откровенно боялись его независимости в работе, смелости и размаха. Однако замолчать педагогический подвиг Макаренко было невозможно. Власть поступила с ним хуже – превратила в идола. Интерес к живому человеку, его идеям угас. “Педагогическая поэма” продолжала издаваться, но – примечательная подробность – каждый раз с новыми сокращениями. У каждого издателя были свои страхи по отношению к Макаренко.