Пролог

Шикарный. Другого определения я не могла подобрать. Смотрела на спящего передо мной мужчину, не в силах оторвать глаз. «Зависла» – кажется, так это называется. Широченная спина, мощные плечи, бугрящиеся мышцы на руках и ногах. Их исчерчивали рисунки татуировок, врезающиеся в бронзовую от загара кожу.

Контраст с белизной постельного белья делал его еще темнее, смуглым почти до неприличия, ведь этот загар был везде. Покрывал все тело с головы до ног. Включая подтянутые, крепкие ягодицы.

Да, он был полностью обнажен. Раскинулся на постели, уткнувшись лицом в подушку. Чуть раздвинул ноги, даже не потрудившись укрыться, что позволяло беспрепятственно любоваться им. Рассматривать совершенное тело, позабыв о правилах приличия.

Конечно, приличные девушки так себя не ведут. Не смотрят, открыв рот, на голого, незнакомого мужчину. Не получают удовольствие от этого зрелища. И, тем более, не представляют, как он выглядит… с другой стороны.

А я пыталась представить. Губы пересохли, и мне стало жарко. Довольно просторная спальня сузилась до размеров кровати, на которой расположился этот великан. Интересно, а все остальное у него тоже такое огромное?

Будто услышав мои потаенные мысли, мужчина что-то пробурчал во сне и перевернулся на спину. Я беззвучно ахнула, немедленно упираясь взглядом в пол. Надо немедленно уйти отсюда! Я ведь все-таки приличная девушка, и мне ни в коем случае нельзя рассматривать парня, спящего в постели сестры. Я не имею права думать, какова на ощупь его кожа. Мои пальцы не должно саднить от желания дотронуться до твердых горошин сосков, прочертить отчетливые кубики пресса и спуститься к низу живота по шелковистой полоске волос.

Я сглотнула, облизывая запекшиеся от жара губы, и все-таки посмотрела туда. Его плоть даже в покое была внушительной. А еще… красивой, как бы глупо ни звучало такое определение в отношении мужского члена.

Грудь налилась болезненной тяжестью, в животе что-то заныло, и я стиснула бедра, ощущая предательскую влажность между ног. Почему реагирую… так? Это же неправильно. Что со мной происходит?

Я ведь всегда была не просто приличной – адекватной, уравновешенной девушкой. Пока подружки бегали на свидания, я исправно училась. Не тратила время на всякие там глупости. Не то, чтобы меня совсем не интересовала плотская сторона отношений, просто были вещи, куда более важные. Например, моя будущая работа. Я приложила уйму сил, чтобы закончить институт с красным дипломом, и теперь собиралась приступить к работе, о которой давно мечтала. За этим и приехала сюда.

Почему же Алька мне ничего не сказала? Я ни за что на свете не согласилась поселиться у нее, если бы знала, что она живет не одна.

И ладно бы просто не одна. Где она нашла такого красавца? Где вообще такие водятся? Он же… идеальный. Словно созданный для того, чтобы соблазнять молоденьких дурочек и вызывать у них самые грязные помыслы.

Как раз такие сейчас кружились в моей голове. Я продолжала рассматривать его, переполняемая одновременно стыдом и восхищением. И чем дольше стояла, тем больше с каждой минутой завидовала сестре.

Глава 1

Царящую в спальне тишину разрезал звонок телефона, и я чуть не подпрыгнула от неожиданности. В ужасе уставилась на спящего исполина, ожидая, что сейчас он откроет глаза и увидит, как я рассматриваю его. И, хоть реакцию его представить было невозможно, я очень сомневалась,  что это ему понравится.

Но мужчина не пошевелился.  Грудь все так же равномерно вздымалась, а тело казалось расслабленным. Я прижала сумку со звенящим телефоном к себе, словно это могло заглушить звук, и выскочила из комнаты,  осторожно прикрывая за собой дверь. Бросилась по коридору в противоположный конец квартиры и, только оказавшись в кухне, смогла выдохнуть. Достала, наконец,  все ещё разрывающийся телефон, на экране которого высветился номер Алевтины.

– Привет, сестрёнка! Как добралась? Ты у меня уже? Не очень устала? – обрушила она на меня град вопросов.

– Доехала, да, – я почувствовала раздражение, что она спрашивает о всякой ерунде, а о том, что действительно важно, даже не упомянула. – Аль, ты ничего не хочешь мне сказать?

Сестра умолкла ненадолго, а потом несколько озадаченно уточнила:

– Много чего хочу. Но не по телефону же. Вот доработаю смену – и сразу домой. Тогда и наговоримся. Уже и забыла, как ты выглядишь, – я почувствовала, как она улыбнулась. – Сестренка, так здорово, что ты приехала!

Я тоже была рада. За те два года, что мы не виделись, в жизни изменилось очень многое. И всем этим хотелось поделиться с Алевтиной. Не только как с сестрой, мы всегда доверяли друг другу как самые близкие друзья. Тем более странным казалось то, что она не предупредила меня о том, что живет с мужчиной.

Обнаженный красавчик не выходил из головы. И тело тоже не собиралось отказываться от полученных впечатлений. Я старалась говорить как можно тише, не зная, насколько тонкие в квартире стены.

– Аль, я его видела! Ты почему не сказала, что живешь не одна?

– Ты о чем?

Еще и делает вид, что не понимает! Впрочем, на Альку это было очень похоже. Она наверняка поняла, что, узнай я обо всем заранее, точно бы не согласилась поселиться у нее. А сейчас получается, что мне и деваться-то некуда: чтобы найти другое жилье, нужно время, а его у меня нет. Но это все равно не повод скрывать такие серьезные вещи.

– Я о ком! И перестань притворяться, у тебя это плохо получается. Лучше бы честно мне обо всем рассказала.

В трубке надолго повисла тишина, и я прямо-таки представила, как Алевтина напрягается, придумывая себе оправдания. Но услышала совершенно другое.

– Мариш, я не понимаю. Что должна была честно рассказать? Я от тебя ничего и не скрывала. Ну, разве что какие-то мелочи личной жизни, но об этом правда не расскажешь по телефону.

Мне стало по-настоящему смешно.

– То есть мужик в твоей спальне – это мелочь жизни? Я бы так не сказала. Мелким он точно не выглядит. Скорее, наоборот.

Алевтина вдруг закашлялась и кашляла так долго, что я забеспокоилась: подавилась она там чем-то что ли? Но потом поняла, что сестра просто смеется. Давится смехом.

– Слушай, это, наверно, Ромка.

Наверно? Нет, я знала, конечно, что моя сестрица не отличается строгими нравами, но чтобы не быть уверенной в том, кто именно спит в ее постели, – это даже на нее не похоже.

– Я сейчас все объясню, – пообещала она, продолжая смеяться, но выслушать ее объяснения я не успела: дверь в кухню неожиданно распахнулась и на пороге предстала та самая «мелочь жизни».

Стоя, он казался еще выше. Огромным. Заслонил собой весь дверной проем. Я только теперь рассмотрела его лицо. Неправильные, но притягательные черты. Чуть впалые щеки, прямой нос, небритость. Сведенные брови, выдающие склонность к прямолинейности. Взъерошенная длинная челка, непослушными кольцами падающая на лоб. И синие-синие глаза.

Его в кино снимать надо. В роли какого-нибудь древнеримского гладиатора, воинственного и прекрасного, чтобы не прятать потрясающее тело под одеждой. Лучше, чтобы ее вообще не было. Как сейчас. С такой внешностью героя фильм просто обречен на успех.

Я забыла, что все еще продолжаю говорить с сестрой. Вернее, говорила она, а я лишь стискивала трубку в руках. Но слышала не Алевтину, а приближающегося красавца. Он нахмурился, глядя на меня в упор, и спросил низковатым, но с приятной хрипотцой голосом:

– Ты кто такая? И что делаешь в моем доме?

Я чуть телефон не выронила. В его доме? Это шутка такая? Или они с Алькой встречаются так давно, что он стал считать ее квартиру своей?

Такая мысль мне совершенно не понравилась. Конечно, это личное дело Алевтины, но, насколько мне не изменяет память, она тоже никогда особенно не жаловала альфонсов. Разве что он оказался настолько потрясающим любовником, что сестра решила отступить от своих принципов.

Но ведь сногсшибательная внешность совсем не подразумевает обязательное наличие любовных талантов. Наоборот, я слышала, что такие красавцы очень часто эгоисты, думающие только о своем собственном удовольствии. И их совсем не волнуют чужие чувства.

Что же, это очень похоже на правду. Иначе как объяснить, что парень даже прикрыться не попытался? Настолько уверен в своей неотразимости или совсем лишен стыда? И ему абсолютно все равно, как на это реагирует незнакомая девушка.

– Слушай, – неожиданно проговорил он. – Я вчера перебрал. Сильно. И плохо помню, что случилось. Мы с тобой в баре познакомились? И уже оттуда вместе приехали? Или я потом тебя вызвал?

Просто замечательно. Мало того, что этот тип предъявляет права на квартиру моей сестры, так он еще и таскает сюда своих баб, пока Алька работает. И, похоже, не только своих. Вызывают ведь проституток…

Я неожиданно вскипела, резко подрываясь со стула.

– Хочешь сказать, что я похожа на девочку по вызову?

– Значит, в баре, – сделал он вывод и нахмурился. Продолжал пристально рассматривать меня, с каждой минутой становясь все мрачнее. Видимо, попытки вспомнить ни к чему не привели.

– Ну, извини. Говорю же, не в себе я был вчера. Вызвать тебе такси?

– Совсем ничего не помнишь? Бедняжка… – никакого сочувствия в моих словах, разумеется, не было. Я бы даже рассмеялась наверно, если бы вся эта нелепая ситуация не касалась близкого мне человека. Интересно, так бывает на самом деле? Неужели можно провести вместе ночь, чтобы наутро это напрочь стерлось из памяти? И сколько подобных девиц у него уже было? Бедная Алька, угораздило же ее связаться с таким прохвостом.

Он пожал плечами.

– Такое ощущение, что я вообще вижу тебя впервые в жизни. А ты красивая. Даже странно, что я ничего не запомнил.

Я сделала глубокий вдох, приказывая себе не обращать внимание на то, что от его голоса растекается по телу странное тепло. Будто он не говорит, а трогает меня, причем в самых сокровенных местах. А мне это нравится. Снова заводит, несмотря на всю абсурдность ситуации.

Просто кошмар. Что сегодня за день такой? Сразу куча неприятных открытий: и о личной жизни сестры, и о своих собственных недостойных наклонностях. Вместо того, чтобы немедленно позвонить Але и рассказать, с каким негодяем она связалась, я сижу тут и млею от бархатного тембра его голоса.

– А то, что ты обманываешь Алевтину, это помнишь хотя бы? – не знаю, на кого больше я злилась: на него или на себя за такую свою реакцию. И вопрос из-за этого прозвучал довольно резко, грубо даже. Мне хотелось его задеть, зацепить поглубже, чтобы хоть немного поставить на место.

Парень почесал переносицу.

– Кого обманываю?

– Девушку, в квартире которой ты так нагло обосновался! – притворяться и изображать недоумение у него получалось отменно. Вот только я-то знала правду!

Он уставился на меня с каким-то странным, неподходящим ни под одно известное определение, выражением лица. Потом посмотрел по сторонам. Снова на меня. Неожиданно выругался и, сдернув с плеча простыню, поспешно замотался в нее. Опомнился, называется. Только поздно уже, я успела все рассмотреть. Даже смешно, что делает это теперь, после того как несколько минут демонстрировал мне все свои достоинства.

– Не надо было столько пить, – с этой прописной истиной я спорить не собиралась, но и оправдаться этим у него точно не получится. Хотя в его словах звучало не оправдание, скорее, это было похоже на констатацию факта. А его следующая фраза совершенно меня огорошила: – Я опять квартиры перепутал. Просто не дошел до своей.

Теперь настала моя пора изумляться.

– Что значит, перепутал?

Он развел руками, и затянутая на груди простыня при этом движении поползла вниз.

– Моя квартира выше. Прямо над квартирой Алевтины. Похоже, ночью я ошибся, когда считал этажи.