Великолепный рассказ Антона Павловича! Он мне напомнил картину Сальвадора Дали «Сон, вызванный полётом пчелы вокруг граната за секунду до пробуждения».
Чем же потрясает это произведение? Обыденная ситуация. Обычное заседание суда. Монотонно и буднично секретарь читает обвинительный акт. Если вы бывали на судебных заседаниях, прекрасно представляете себе, как это происходит. Чтение подобного акта как бы проговаривается, достаточно формально. Все присутствующие прекрасно понимают, что это пустая формальность, но её нужно соблюсти. Акт, как правило, очень длинный и подробный, поэтому читающий как бы скороговоркой проговаривает лист за листом. «Он не признает ни точек, ни запятых, и его монотонное чтение похоже на жужжание пчел или журчанье ручейка. Под такое чтение хорошо мечтать, вспоминать, спать...»
Вот под этот усыпляющий бубнёж защитник пытается всеми силами не заснуть – «Под влиянием жужжания секретаря мысли его потеряли всякий порядок и бродят». У вас, наверняка такое тоже бывало. У меня лично так часто было на лекциях, когда преподаватель также бубнил без всяких знаков препинания, мыслями уносишься как и чеховский адвокат.
Он думает о том, что у него сейчас дома происходит. Смешно читать о его представлениях о проделках его маленьких детей. Пока папа на работе, они в его кабинете озорничают с его бумагами, хозяйничают на его столе – «…видят чернильницу - нужно палец обмакнуть; если ящик в столе не заперт, то это значит, что нужно порыться в нем». Очень мило, когда отец прекрасно себе представляет, как дети играют в его отсутствие без надзора.
А о чём ещё думать, если секретарь продолжает тарахтеть однотонно себе под нос. Конечно же, про то, что в его доме уже обедают. Про семейные проблемы, которых не перечесть. Про всё это можно сейчас думать. Чехов с такими подробностями описывает быт семьи защитника, что кажется будто мы сейчас подглядываем за ними, настолько живыми описаны все представители адвокатской семьи.
«У тещи по обыкновению на лице тупая озабоченность и выражение достоинства. Надя, худая, уже блекнущая, но всё еще с идеально белой, прозрачной кожицей на лице, сидит за столом с таким выражением, будто ее заставили насильно сидеть; она ничего не ест и делает вид, что больна. По лицу у нее, как у тещи, разлита озабоченность. Еще бы! У нее на руках дети, кухня, белье мужа, гости, моль в шубах, прием гостей, игра на пианино! Как много обязанностей и как мало работы! Надя и ее мать не делают решительно ничего. Если от скуки польют цветы или побранятся с кухаркой, то потом два дня стонут от утомления и говорят о каторге...»
В таком небольшом рассказе заключены смыслы поистине приличного романа. Антон Павлович своей гениальной лаконичностью вмещает сюда прошлое, настоящее и будущее целого семейства!
«Теща и жена всё время говорят по-французски, но когда речь заходит обо мне, то теща начинает говорить по-русски, ибо такой бесчувственный, бессердечный, бесстыдный, грубый человек, как я, недостоин, чтобы о нем говорили на нежном французском, языке... "Бедный Мишель, вероятно, проголодался, - говорит жена. - Выпил утром стакан чаю без хлеба, так и побежал в суд..." - "Не беспокойся, матушка! - злорадствует теща. - Такой не проголодается! Небось, уж пять раз в буфет бегал. Устроили себе в суде буфет и каждые пять минут просят у председателя, нельзя ли перерыв сделать". После обеда теща и жена толкуют о сокращении расходов...»
Заметьте, это всё представляется в голове защитника, когда он слушает продолжающийся бубнёж секретаря суда. Много всего узнаём мы из его мыслей, в том числе и о возможном отдохновении от семейных проблем – о некоей Наташе, о цыганке Глаше… «Чёрт его знает где, далеко за городом, в отдельном кабинете, развалишься на софе, азиаты поют, скачут, галдят, и чувствуешь, как всю душу твою переворачивает голос этой обаятельной, этой страшной, бешеной цыганки Глаши... Глаша! Милая, славная, чудесная Глаша! Что за зубы, глаза... спина!» Но только размечтался адвокат, как сквозь его затуманенное сознание (всё-таки вздремнул) прорывается жёсткое – «Господин защитник!» - резкий оклик председателя суда.
Да! Необходимо срочно возвращаться в реальность… Чтение обвинительного акта давно закончено, перешли к допросу свидетелей. И поэтому удивительным совпадением кажется переход из сна защитника с его мыслями о Глаше к необходимости задать вопрос именно этой же цыганке, являющейся опрашиваемой свидетельницей. «Ошеломленный, еще не совсем проснувшийся, полагая, что это сон или привидение, он медленно поднимается и, разинув рот, смотрит на цыганку». И надо задать вопрос Глаше про то, как часто обвиняемый в растрате кутил в ресторане, где в цыганском хоре она поёт.
Удивительно тонкий рассказ Антона Павловича о чудесах человеческого подсознания. Когда человек как бы уносится своими мыслями неизвестно куда, засыпая и растворяясь в сонном эфире необъяснимых скачков мышления. В конце концов! Что только не привидится во сне…
Фраза – «Свидетельница, - обращается он к Глаше, - вы служите в цыганском хоре Кузьмичова, скажите, как часто в вашем ресторане кутил обвиняемый? Так-с... А не помните ли, сам ли он за себя платил всякий раз, или же случалось, что и другие платили за него?»
Прочитано в рамках марафона «Все рассказы Чехова» # 481