Часть 2

Глава 22

Отец и мать не могли нарадоваться – увлечения сына, казавшиеся сомнительными некоторым представителям благородного эльфийского общества, наконец-то оправдали себя. Грядущее назначение было высоким, хоть и опасным. К нему прилагалась награда – не только несколько чистейших драгоценных камней, но и достойная должность при дворе по завершении миссии. Шутка ли, быть отмеченным милостью высокорождённых!

Небогатому, пусть и талантливому молодому аристократу подняться в эльфийском обществе было очень нелегко. Власть в Данваэнноне удерживали роды, получившие её в незапамятные времена, и менялась структура редко. А жил народ наследников фэйри долго и на перемены шёл неохотно. И вдруг неслыханная удача – успехи юноши в изучении культуры соседнего государства были замечены. Не кого-то, а его, Келаэлира из пока ещё не прославленного рода Линнтэ, выбрали! У юноши голова шла кругом, когда он представлял, какие великолепные перспективы развернутся перед ним, когда он сделает всё возможное для закрепления мира между государствами. Но что самое прекрасное – он побывает в чудесной стране, о которой столько читал и мечтал, и будет удостоен высочайшей чести, аудиенции у правителя, чья мощь способна сравниться с мощью эльфийских властителей древности! Он увидит прекрасную царицу, о красоте которой слагают песни! Кто знает, возможно, ему даже позволено будет перемолвиться словечком с государственным мужем, которого уважают и самые нетерпимые эльфы, а сам Келаэлир разве что не боготворит: со старшим царевичем Хатепером, величайшим дипломатом своего времени! Если Император позволит, конечно же, и если господин Хатепер соблаговолит… Ах, как много хотелось узнать юному сыну рода Линнтэ из первых рук! Все письменные труды мудрейшего рэмеи, которые только возможно было найти по эту сторону гор, Келаэлир давно прочёл не по одному разу и даже сделал несколько копий и переводов на эльфийский. Разумеется, стать равным прославленному рэмейскому вельможе, брату Императора, он не мог и мечтать. А всё же лестно было думать, что раз теперь он ступает на поприще дипломатии, это в чём-то роднит его с великим рэмейским царевичем.

Келаэлир уже едва мог ждать. Лорд Каэлисс, посланник самого́ Высокого Лорда Саэлвэ, стал частым гостем в их доме, но о точном сроке путешествия пока не сообщал – Её Величество ещё не приняла решение. Как долго Келаэлир мечтал побывать на родине мудрых кудесников-жрецов, прозревающих тайны мироздания… могучих воинов, не понаслышке знакомых с понятиями о чести… великих учёных, способных проектировать едва ли не вечные каменные сооружения… и, конечно же, прекраснейших женщин – воплощений живого обжигающего пламени… Что ж, ради такого можно было подождать и ещё немного – ожидание того стоило!

Сегодня лорд Каэлисс снова наведался к ним, и отец с матерью расстарались, встретив дорогого гостя щедрым обедом, достойным, как казалось Келаэлиру, даже высокорождённых. Посланник прибыл с подарками, согласно этикету равнинников и жителей Перекрёстков – как известно, наиболее цивилизованных народов Данваэннона. Беседа за столом текла размеренно. Келаэлир больше слушал, чем говорил, чтобы не пропустить ничего важного. Ему, как и многим эльфам, было очень любопытно, как же прошёл последний Совет Высокорождённых: по приказу Пресветлой то, о чём говорилось на собрании, не предавалось огласке. Однако лорд Каэлисс с прискорбием отметил, что он и сам того не ведал, поскольку Высокий Лорд Саэлвэ неизменно чтил волю Её Величества и даже со своими доверенными произошедшего не обсуждал.

– Стало быть, и о грядущем посольстве пока ничего не известно? – спросила мать.

– Увы. Но смею заверить Вас, моя леди, вы будете первыми после меня, кто узнает, – с учтивой улыбкой заверил её посланник. – Однако же сегодня я принёс весть, которая, полагаю, порадует гостеприимных хозяев, за чьим столом я имею честь обедать.

Келаэлир встрепенулся и бросил взгляд на отца. Глава дома Линнтэ сохранил приличествовавшую его положению выдержку, но в глазах его вспыхнул почти юношеский интерес.

Эльфы ничего не делали быстро. Пока лорд Каэлисс выдержал необходимую паузу, пока по жесту матери слуги произвели смену блюд, прошла, казалось, целая вечность. А за десертом, когда подали травяной чай и сладкое летнее вино, посланник произнёс цветистый, полный благодарностей за гостеприимство тост и торжественно закончил:

– Мой господин приглашает вашего сына ко двору дома Саэлвэ.

– Какая честь, – выдохнула мать, и Келаэлиру показалось даже, что сейчас она лишится чувств от избытка впечатлений.

– Благодарим Вас, мой лорд, – с едва сдерживаемым торжеством чинно кивнул отец и неодобрительно посмотрел на наследника. – Ну что же ты молчишь, сын?

Келаэлир просто не находил слов. Он пробормотал что-то сбивчивое о своей готовности служить высокорождённым, и лорд Каэлисс милостиво улыбнулся.

– Мне понятно Ваше смущение. Не каждый день мы получаем личное приглашение от одного из наших высокочтимых правителей, – он выложил на стол перетянутый серебряными нитями изящный свиток. – Смею заверить, в Ваших качествах никто не сомневается. Мой господин лишь хочет лично оценить Ваши уникальные таланты и знания, о которых столько наслышан.

Келаэлир вспыхнул и поклонился.

– Мой сын оправдает ожидания Высокого Лорда, – с гордостью проговорил отец.

– Без всякого сомнения, – улыбнулся посланник.

Юноше показалось, что за его спиной распахнулись крылья. Он не мог отвести взгляда от свитка с приглашением, едва в силах дождаться, когда же прочтёт его. И хотя грядущая встреча с высокорождённым вызывала вполне объяснимый трепет, Келаэлир ясно видел, как двери блестящего будущего распахнулись перед ним.

* * *

Хрустальная мелодия флейты и журчание маленьких водопадов убаюкивали сад, убаюкивали мысли. В густых ветвях то тут, то там проглядывали шары с мириадами золотистых светлячков. Мягкий свет лился на тропу, переходившую в раскинувшиеся над заводями узорные мостики, заботливо выращенные эльфами из зачарованных древ. В тёмном зеркале воды изредка вспыхивали яркие серебристые отблески чешуи ночных жемчужных рыб. Их спинки сквозь водную гладь ловили лунный свет и мерцали, как блуждающие огни колдовских чащоб у Перекрёстков Фэйри.

Келаэлир замирал от восторга, идя по садам и рощам рода Саэлвэ вслед за лордом Каэлиссом. Всё здесь казалось ему чудесным. Ожившее фейское волшебство из легенд Высокий Лорд Иссилан приручил себе на радость. Воистину, такое было под силу только высокорождённым. Келаэлир ни на миг не забывал, где было его место и место даже лорда Каэлисса, доверенного посланника Высокого Лорда. Между высокорождёнными и другими аристократами лежала пропасть не меньшая, чем между аристократами и простыми эльфами или даже людьми. Их магия не знала себе равных и служила самой верной опорой их положению в обществе.

Положение же рода Линнтэ было шатким с тех недавних пор, как поднялась настоящая буря, ведь изначально Линнтэ были вассальным кланом Высокого Рода Арель. Впрочем, далеко не самым значительным и заметным кланом… То ли дело клан Ассаи, которому Арели действительно доверяли многие свои дела!

Родня Келаэлира не имела в Данваэнноне особого влияния. В политические игры они, в основном, предпочитали не вмешиваться, не участвовали в заговорах и вообще больше уважали искусства и науки. Давний их предок когда-то, ещё до объединения эльфийских народов, отличился в военном походе и в награду получил звание аристократа. Предком, безусловно, гордились, но в общем-то на том достижения эльфов Линнтэ, не отличавшихся особой амбициозностью, и заканчивались. Никто из них не сделал чего-то, заслужившего славы в веках.

Но тень преступлений Высокого Лорда Тремиана Ареля пала и на самые незначительные из служивших ему родов. А преступления были столь страшны, что о некоторых из них говорили только шёпотом в закрытых покоях, а то и вовсе не решались говорить. В частности – и об этом Келаэлиру, обожавшему всё рэмейское, было думать особенно тяжело – именно Арели были повинны в обострении отношений с Империей Таур-Дуат. Глава рода, Тремиан Арель, был эмиссаром Её Величества в рэмейских землях, но распорядился он своей властью и связями таким образом, что наследный царевич Эмхет то ли погиб, то ли исчез без следа. И это было лишь одним из немногих его дел по обе стороны гор – дел, которые до сих пор вскрывались и имели тяжёлые последствия. Может, кто-то, воспользовавшись бурей, приписал Арелям и свои собственные промахи и преступления – но о том было судить точно не ему, молодому эльфу из далеко не самого прославленного рода, даже если б он хотел в этом как следует разобраться. В Данваэнноне, как известно, лучше не задавать лишних вопросов, особенно ступив на болотистую почву. Ну а уж оказаться размолотым жерновами игр высокорождённых не хотелось никому.

Каким чудом Линнтэ вообще удалось сохранить положение аристократов, Келаэлир мог только гадать, но точно знал, кого стоило за это благодарить: Высокого Лорда Иссилана. Самым первым, опередив даже Высокий Род Тиири, взявший под крыло некоторые опальные семьи, чья вина пока ставилась под сомнение, род Саэлвэ защитил семью Келаэлира.

Келаэлир хотел отплатить добром за добро, хотя и понимал: всей его жизни, даже очень долгой жизни – а остальные эльфы и жили меньше, чем высокорождённые, – не хватит на то, чтобы вернуть неоплатный долг. Но он обещал себе, что будет служить Высокому Лорду Иссилану верой и правдой, и все свои знания – а именно знания, как Саэлвэ изволил дать понять, и были сейчас нужны – пустит на благо этого клана.

Посмотрев в спину своего спутника, Келаэлир в очередной раз задался вопросом, какими путями пришёл к службе Высокому Лорду сам Каэлисс, ставший дорогим гостем в доме Линнтэ. Да и из какого он был рода? Посланник Иссилана Саэлвэ никогда не упоминал имя своего рода, а так и представлялся – лорд Каэлисс. Если это и было родовым именем, то о таком клане Келаэлир не знал. Возможно, с ним была связана какая-то история, о которой не принято говорить. Или же изначально он и вовсе не принадлежал к аристократии, а возвысил его уже сам Высокий Лорд Иссилан?

Черты лица Каэлисса были жёстче, грубее, чем у многих эльфов, рождённых в этой части Данваэннона. Возможно, в его жилах текла кровь горных кланов, а предки тех не гнушались и браков с людьми. Разумеется, спрашивать Келаэлир не стал бы ни за что – не позволял этикет, да и обижать посланника ни в коей мере не хотелось, поскольку тот был всегда учтив и даже добр к семье Линнтэ. Потому Келаэлир неизменно оставлял свои мысли при себе. А думал юноша, что Каэлисс был обязан Высокому Лорду Иссилану не меньше, чем он сам. Может, когда-нибудь и ему удастся завоевать доверие посланника Саэлвэ? По крайней мере, Келаэлиру этого очень бы хотелось. Но подобные вещи у эльфов, так или иначе приближённых к элите общества Данваэннона, происходили нечасто… и не быстро.

Приближённых к элите… Когда Келаэлир думал об этом, голова шла кругом. Арели не приближали его семью к себе – и, как оказалось, к лучшему. И вот теперь ему предстоит аудиенция у самого Высокого Лорда Иссилана!

Меж тем лорд Каэлисс замедлил шаг, и вскоре они ступили на вымощенную мелкой разноцветной смальтой дорожку. Впереди Келаэлир увидел беседку из белоснежного резного камня, увитую лозами диких чайных роз. Такие беседки он уже подмечал в садах, пока они шли, – места отдохновения и медитаций.

Юноша постарался не сбиться с шага, но дыхание у него перехватило, когда он увидел фигуру эльфа в синих с серебром одеждах, ожидавшего их в беседке. Неужели сам Высокий Лорд?..

В нескольких шагах лорд Каэлисс остановился и глубоко поклонился, украдкой сделав жест Келаэлиру. Юноша почтительно преклонил колени, выслушал витиеватое приветствие высокорождённому, привычно нараспев произнесённое посланником. Ему самому до поры надлежало молчать, пока Высокий Лорд не изволит обратиться к нему.

– Покажи же мне нашего гостя, Каэлисс, – мягко велел Иссилан.

Посланник, до этого стоявший между ними, почтительно отступил.

– Я желаю говорить с тобой, юный Келаэлир, – сказал высокорождённый, оказав юноше огромную честь уже самим тем, что знал его имя. – До меня доходили слухи о твоих редких знаниях, о тонком чувствовании рэмейской культуры.

По жесту Высокого Лорда юноша поднялся и нерешительно посмотрел на него. Говорили, что Иссилан Саэлвэ очень стар, но никто не мог сказать точно, сколько ему лет. Некоторые из людей и неблагородных эльфов вовсе считали его бессмертным. Лицо Высокого Лорда в обрамлении серебристых волос напоминало безмятежные прекрасные лики статуй, лишённые печати возраста и каких бы то ни было страстей. Лёгкая ободряющая улыбка тронула губы высокорождённого, побуждая Келаэлира ответить на вопрос.

– Мой лорд, я лишь смею надеяться, что знаний моих окажется достаточно, чтобы быть полезным Вашему роду, – почтительно проговорил молодой эльф.

– Не все в Данваэнноне могут поддержать такого рода беседу достойно, – Иссилан задумчиво посмотрел куда-то за спину своего гостя, в глубину рощи. – Пройдём со мной. Изволь говорить свободно. Давно мне не с кем было обсудить речи древних рэмейских мудрецов.

Келаэлир почувствовал, как его сердце учащённо забилось, но склонил голову, пряча неуместный в присутствии высокорождённого восторг. Подчинившись жесту Саэлвэ, он последовал за Высоким Лордом – на положенной по этикету дистанции. Удивительно, но лорд Каэлисс остался ждать у беседки, не присоединился к прогулке – высокорождённый пожелал говорить со своим гостем наедине.

– Верно ли мне доложили, что многое ты почерпнул из трудов старшего царевича Эмхет, великого дипломата Хатепера? – молвил Иссилан, не оборачиваясь.

– Всё именно так, мой лорд, – тихо подтвердил Келаэлир. – Его мудрость и тонкость смыслов изречений поражает воображение… Изначально я овладел рэмейским языком для того, чтобы прочесть его тексты в оригинале. Не потерять нюансов. Язык, он ведь… – смутившись, эльф замолчал.

– Из понимания языка складывается и понимание мышления других, – подхватил Иссилан, казалось, прочитав его мысль. – Их представления о мире, таинства верований, особенности культуры, отношение к себе и остальным… Так многое скрыто в гранях родных слов народа…

Они шли по тропам среди вековых деревьев, под арками переплетённых ветвей, и всё казалось юноше чудом. Иссилан Саэлвэ знал о рэмеи так много! Цитировал древние тексты на хорошем рэмейском, поддерживал и развивал мысли Келаэлира, задавал тонкие вопросы, сдержанно восхищался глубиной его познаний и понимания. Такого удовольствия от высоких учёных споров юноша не получал, пожалуй, никогда. Беседа абсолютно очаровала его, и он почти забыл о своей первой робости, обретя благодарного слушателя и мудрого собеседника.

Под конец Келаэлир окончательно уверился в том, что для этого высокорождённого он и правда может представлять собой некую ценность и пользу. Личное знакомство с Иссиланом Саэлвэ внезапно открыло ему, что соблюдать эту