Мама рыдала на первом ряду гостей, комкая в руках батистовый платочек. Рядом сидел отчим. Он честно пытался сделать вид, что тоже скорбит. Но я видела его глаза. Врать Давид не умел, поэтому на лице читалось: «А зачем слезы? Мы пристроили Дианку, теперь ответственность за ее глупости и проделки будет нести кто-то другой. Не это ли счастье?»
Я предпочитала не вспоминать, сколько потребовалось усилий, чтобы убедить родителей, что именно в Айстерре находится мое счастье. Огненная, импульсивная мама всерьез грозилась «спалить к чертям это место» вместе с моим женихом. Но потом отошла. Рэмол мог покорить кого угодно, если, конечно, хотел. Я была рада, что эти двое все же смогли найти общий язык, хотя мама и не хотела принимать тот факт, что жить я буду только здесь, а в свой мир лишь изредка наносить визиты, и то без своего возлюбленного.