Долгий путь утомил странника. Солнце опалило его и без того истлевшее от невзгод тело и израненную огненными стрелами ненависти душу. Однако странник все шел и шел, куда-то вперед, туда, куда не ведет ни одна дорога на свете. Вокруг него были тонны и тысячи тонн песка – темно-бежевого, горячего песка, в котором ничего не оставалось, кроме как утонуть. Ноги странника постоянно увязали в океане из сыпучего строительного материала, созданного Всевышним для созидания, но не для разрушения, однако странник все шел и шел… И не было видно конца его пути!

Странник был изранен самой жизнью. Ноги его были изрезаны мелкими колючими хрусталиками и трапециями неуловимых для взгляда песчинок… Но странник был сильным человеком – не прекращал идти, не обращая никакого внимания на боль и недомогание.

Странник был никому не известен. Он не просто не стремился к этому, но – более того – избегал посторонних взглядов. Для этого в его сумке из простой холщевой ткани имелся небольшой балахон, тоже истрепанный до дыр, однако помогавший – как и прежде – скрыть наготу его души. Балахон был пошит из подручного материала – такой же холщевой ткани, – но служил он верно своему хозяину: в жару и дождь,