Цитаты из книги «Картинные девушки. Музы и художники: от Рафаэля до Пикассо»

Так появилось братство прерафаэлитов, трёх совершенно разных художников, решивших изобрести машину времени и вернуться на ней в мир средневековой живописи с его наивностью, яркими красками и безупречной верностью природе. Верность природе! Именно к ней призывал в своих трудах Джон Рёскин, которым так восхищался Холман Хант.

поговаривали, что Рубенс примешивает к краскам собственную кровь – чем иначе можно объяснить появление этого поистине телесного оттенка? Никто из художников на такое больше не способен – разве что Тициан. И, в далёком будущем, Ренуар.

Рафаэль нашёл место для Микеланджело в своей «Афинской школе» – тот представлен в образе Гераклита Эфесского, самого одинокого персонажа фрески…

Как ни странно, Рафаэлло не был вундеркиндом, учение давалось ему большими усилиями, талант «буксовал» и проявился далеко не сразу. Усердие, старание и прилежание – три кита успеха Рафаэля. Ему ничего не доставалось легко, играючи, – за каждым прорывом стоял тяжёлый труд.

в середине XIX века, благодаря художникам-прерафаэлитам, восторжествовала справедливость: именно они вернули Сандро Боттичелли заслуженное место в пантеоне великих мастеров.

«Покинутая» (1488–1490, частное собрание Паллавичини, Рим) ещё сильнее отражает смятение художника, особенно остро ощущавшего в ту пору своё одиночество. Здесь изображена, как считается, библейская Фамарь, изгнанная Амноном, – брошенная всеми женщина рыдает у закрытых врат холодного, равнодушного города. Этот образ легко прочитать иначе – «Покинутая» символизирует Флоренцию, обесчещенную Медичи и осуждённую Савонаролой. Или – жизнь без любви. Или – одиночество мастера, которого не радуют никакие успехи.

Печаль у Боттичелли неразрывно связана с красотой, а красота – с печалью.

до той поры греческие ваятели изображали женщин исключительно в одежде, а вот мужчин, напротив, обнажёнными. Переворот в традиции совершил Пракситель – и сделал он это, как считается, именно благодаря Фрине.

не человек, не личность, не женщина. Ты – часть картины, фрагмент замысла, кусочек вечности. Потом все умрут, их забудут – а ты будешь смотреть из рамы на потомков, загадочно улыбаться и всё так же крепко сжимать в руке этот треклятый кувшин.

Кем была та девушка, вдохновившая Боттичелли и, возможно, позировавшая ему, мы не знаем