Пролог

В полной тишине звук захлопывающейся двери прозвучал оглушительно. От неожиданности Вика вздрогнула, но все равно осталась сидеть на месте. В голове то и дело прокручивались слова, брошенные мужем.

«Я тебя не люблю».

«Ты изменилась».

«Это все из-за тебя».

Они резали слух и распиливали сердце на части. Молодая женщина сидела на кухне за обеденным столом, и, подперев голову руками, разглядывала обои из поблекших цветочков и какой-то мазни. Где-то на другом конце города, в другой квартире, вероятно современней и уютней, ее мужа ждала другая женщина, вероятно красивее и моложе.

Можно было выбежать за ним, поговорить, вернуть, но вместо этого Вика защелкнула замок и на цыпочках прокралась в комнату, где в колыбельке спала ее крошка – Машенька. Нельзя уходить и оставлять малышку одну в квартире, и плакать нельзя, чтобы не проснулась от шума. Хотя слез и нет, только обида и горечь от потери любимого человека.

Она и правда изменилась с рождением дочери. Ее жизнь круто развернулась, в нее ворвались куча обязанностей и забот, которые приходилось выполнять в одно лицо.

Прислонившись лбом к холодному стеклу, Вика вцепилась в подоконник, да так, что побелели костяшки пальцев. Она храбрилась и давала себе мысленные затрещины. В конце концов, это не конец света. Они выкарабкаются, она же сильная и все выдержит. Ради дочки, ради них двоих. Сделает все, чтобы они были счастливы, и никакие мужики ей для этого не нужны. А сердце ныло тоскливо, так хотелось счастья и любви.

«Будет и счастье, и любовь!» – разглядывая ночной город, не просила, а скорее ставила в известность всех, и Бога, и вселенную, и падающих звезд, уставшая женщина. «Даже если придется пройти огонь, воду и медные трубы – буду счастливой! Когтями порву любого, кто обидит ребенка!»

И то ли решительность помогла, то ли адресаты, очнувшиеся от долгого безмятежного отпуска, решили наверстать упущенное и хоть раз исполнить загаданное. Знала бы наперед, загадала бы что-то конкретное, а так… Хочешь быть счастливой и любимой, пройдя через испытания? Будешь! Когтями рвать? Необычное желание, но раз хочется – получай!

Глава 1 – Чужих детей не бывает

– Маша, вставай! Проспали! – корабельные сирены скромно стояли в сторонке и шаркали ножками по сравнению с моими утренними воплями. До трех часов ночи проверяла сочинения и, конечно же, проспала будильник. Бабушка Таня начала стучать по батарее, а я, невзирая на нее, бегать по нашей маленькой квартире и пытаться добудиться до своей спящей красавицы.

И только ради включенных мультиков мой хитрющий ребенок приоткрыла глаза, а ради какао – встала с постели. Одевались общими усилиями под те же мультики, пока каждая не сорвалась с места. Я носилась по комнате в одной правой колготке, вспомнив, что забыла положить в сумочку методичку по литературе. Маша носилась в одной левой колготке, вспомнив, что хотела взять с собой в сад плюшевого тигрулю.

Наносили макияж тоже вместе. Так и не сумев найти свою помаду, стояла перед зеркалом в очереди на доступ к бальзаму «Маленькая фея». Духи мои странным образом тоже испарились. Мария молчала как партизан, и говорила, что их забрали мышки. Логика ребенка железная, а вот у меня контраргументов нет. Ведь пустышки, киндеры и конфеты тоже мышки забрали… Буду сегодня феей вместе с моей четырехлетней леди!

По дороге в сад скакала как сайга через сугробы, мой маленький сайгачок скакал рядом. Оступилась и упала: сначала почувствовала, потом уже услышала всхлип.

– Такая большая девочка, а плачет! Сейчас придет дядя полицейский и заберет плаксу.

С зубным скрежетом и яростью в глазах попыталась испепелить мимо проходящую бабульку взглядом. Бросила рядом сумки и села в сугроб к своему ребенку.

– Машенька, я тебя никому никогда не отдам. Слышишь меня? Бабушка врет, я не позволю никому на свете тебя забрать. Ты меня поняла? – я обняла Машу и поправила ей шапочку, не ругая за перепачканные рукавички и мокрые коленки.

Быть отданной злому дяде или тете, наверное, мой самый большой детский страх. И я никогда не позволю своему ребенку чувствовать ту же беспомощность. Пусть думает, что ее мама – супергерой, но не боится быть брошенной. Бабулька недовольно сверкнула глазами и что-то пробормотала под нос, но мы уже не обращали на нее никакого внимания. Мимокрокодилов много, а я у Маши одна.

Завела Машу с тигрулей в группу и с облегчением заметила, что утренний инцидент исчерпан и ребенком забыт. Я неслась в школу, где меня уже ждали мои ученики, а впереди еще маячил развод.

С Олегом мы не жили уже года три, но развестись, имея маленького общего ребенка, не так-то и просто в нашем городке. Государство борется за молодые семьи, а вот сами люди бороться за семью давно перестали. Сначала нам не давали развод до достижения трехлетнего возраста дочери, отправляя ни с чем – мириться; потом мой благоверный просто перестал ходить в суд. И вот наконец-то с третьей попытки мой бракоразводный процесс должен увенчаться успехом и без его присутствия.

Мысли мои уже были там, в ЗАГСе, получали заветное свидетельство, а вот бренное тело стояло у стола и слушало, как юные литературоведы декламировали Гамлета. Бедный Йорик, везет тебе, что ты этого не слышишь. Бормотание, мычание, запинки слушала вполуха, в противном случае хотелось выпить яду, для особо одаренных старалась смотреть в окно, давая возможность прочесть заветные строки с учебника на первой парте. А за моим окном мальчишка лет восьми строил снежную крепость, сидел на лавочке и болтал ножками, пытался снежками сбить ворону с ветки. Эх, мальчишки!

Сегодня у меня негласный праздник, я отмечала день своей свободы. А негласный он потому, что повод никак нельзя было озвучить Машеньке. На улице уже стемнело, когда я окрыленная возвращалась из ЗАГСа, и чтобы сократить дорогу, свернула в наш школьный двор. Школа уже давно пустовала, смотрела на меня темными окнами, лишь в недрах ее где-то ходил сторож. Но картинка все равно настораживала, что-то не так. Об этом буквально вопило мое шестое чувство. Качели, горка, лавочки, снежная крепость мальчика и сам он. Мальчик?

И куда только смотрели его родители?! Ребенок весь день на улице, замерз, наверное, совсем. Попыталась окликнуть его и тихонько подошла, чтобы не напугать.

– Малыш, ты потерялся? Где твои родители? – я присела на корточки рядом с ним, чтобы успокоить. Он смотрел недоверчиво, с опаской косясь на незнакомую тетю, но я села к нему на скамейку и взяла его ладошку в свои, пытаясь согреть маленькие пальчики. Я не выше, не ниже, вот рядышком – такая же как ты. Не бойся, малыш, расскажи. Его взгляд был покруче, чем у кота из Шрэка, а глазки начали подозрительно блестеть. Он все еще молчал, но я списала это на шок и испуг. По-хорошему мне бы отвести его в соцзащиту, но в саду уже ждала моя Машка. И бросать нельзя на улице.

– Так, парень, – обратилась я к своему новому знакомому. – Мы сейчас пойдем заберем Машку, потом греться домой и там уже придумаем, как найти твоих маму и папу. Идет?

Малыш одобрительно кивнул и, не вынимая своей ручки, побрел со мной по дорожке.

До сада оставалось уже рукой подать, только прошмыгнуть быстро по дороге между заброшенным зданием и парком и будем на месте. Мальчишка шел молча, и я не спешила разбавлять наше молчание. Честно говоря, взвешивала в голове, поступаю ли я правильно. Мы уже почти ступили под тень первых деревьев, как меня потянули назад. Может на фоне испуга от потери родителей боится темных тропинок? В любой другой раз я бы ломанула через эти кусты, несмотря ни на что – ведь там ждет дочурка. Но сегодня сжалилась над потеряшкой и пошла у него на поводу.

Мы сделали большой крюк вокруг парка по освещенной фонарями дороге и, конечно же, пришли в сад самыми последними. Машенька в группе была уже совсем одна, сидела за детским столиком и угощала тигрулю чаем, пока воспитательница ходила как часовой от шкафчика к шкафчику. Стоило женщине только заприметить меня, как она охнула, схватилась за сердце и побежала мне навстречу.

– Виктория Львовна, вы меня чуть до инфаркта не довели!

Я открыла и закрыла рот как рыбка. Всякое бывало, да и опаздывала я, к сожалению, не первый раз, но, чтобы до инфаркта…

– Я так переживала! Кто бы мог только подумать, в какое страшное время живем. Слухи ходят, что у нас тут маньяк начал орудовать. Мама Танечки Воропаевой рассказывала, вы же знаете, у нее папа в полиции, что они вчера труп женщины обнаружили в заброшенном доме. Жуть какая. А тут вас все нет и нет! – затараторила воспитательница, хватаясь то за голову, то за сердце.

Я молча покосилась на мальчишку, молчаливо прятавшегося за моей спиной. Воспитательница, Тамара Николаевна, только сейчас заприметившая моего найденыша, с удивлением стала разглядывать его. Щупленький, высокий мальчишка, в тоненькой курточке, похожей на овчинку. Но самое удивительное в нем было не это. Яркие-яркие голубые глаза и почти платиновые волосы. Маленьких мальчиков с такой экзотической внешностью мне видеть еще не доводилось, и я пыталась смутно припомнить, как должны выглядеть альбиносы и могут ли у них быть голубые глаза. Но моя теория об альбиносах пала под взмахом его длинных черных ресниц.

– Мамулечка! – вырвал окрик Маши меня из раздумий и уже через несколько секунд она повисла у меня на шее.

Новость о мальчике, потерявшем родителей, Маша восприняла настолько спокойно, что воспитательница невольно покосилась на меня с подозрением, что я регулярно краду чужих детей, как минимум. У меня разве что мурашки по коже не бежали от ее любопытных взглядов, и только оказавшись дома, я смогла вздохнуть спокойно.

Машуля с тигрулей тут же взяли шефство над найденышем и повели его к телевизору, где сразу же влипли в Карусель. Мальчишка смотрел на все круглыми от удивления глазами, а уж телевизор с Барбоскиными внутри, кажется, видел впервые. Он сел прямо на пол перед нашим пузатеньким вещателем и смотрел на экран, не отрываясь.

Весь вечер я настороженно наблюдала за нашим гостем, который играя с Машей постепенно оттаивал и даже начинал улыбаться. Пока дети играли и смотрели мультики, я шерстила интернет в поисках решения проблемы найденыша. В сводках с пропавшими детьми не нашла даже и близко похожего описания. Такого разве потеряешь? К счастью, завтра у меня методический день и я могу заняться ребенком, сходим вместе в опеку и полицию, если понадобится: там наверняка знают, что нужно делать в таких ситуациях.

– Спокойной ночи, Машуля, – шепнула я дочурке, целуя ее в носик и укрывая одеялком.

Подошла к своему дивану, на котором сегодня было решено положить маленького гостя. Мальчик и так натерпелся, так что пытку советской раскладушкой я возьму на себя.

– Спокойной ночи…

– Захари, – впервые подал голос мальчик, робко выглядывая из-под одеяла.

– Спокойной ночи, Захари, – улыбнулась я ему и поцеловала в нос, от чего он тоже улыбнулся.

Сон упрямо не шел, да и раскладушка не способствовала спокойному отдыху. Потому я встала раньше всех, и успела приготовить завтрак. Ведь если Маша сможет покушать в саду, то какая участь нас ждет с Захари я даже боялась предположить. Какое все-таки необычное имя, как, впрочем, и сам парень.

Стоит ли говорить, что больше мы не рисковали идти короткими путями? Напуганная вчерашними новостями не меньше впечатлительной воспитательницы, я обходила все подозрительные участки и старалась выбирать широкие и многолюдные дороги. Но сдав ребенка из рук в руки нянечке, я потеряла бдительность. Погруженная в мысли о судьбе Захари, не заметила стаю собак, мимо которой мы как раз и проходили с ним за руки.

Обычно спокойные бродяги, вдруг с лаем ринулись на нас. Машинально задвинула мальчишку за спину, но тут же была сбита с ног крупной псиной. Я рухнула в сугроб, который смягчил мое падение. По крайней мере я надеялась, что это сделал сугроб, а не мягкое тельце Захари. Также внезапно, как бродяги кинулись на нас, они остановились и зарычали. Из-за моей спины мягкой поступью вышел белый волк, а в том, что это был именно он, а не собака, у меня не возникало ни единого сомнения. Волк протяжно завыл, видимо обозначая свою территорию, повергнув нападавших собак в бегство. Едва собаки исчезли из виду, волк, на моих глазах выгнувшись и став на свои задние лапы, превратился в маленького Захари, повергнув в бегство и мой здравый смысл.

Разлеживаться в бессознательном состоянии мне помешал холодный снег и мокрый нос, тыкающийся в щеку и шею. Опять увидев воочию волшебную трансформацию, я застонала, пытаясь найти логическое объяснение и не находя такового: алкоголь не пила, грибов не ела, краску не нюхала, головой не ударялась… Так, давайте сначала, может что-то пропустила?

– Помоги мне, Виктория. Я хочу домой, – жалобно проговорил маленький хищник в человечьем обличье. – Я так скучаю по дому. А ты похожа на мою маму…

Малыш бессвязно бормотал, а с его глаз упала первая слезинка.

– А кто твоя мама? – от чего-то спросила я, пытаясь отвлечь Захари.

– Моя мама? Оборотень, конечно, – удивился ребенок моей недогадливости. Ну ясен день, конечно же, оборотень. А я фея. И сейчас придет доктор Айболит и всех нас исцелит.

– Помоги мне, пожалуйста. Я хочу домой. Ты мне поможешь? Обещаешь? – маленький оборотень преданно заглядывал в мои глаза.

– Хорошо, я помогу, – я не могла из себя выдавить ничего другого, когда ребенок так на меня смотрел, будто я его единственное спасение.

– Пообещай, – гнул свое Захари, протягивая мне руку.

– Обещаю, – я взяла его за руку, чтобы встать наконец-то с сугроба. Но как только наши пальцы коснулись, от его ладони пробежали синие искры прямо ко мне, отчего я опять осела в сугроб.

– Что это? – спросила я, больше не доверяя протянутым конечностям и поднимаясь на ноги своими силами.

– Магическая клятва, – пожал плечами волчонок. – Ты поможешь мне вернуться домой.

– И что для этого надо сделать? – запоздало поинтересовалась я, мысленно представляя, как рисую на полу перед телевизором огромную пентаграмму или хожу вокруг Захари с травками-муравками.

– Ничего. Меня скоро найдут, – улыбнулся мальчишка, явно что-то недоговаривая.

Глава 2 – Братец-волк

Мы сидели втроем на разложенном диване перед телевизором. Точнее вдвоем, потому что Маша сидела у меня на руках и уже тихонько начинала посапывать. Захари шепотом рассказывал мне о том, какой красивый у него мир, как много разных оборотней существует, но волки, естественно, самые сильные, красивые и умные из всех. Чувствовало мое материнское сердце и учительский опыт – врал. Я внимательно его слушала, но краем глаза следила, чтобы он не прикасался ко мне. Мало ли, теперь я знаю, что он за две секунды может превратиться в клыкастую махину и оттяпать мне ручку по самую ножку.

– Перестань, я чувствую твой страх, – насупился волчонок.

– Правда? И все оборотни могут так? – темой я хоть и заинтересовалась, но бояться Захари не перестала.

– Да, страх могут почувствовать все. Это помогает на охоте. Отголоски эмоций друг друга тоже. В обличье волка особо не поболтаешь. Но некоторые могут увидеть… – мальчик замялся, подбирая нужные слова, – мысли.

– Ты умеешь читать мысли? – уставилась я на оборотня, будто видела в первый раз.

– Не совсем. Просто если ты захочешь мне что-то показать, то я смогу прочесть это по тебе. Я не знаю, как это работает. Но когда ты сердишься, я часто слышу, как ты зовешь мою маму.

– Твою маму? – удивилась я, а через секунду, догадавшись в чем дело, протянула: – Ах, твою маму… И многие так умеют?

– Нет, это большая редкость.

Паренек почти зарделся от гордости и своей уникальности, но вдруг его голубые глаза как будто стали еще ярче.

– Он нашел меня, – шепнул Захари, вцепившись в мой локоть.

Маленькие голубые светлячки двигались к нам со всех сторон, окружая.

– Вика, ты обещала мне! Не бросай меня! – вцепился в меня волчонок как клещ. А я с испуга посильнее обняла Машу, прижимая к себе, и на автомате притянула свою сумку-рюкзак.

Это в книжках и фильмах люди переносятся из одного мира в другой по щелчку пальцев, мы же стояли в окружении тысячи светлячков почти минуту, если не больше. За это время я успела поудобнее перехватить Машу и пожалеть, что схватила с собой сумку. Вдруг стало смешно от одной мысли, как волки начнут проверять мой паспорт или просить попшикать на прищемленный хвост мирамистином.

И вот наконец светлячки рассеялись, а мы оказались в большом зале, на мой взгляд, слишком мрачном. Голые каменные стены лишь с одной стороны были украшены гобеленами, на которых были изображены естественно волки всех размеров, пород и мастей. С той же стороны находилось и возвышение, где сидел мужчина, внешне очень схожий с Захари. А вот и родственничек!

Помимо него в зале еще находилось много людей, и мужчин, и женщин, сразу стало неловко, что мы явили себя посреди зала, да еще и в домашней одежде. Ну извините, прислали бы телеграмму, и я бы надела что-то получше рваных джинсов и даже причесалась бы.

Перехватив поудобнее Машулю, одетую вообще в пижаму, с тигрулей, зажатым где-то между нами, я нервно переступила с ноги на ногу.

– Захари, как ты посмел?! – незнакомец подскочил со своего места, а от его голоса чуть ли не подскочила и я сама.

Только храбрый портняжка в лице Захари сжал плотно кулачки и на одном дыхании выпалил:

– Как наследник клана Полярных волков, я имею право наравне со всеми членами Совета предоставить свою кандидатку на отбор невест для вожака.

– Нет в твоем клане женщин, щенок, – обрубил малыша неотесанный хам.

– Зайцева Виктория Львовна связана со мной магической клятвой, теперь она часть моего клана, – засим храбрец спрятался за моей спиной, растратив весь запас мужества, а я начала переваривать полученную информацию.