Глава 1

Был один из тех чудесных погожих дней, когда июньское солнце своими настырными лучами стремится выгнать обитателей Москвы из душных квартир, комнатушек и апартаментов в районе Остоженки на свежий воздух. Лишь самые стойкие: работники автосервисов, спящие после ночной смены, машинисты метро, не видящие солнца, да геймеры с красными глазами, с коими по части самоотречения могут поспорить лишь шаолиньские монахи – оставались глухи к зову природы. Были, впрочем, и ещё два персонажа – если быть точным, две девушки девятнадцати лет, одна брюнетка, другая блондинка – которые стоически терпели жару и вьющихся над ними комаров, радостно пищащих при виде обеда, и лежали взаперти. Да, именно лежали: на животах, распластавшись на диване, устремив взоры в распахнутый конспект по уголовному праву, который изучался девушками так торжественно и молча, словно был священной рукописью. Девушкам через два дня предстоял экзамен, а это событие, как известно, способно нагнать страху даже на ответственных студенток, весь семестр ходивших на лекции, как на работу. Брюнетку звали Вика, она была хозяйкой квартиры, блондинку звали Софья, она была хозяйкой конспекта. Вика была командующей чтением: когда она доканчивала очередную страницу, то молча поднимала вверх мизинец – без этого сигнала страница не переворачивалась. Софья занимала подчинённое положение, потому что так уж было заведено: она была меньше ростом, скромнее и, в отличие от подруги, жила в Бибирево, что по московской шкале респектабельности равно примерно трём баллам из ста. Кроме того, Вика время от времени ссужала менее зажиточной подруге разные женские безделушки, как то: пудры, не понравившиеся духи, наполовину использованные помады «Эсте Лаудер», и потому считалась благодетельницей.

Полтора часа прошло в тишине, прерванной, наконец, громким урчанием в животе Софьи. Урчание было следствием овощной диеты, которой придерживалась уроженка Бибирево: утром она опрокинула в себя ведёрко свекольного салата. Данное кушанье, несмотря на внушительный объём, моментально куда-то в ней провалилось, не создав чувства насыщения, и теперь блондинка страдала от странного чувства, будто в левом подреберье поселился неугомонный голодный монстр, который барахтался, ворчал и требовал еды.

Чуть погодя живот заурчал вновь, уже в другой тональности.

– Софи, так больше продолжаться не может, – безапелляционно заявила Вика, оторвавшись от конспекта.

– Ты права, надо съесть ещё ведёрко салата, – покраснев, сказала блондинка.

– Я о другом. Всё это – шляпа. Все эти изнасилования, разбои и госизмены, совершённые организованной группой в состоянии алкогольного опьянения – тоска зелёная. О чём ты только думала, когда поступала три года назад на юридический, глупая башка? – постучав себя по лбу, спросила Вика. – К тому же, юристов развелось, как грязи: под каждым кустом юрист, в каждой телепередаче юрист, наступишь в метро человеку на ногу – и тот оказывается юрист. Скоро моя собака наденет очки и начнёт цитировать из Гражданского кодекса.

Такса Брунгильда, дремавшая в углу комнаты, при этих словах рывком подняла голову, точно её подбросило невидимым домкратом. Повисев секунду в боевой готовности, голова квалифицировала тревогу как ложную и стремительно вернулась в исходное положение.

– Когда я думаю о голодных юристах и юристках в дырявых туфлях, мне становится страшно за свое будущее. Неделю назад мне приснился жуткий кошмар – будто я работаю продавщицей в «Пятерочке»… и мне 35 лет!

– Ужас какой! Тьфу-тьфу-тьфу! – Софья трижды плюнула через левое плечо.

– Такому не бывать, клянусь, – произнесла Вика раздельно и торжественно, будто зачитывала смертный приговор. – Я всегда все в жизни планирую, и вот что я тебе скажу, Софи – надо застраховаться от неожиданностей. Пока мы не встанем твердо на ноги, нам нужен папик.

– Папик?!

– Папик, – подтвердила Вика.

– Один на двоих?

– Да нет же, дурочка. Каждой – свой.

– О! – отозвалась Софья. Блондинка была ошарашена неожиданной мыслью, прозвучавшей из уст подруги, но справедливости ради отметим, что ее ошарашивала любая новая информация, даже прогноз погоды на грядущий день.

– По-моему, совершенно нормально, если за девушку платит мужчина, тем более, что в Москве богатых мужиков пруд пруди. Половина этих мужиков только и мечтает расстаться с деньгами, им только дай подходящий повод.

– Где ты этого набралась? – Софья пришла в себя, ее глаза постепенно вернулись к нормальному размеру.

– Кажется, в журнале «Лакшери». Статья «Как стать успешной и заставить мир работать на тебя».

– Вика, но это пособие для шлюх и содержанок!

Брюнетка сморщила носик:

– Слова-то какие. Пойми, Софи, мы живём в Москве, столице России. А что такое Москва, столица России?

– Что?

– Это место, где большинство мужчин нажило деньги нечестным путём. Как ты думаешь, кому проще дарить деньги – тем, кто заработал их потом и кровью, или тем, кто однажды сказал: «Вжух! Превращаю завод в акционерное общество! Вжух! Назначаю себя главным акционером!»?

Софья закрыла лицо руками и покачала головой.

Короче, грабь награбленное, – истерически хихикнула она.

Если у тебя есть другие идеи, как не растратить молодость попусту, выкладывай. Я доверяю опытным женщинам, которые уже понюхали в жизни пороху. Ты знаешь, какой тираж у этого журнала? Десятки тысяч читательниц не могут ошибаться!

– Эти десятки тысяч читательниц дохлую мышь слопают, если в журнале напишут, что это модно и приводит к успеху. А вот опытные женщины, которые журнал издают – да, они наверняка в шоколаде, тут не поспоришь.

– Так ты меня не переубедишь. Нельзя добиться успеха, ни разу не попробовав, – категорично возразила Вика, её рот изогнулся в упрямой складке. – Я слушаю твои идеи.

– Моя гениальная идея очень проста – стать судьей, следователем, ну или адвокатом. Об этом не напишут в дамском журнале, про такое пишут скучные журналы для тех самых лысых мужиков. «Секрет фирмы» там, «Карьера» и прочие. Да – скучновато, зато квартира, две машины и обеспеченная жизнь для внуков почти гарантированы. И гораздо меньше риск получить вместо гонорара гонорею.

– Для внуков! – патетически воскликнула Вика, и по ее лицу было видно, что такая перспектива кажется ей не более близкой, чем полет человечества на Альфу-Центавра. – А мы живем здесь и сейчас. Мне совершенно не улыбается в семьдесят лет сидеть перед камином и кряхтеть: «Внучата развлекаются, гоняют на «Мазерати», ути какие молодцы. Надо купить им ещё конфеток на день рождения». Я хочу жить сама, я женщина, а не тягловая лошадь для будущих отпрысков!

– Вика была вне себя от злости – впервые лучшая подруга посмела подвергать сомнению её безупречные суждения, к тому же подкреплённые авторитетом ведущих феминисток страны. Ей внезапно представилась орава внуков, которые ещё не родились, но уже влезли ей на закорки и погоняют кнутом: «Эй, маман, живее! Шевелись, окаянная! Пора зарабатывать нам на жизнь!»

– Вот ты говоришь, судья, – Вика почувствовала, что вскипает от возмущения со скоростью немецкого чайника, – судья, ты говоришь. Знаешь, сколько в Москве судей? А? Не знаешь?

– Несколько тысяч, – осторожно предположила Софья. Она догадалась, что чересчур разозлила свою благодетельницу предыдущей репликой – во всяком случае, та напоминала огнедышащего дракона.

– Ха! Всего тысяча! А сколько претенденток? Тысяч двадцать, не меньше. И не только москвички, но и хищные стервы из регионов, готовые перегрызать соперницам глотки. Спроси себя – готова ли ты, тихая блондинка из Бибирево, принять участие в голодных играх, где твои шансы один к двадцати?

Софья в ужасе заморгала глазами: от природы чувствительная девушка, она не могла спокойно смотреть даже ролики на «Ютьюбе», в которых кошки охотятся на птичек. Несправедливость и кровожадность мира доводили ее до слез. Вообразить, что ей самой придется, утробно хохоча, ставить подножки коллегам по работе или писать про них анонимные гадости на сайте «Стукачок», было совершенно невозможно.

– Пойдем дальше, – безжалостно продолжала Вика, довольная произведенным эффектом, – ты сказала «следователь». Следователь в современной России – это бумажный червяк, который вместо работы должен писать по двадцать писем в день. Причем половина работы – это ответы на обращения полоумных бабок, которым кажется, что соседи – американские шпионы. Оставшаяся половина – это упоительные истории о том, как пьяные Коля и Вася выпустили друг другу кишки.

– Но…

– …Если ты готова каждый день общаться с асоциальными туберкулёзными элементами…

– Но…

– …И если готова каждый день строчить по роману, как Дарья Донцова, вперёд – это работа для тебя!

– Но всегда же есть шанс, что тебе повезёт, – с надеждой пискнула Софья. – Всегда может достаться нормальный…

– Ха! Повезёт! – Вика продолжала давить подругу авторитетом, как танк пехотинца. – Софи, это жизнь, а не казино. Если ты воспринимаешь жизнь, как рулетку – пожалуйста. Но тогда не обижайся, если в один прекрасный день твой шарик попадёт на зеро, и тебя выставят за дверь с пустыми карманами и в одних трусах.

– Софья уже смотрела на подругу, как кролик на удава. Однако, и кролик, спасаясь, может ударить хищника задними лапами так, что тот трижды подумает, продолжать ли преследование. Она сделала последнюю попытку внести смуту в стройные порядки мыслей подруги.

– Можно работать и на себя. Адвокат, например, может показать всем фигу и открыть собственный кабинет.

– Чтобы адвокатский кабинет приносил доход, нужно иметь начальный капитал, как у Романа Абрамовича, – отрезала Вика. – Потому что клиент – существо пугливое. Пока он не получит рекомендацию тёти Нюры, никакой рекламой его не загонишь и под дулом пистолета. А чтобы получить рекомендации, достаточные для безбедной жизни, надо работать лет десять без выходных и отпусков. А ещё не забывай, кто мы такие.

– Кто?

– Женщины. Женщины, живущие в стране руководящих мужиков. Если повесить вывеску «Адвокатское бюро Пирожков и партнёры», туда со временем выстроится очередь. А вот вывеска «Пирожкова и партнёры» одним названием будет вызывать смешки и непристойные ассоциации. Ещё сценку на двери нарисуют порнографическую, изображающую, значит, тебя и партнёров.

Под напором таких обезоруживающих аргументов Софья выбросила белый флаг.

– Делай как знаешь. Моя совесть чиста, как мысли младенца. Но помни, что лучшая подруга тебя предупреждала!

– Софи, твоя совесть ещё локти будет кусать. Знаешь, чем умные люди отличаются от дураков?

– Чем?

– У умных людей есть план, – заявила Вика с видом столь гордым, будто только что получила Нобелевскую премию. – У меня есть план, и я всё просчитала.

Софья хотела вставить, что были такие люди, как, например, Мавроди, у которых тоже был хитрый план, но вовремя прикусила язык.

– И этот план я взяла не из журнала, а с авторитетного форума в Интернете.

– Ещё не легче, – произнесла Софья, и тут же поймала на себе испепеляющий взгляд подруги, – всё-всё, молчу.

– Первым делом я собираюсь отправиться на курсы победительниц.

– Кого победительниц?

– Да не кого, а для. Курсы для победительниц.

– О.

– На этих курсах преподаёт очень авторитетная женщина, психолог Юнона Высоцкая.

Софья подумала, что к женщинам с именами Юнона, Афина или, например, Глафира она бы относилась с некоторым предубеждением. Во всяком случае, её бы точил червь сомнения, как бывает, когда слышишь по радио рекламу потомственной ведуньи Аграфены.

– За посещение этих курсов надо ещё и деньги платить? – с сомнением уточнила Софья.

– А как же?! – Вика уставилась на подругу, как на умственно отсталую. – Неужели ты думаешь, что такая женщина будет делиться с тобой опытом и мудростью бесплатно? Да, одна лекция стоит три тысячи рублей. А что? Я бы и больше заплатила, если надо – это того стоит.

Софья трижды хлопнула глазами. После такого откровения со стороны подруги мысли в голову приходить отказывались.

– На этих курсах профессионалка своего дела рассказывает, как заарканить богатого мужика, – Вика попыталась растолковать суть несмышлёной блондинке. – Неужели ты думаешь, что такой вклад в будущее не стоит жалких, смешных, сиюминутных копеек?

– Постой. Но если она умеет ставить ловушки на богатых мужиков, то зачем читает лекции за три тысячи рублей?

Софья тут же пожалела, что открыла рот – её подруга сжала зубы, нахмурила брови и стала отдалённо напоминать Цербера, которого Геракл только что раздразнил.

– Ты меня сегодня определённо выводишь из себя, Софи. Думаю, во всём виновата твоя диета – не хватает углеводов, чтобы нормально работали мозги, – мрачно заметила Вика. – Срочно съешь кусок торта. Пока ты этого не сделаешь, говорить с тобой не о чем.

– Извини-извини, уже молчу.

– Неужели я похожа на наивную малолетнюю дурочку? Мне почти двадцать, Софи. В этом возрасте Жанна Д’Арк успела возглавить французскую армию, спасти родину и принять смерть на костре. Разумеется, перед тем, как записываться на курсы, я всё разнюхала. У Юноны Высоцкой есть группа ВКонтакте, где девушки, нашедшие богатых мужчин, пишут благодарности. Реальные девушки, Софи. Они сами пишут, что совершенно реальны!

Софью распирало любопытство, какое распирает домашнего кота, увидевшего бесхозную пустую коробку, и она, хотя ужасно боялась нового окрика, сказала:

– Ого. А этим девушкам попался на крючок кто-нибудь известный?

Вика на минуту задумалась и неопределённо протянула:

– Я думаю, все пойманные мужички довольно известны в своих кругах. Одна девушка писала, что охомутала богатого стоматолога, другая захороводила владельца нескольких хозяйственных магазинов. Ну, согласись, это неплохо для начала. Я тоже сперва потренируюсь на папиках средней руки, а потом перейду к крупному калибру.

– Ты ужасно смелая, Вика. Я бы никогда не отважилась, – с восхищением прошептала блондинка. Софья понимала, что подруга, скорее всего, собирается положить голову в пасть к тигру, но публику, как мы знаем, всегда волнует действие, а не результат.

– Ерунда, Софи. Чего тут бояться? Интересная лекция, и можно обменяться опытом с другими девушками. Не исключаю, мне даже дадут телефончик какого-нибудь завалящего бизнесмена, на котором можно отточить мастерство. В общем, я уже всё решила, и своих решений я не меняю, – по-наполеоновски веско резюмировала Вика. – Продолжим чтение?

Софья с благоговением кивнула и, послюнявив палец, перевернула сто тридцать пятую страницу конспекта.

Экзамен по уголовному праву был последним, о чём думала Вика в экзаменационное утро. Профессор Бубнов, старый добрейший тюфяк, подбухивал по вечерам, а иной раз и в обеденные перерывы, за что подвергался постоянным выволочкам за винные пары со стороны декана и проректора. Вследствие этого, в виде мести руководству, он поддерживал отличные, почти дружеские отношения со студентами. И, действительно, профессора все обожали: он с упоением, почти равным упоению от коньяка, рисовал хорошие оценки за пропущенные семинары, размашисто ставил зачёты и порой прямо на экзамене заявлял очередному лоботрясу: «А для вас, милейший, у меня приготовлена пятёрочка!» Одним словом, если вы хотите найти в России человека, ответственного за повсеместную юридическую безграмотность, незнание прокурорами законов и привычку следователей говорить «возбуждено» с ударением на втором слоге, то это профессор Бубнов.

Впрочем, халява халявой, а на экзамен порой приходил декан, человек недобрый, крайне тщательно скрывающий любовь к студенчеству и страдающий геморроем, поэтому являться совсем уж без подготовки было бы неосмотрительно.

Зайдя в предбанник возле аудитории, где принимался экзамен, Вика увидела однокурсников, которые орали друг другу «Держи пятюню!» и обнимались.

– Так-так. Старый хрыч не пришёл? – уловила Вика, удовлетворённо улыбаясь.

– Нет! Заболел ветрянкой. Лежит дома, пятнистый, как олень! – радостно сообщил однокурсник Дима, имея в виду декана. – Викусик, дай я тебя в честь этого поцелую. В губы! И в щёчку!

Дав себя обслюнявить половине однокурсников и ни разу не поморщившись, Вика смело распахнула двери аудитории и вошла внутрь.

Внутри всё прошло, как по маслу. Профессор Бубнов, подобно многим тихим алкоголикам, частенько находился в блаженно-размягчённом состоянии духа, будто побывал в командировке в раю и только что вернулся. Из-за стола слышалось его воркующее бормотание:

– Тяните билетик, юноша. Смелее, он вас не укусит. Что у нас там? Геноцидик и проституция, замечательно! И ещё необходимая оборона. Хм-хм… Отлично, зачёточку мне сюда, сюда мне её, родимую. А теперь давайте, как у вас говорят, по чесноку – вам достаточно четвёрочки или хотите сдавать по-настоящему? А?

Студент благоразумно согласился на четвёрочку и упорхнул, весь светясь счастьем, после чего Вика села на его место. Профессор Бубнов, казалось, не сразу её заметил, поскольку начал производить странные телодвижения: он тихонько ерзал на месте, сучил ногами и дёргал плечами, уставившись при этом в одну точку. У Бубнова в этот самый момент была ломка: ему пригрезилась бутылка коньяка, купленная накануне и ещё не распитая – эта самая бутылка обрела крылышки и летала сейчас перед его носом. Мало того, она нахальным женским голоском просила: «Профессор, выпей меня! Профессор, выпей меня!»

– Профессор! Профессор! – повторила Вика, глядя в упор на экзаменатора. – С вами всё хорошо?

– Да-да, моя дорогая, – профессор невероятным усилием воли развеял морок и сфокусировал взгляд на Вике. – Вам, барышня, можно ничего не сдавать! Вы посетили все мои семинары и, значит, могли бы сами принять у меня экзамен. Я, между нами говоря, уже перезабыл половину того, что на этих семинарах рассказывал.

Профессор клюнул в зачетку две закорючки, долженствующие означать «отл» и роспись, после чего вручил её Вике со словами:

– Всё, барышня, больше мне нечего дать вам в этой жизни. Дальше – сами, хе-хе-хе.