В юрмальском роддоме не видят никакой связи между высоким давлением и присутствием мужа. …Полное раскрытие матки. Начинаются потуги. Я закрываю глаза и кричу от боли и страха.Сквозь собственный крик я слышу, как акушерка говорит со мной, спокойно и тихо, с латвийским акцентом. Она говорит, что сейчас все кончится. Очень скоро все кончится. Но для этого я должна перестать кричать. Я должна выдохнуть, потом вдохнуть, опять выдохнуть и потужиться. А кричать не нужно. Не нужно.Она говорит:– Отпусти его. Ты должна его отпустить, понимаешь?Я слушаю ее голос. Я выдыхаю, вдыхаю.Я его отпускаю.– Ребенок, Аня! – изумленно вскрикивает муж. – У нас ребенок… Посмотри на него! У нас ребенок. Смешной, сероглазый. Он улыбается и вздрагивает во сне. Иногда он пугается громкого звука. Иногда ему кажется, что он теряет равновесие и падает. Тогда он раскидывает ручки широко и резко – как будто пытается раскрыть в пустоте невидимые крылья. Как будто собирается улететь. И я беру его на руки и шепчу: не бойся, не бойся. Я никуда тебя больше не отпущу. Я буду смотреть на тебя.