжу на них с жадностью, с такой нежной любовью...
Гаев. Помню, когда мне было шесть лет, в Троицын день я сидел на этом окне и смотрел, как мой отец шел в церковь...
Символично, что в итоге дом остается даже не Лопахину, который уезжает по очередным делам, а Епиходову по прозвищу «двадцать два несчастья»…
Что Чехов хочет всем этим сказать? Герои так измучились с непосильной задачей сохранить вишневый сад, что даже рады избавлению от него? Или они так измельчали, что уже не достойны вишневого сада? Или они отстроят где-то новый вишневый сад, как говорит Аня? Обретут новый рай? Или, однажды вернут потерянный рай? Знал ли об этом Чехов? Предчувствовал ли? Зная его меланхоличное и полное фатализма отношение к жизни, едва ли можно думать, что он надеялся на возвращение потерянного рая. А ведь этот рай вернется, что, правда, не отменяет Апокалипсиса.
