ИМПЛОЗИЯ,

ИЛИ ИСТОРИЯ, РАССКАЗАННАЯ ВЕРОМ

Animula vagula blandula¹

– Для чего ты просыпаешься по утрам? Есть ли хоть какой-то смысл в твоей жизни? А если есть, то не обманываешь ли ты себя, дабы прожить этот короткий век в милом сердцу утешении?..

– Парень, мне просто нужна сигарета, – в третий раз настойчиво повторил я своему новому знакомцу. Его худощавую фигуру в мешковатом спортивном костюме окутало облако искусственного никотина, и я не мог разглядеть толком лица первокурсника. Во всяком случае, мне показалось, что это был именно первогодка, потому как подобной дрянью из нашего общежития баловались только они.

– Я не курю, говорю же, – тут он сделал очередную затяжку. – Тебе надо к кому-нибудь из третьекурсников, наверное.

– Я и есть третьекурсник! – сил сдерживаться во мне не оставалось. – Короче, ты не знаешь точно, у кого можно найти курево, так?

– Точно никто ничего не знает, – субъект пожал плечами, тонкой струйкой выдыхая пар.

Едва удержавшись от того, чтобы не закатить глаза, я попрощался с ним и продолжил свой путь. Курить хотелось жутко. На постоянку я, правда, бросил еще до поступления, однако время от времени покуривал, когда контроль неокортекса² под действием спиртного давал слабину. И вечеринка у Рины сегодня не стала исключением, конечно. Вдобавок на ней появилась Эл с каким-то типом еще смазливее, чем она сама. После третьего «дринка» у меня то ли руки зачесались дать ему щелбан, то ли нога – пинок.

Сам не знаю отчего, но не понравился он мне жутко. Пиво свое потягивал вишневое, сыпал фразочками как из кино, интеллигент вшивый. А Эл смотрела на него своими прекрасными глазищами, глупо-влюбленными, как школьница. Никогда не видел ее такой, даже в тоску вгоняло.

Алекс, видно, тоже сего зрелища не выдержал и потому вышел проветриться. Я было пустился за ним, но приятель довольно ясно дал понять, что хочет побыть один. Решив, что игра не стоит свеч, я развернулся и пошел обратно в общежитие, отгоняя от себя мысли о том, почему же он все-таки тяжело это переживал… Я не хотел разочаровываться в нашей дружбе, поэтому прятал, затыкал их куда подальше, эти сомнения, словно комок грязного белья в шкаф с чистой одеждой.

Вот от этого как раз мне и захотелось курить, причем не по-детски. Не из-за Эл, хотя душу травил ее выбор. И, как назло, никого из заядлых курильщиков поблизости не было: комнаты их пустовали, должно быть, уехали куда-то в клуб на Литейный. Я прошвырнулся по другим «мужским» этажам нашего общежития, но никого, кроме сего несчастного вейпера, не нашел.

Что же, настало время девчонок? Помимо третьего, на котором жила Рина, «женскими» этажами считались четвертый и пятый. Поднявшись на последний, я сходу пропустил из него первый ряд комнат, зная, какие тихони-анимешницы там живут, а вот второй виделся уже многообещающе – отовсюду слышалась музыка и оживленные голоса. Однако почти везде меня отсылали в соседние комнаты (если не куда подальше), так что продвижение к концу коридора постепенно обескураживало моего страдающего никотинового монстрика.

И все-таки доля веры оставалась, когда я постучал в последнюю дверь.

– Привет! – мне открыла миловидная девушка с синими дредами. – Тебе кого?

– Мне, если можно, сигарету, – попросил я, умоляюще оглядывая ее с ног до головы. – Пожалуйста.

Незнакомка оказалась очень даже ничего, немного сухощавая, на лицо – эльфийка с тоненьким профилем. Не видел ее в нашем университете, это уж точно. Или видел, но не замечал?

– Поищем, – улыбнулась девушка. – Кэт, у тебя остались самокрутки?

Я с любопытством разглядывал за ее спиной комнату, что напоминала птичье гнездо, свитое из перегородок по спирали и уставленное затейливыми мелочами. Частично скрытые шторой, в центре комнаты виднелись уютные лежаки. Из-под спинки одного из них показалось лицо точь-в-точь как у девушки, что открыла мне дверь. Образ, однако, у сестры-близнеца был совсем другим: ее темные блестящие волосы были пострижены до плеч, брови сдвинуты, а взгляд больших карих глаз был скорее скучающим и уставшим.

– Сейчас, – нахмурившись еще пуще прежнего, она резко встала с лежака, поставив на паузу фильм, что проецировался прямо на белую кривоватую со времен стандартного ремонта стену.

В пойманном кадре застыла молодая красивая женщина с белой чашкой в руке. Ее вызывающий взгляд был обращен к собеседнику и казался мне не то вызывающим, не то вопрошающим. Актрису эту я определенно видел впервые. Какое-то время я безмолвно любовался запечатленным мгновением: завороживший все мое существо кадр был наполнен каким-то тайным, недоступным мне пока смыслом.

Кэт, нахмурившись, потянулась за небольшой кожаной сумочкой-мешочком, в которой затем принялась рыться, пытаясь разглядеть что-то в неярком желтом освещении гирлянды.

– А у вас хорошо, – заметил я и поспешил добавить: – У Рины тоже, конечно, но у вас как-то совсем по-другому, как будто вы в другой вселенной живете. Не в той, где есть наша общага.

Девушка с дредами усмехнулась:

– Так ты приятель Рины? Не Вер, случайно?

– Он самый, – я подтвердил ее догадку, не скрывая удивления. – Как узнали?

– Да зашел тут разговор на днях, – пожала плечами она, загадочно улыбаясь. – Меня, кстати, Полли зовут.

Она протянула мне свою маленькую ладонь с почти детскими пальцами. Про себя умилившись, я пожал ее и ответил:

– Очень приятно. Так как дела с сигаретами?

Я чувствовал себя нарушителем их семейного вечера и хотел уже поскорее уединиться где-нибудь под окнами «восьмерки» (так мы называли наше общежитие).

– Держи, – наконец найдя в сумочке портсигар, Кэт вытащила из него пару самокруток.

– Спасибо, как раз то, что нужно! – мой никотиновый монстр внутри возликовал.

– Да не за что, – подмигнула мне Кэт, которая странно преобразилась. – Что же, ищешь лекарство от тоски по ненаглядной Эл?

Я оторопел. Вмиг мой дружелюбный настрой к ней охладел. Даже про самокрутки в руке я забыл и как будто протрезвел.

– Откуда вы знаете? – я переводил взгляд с одной близняшки на другую. – Вам Рина растрепала, да?

Кэт подавила смешок:

– Ты чего, Вер, расслабься. Мы просто с первого курса забавлялись над всеми вами, над тем, как вы смотрите на эту девчонку.

Такими же тоненькими, как у Полли, пальцами, она достала еще одну самокрутку из портсигара; только теперь я заметил, что он был украшен причудливо переплетенными змейками с изумрудной чешуей.

Я, кажется, внутренне немного смягчился, но совету ее не последовал.

– Да ведь вы все пары на первом курсе пускали по ней слюни, – Полли улыбалась беззлобно. – Мы с другого потока, но несколько раз были в одной аудитории… Вы нас, кажется, и не заметили тогда. Забавные были, мы посмеялись с вас и только… Кстати!.. Хочешь, присоединяйся? У нас в программе сегодня авторское кино.

– Э-э, – неуверенно протянул я. – Даже не знаю.

Предложение остаться, конечно, выглядело довольно заманчивым. Но с каким чувством я теперь буду сидеть среди них, понимая, что эти девчонки знают про мои симпатии к Эл? Пока я, озадаченный, стоял у порога, Кэт все с той же полуусмешкой взяла в зубы самокрутку и, как кошка, грациозным движением вспрыгнула на подоконник, а затем приоткрыла окно.

Я хотел было предупредить, что от дыма наверняка сработает пожарная сигнализация, но, подняв голову, обнаружил ту заклеенной приличным слоем скотча. Хитро, ничего не скажешь. В комнате у них, однако, запаха дыма не было, так что курили они наверняка нечасто.

Наконец неуверенность мою развеяла Полли, которая, взяв меня за руку, потянула внутрь, закрыв дверь на засов. Она продолжала забавляться, глядя на меня, и, включив небольшой светильник на воображаемой кухне (назвать иначе отделенное перегородкой от остальной комнаты пространство с плитой и чайником у меня язык не поворачивался), стала что-то помешивать в кастрюле.

– Мы готовим глинтвейн, – пояснила Полли. – Безалкогольный, правда. Но если смотреть этот фильм еще под градусом, выйдет совсем тяжко.

– А что с ним не так? – непонимающе спросил я, глядя на Кэт, которая подожгла сигарету и устремила взор на улицу.

Волосы ее воланчиком вскружились, когда обернулась ко мне, нахмурившись:

– Ты не знаешь этого режиссера? Я думала, в нашем универе все смотрели «Восхождение Хоноса» вместо вступительного экзамена.

Я недоуменно пожал плечами, сделав пару шагов к бордовому креслу-подушке и указал на него:

– Упаду сюда?

Кэт зажмурилась на секунду, видимо, таким образом дав согласие.

– Очень странно, конечно, – девушка стряхнула пепел в окно тонким пальцем. – Что Рина тебе не показала его. Хотя, может, подумала, что такое вам не шибко понравится. А мы с ней его как-то даже обсуждали, помнится.

– Ну, теперь я себя чувствую совсем отсталым, – провозгласил я иронично. – И что же, он настолько хорош?

Полли, которая уже закончила с приготовлением напитка, разлила его по стеклянным кружкам. Какое-то время я любовался дымящимися чашками, совершенно очарованный ее движениями и атмосферой. Запахи корицы, каких-то других, незнакомых мне специй и пряностей пленяли, уносили меня в другую вселенную.

– Не просто хорош, – задумчиво ответила Полли, вырвав меня из волшебного мира. – Я бы сказала, это второй Тарковский. Самородок, и причем знаешь откуда? Из нашего же вуза, тоже пилотом был. Только с ним кое-что случилось, на летной практике… И, так скажем, психика его пошатнулась.

– Да ладно? – нахмурился я, перебирая в памяти самые разные местные легенды, но не понимая, о какой из них именно идет речь. – А что потом, списали?

– Конечно, – Кэт выдохнула дым и потушила сигарету в пепельнице, хитро запрятанной прямо возле окна. – Но не думаю, что он об этом жалеет. Вот только что странно – в те же дни еще с одним парнем беда приключилась, та самая, что заставила его стать охранником у нас. Такой молодой, видел его?

– Вы про Андроида, что ли? – брякнул я, не особенно раздумывая.

– Ты первый, кто угадал так с ходу! – воскликнула Полли, делая глоток из своей кружки.

Я последовал ее примеру и обжег язык.

– Очень вкусно, только горячо. Спасибо, – вымученно улыбнулся я девушкам.

Кэт хихикнула и слезла с подоконника. Мягко ступая по полу, она вернулась к нам и опустилась в лежак напротив экрана:

– Что же, тогда отмотаем к началу? – предложила Кэт, а затем потянулась к компьютеру, с которого проигрывался фильм. – Раз уж Вер добровольно согласился на пытку, то пусть вкусит ее с первой минуты.