Он хватает меня за плечи и хочет что-то сделать со мной. Плечи у меня голые, а руки у него жесткие. Я начинаю плакать. Я не знаю, чего он хочет. Я не вижу его лица, но слышу его голос. Он кричит что-то, но от страха я не понимаю и половины слов. Я пытаюсь вырваться и приседаю на корточки. Он отпускает меня, я падаю на пол. На мне красное платье. Сегодня мама надела на меня красное платье. Я ему ничего не сделала. Я не вижу его лица. Слышу два голоса. Слышу, как один мужчина говорит другому: «Не смей ее трогать». У него голос куда добрее и мягче, чем у того, другого. А я, сидя на полу, плачу. Вижу свое красное платье, вижу стол, вижу окно, вижу их ноги. Сижу на полу между ног двух мужчин. «Он тебя убьет!» – кричит один из мужчин. Он что-то еще говорит, но от страха я ничего не понимаю. Кроме того, он так громко кричит. Кажется, они говорят обо мне, но я ничего не могу понять. Сердце бешено бьется, и я прижала к этому месту руку. На одном из мужчин – синие брюки, на другом – зеленые. Вижу только брюки. Слышу голоса. Меня хотят убить. Меня убьют. Уж это-то я понимаю.

Глава 1

– Юля!

– Юлька!

– Июль!

… До нее доносились знакомые голоса – глухо, словно издалека. Она вздохнула еще раз – и поразилась, сколько наслаждения может доставить это действие. «Я, кажется, лежу на полу… Жестко. Но как хорошо! Я дышу!»

Кто-то взял ее руку. «Щупают мне пульс, – поняла она. – Как болит голова. Очень болит голова».

– Принесите наконец нашатырь! – прозвучал над ее ухом раздраженный женский голос.

– Дышит? – Теперь голос был мужской. Юлька беззвучно пошевелила губами. Это движение вызвало у столпившихся над нею людей взрыв эмоций.

– Она что-то сказала! – завизжала женщина, требовавшая нашатыря.

– А по-моему, Юлька просто послала нас подальше, – раздался мужской голос над самой Юлькиной головой.

«Это Макс, – узнала Юлька. – И он в чем-то прав. Как они все кричат, просто невыносимо!» И она открыла глаза. Первое, что она увидела, было страшное мужское лицо – снизу оно обросло каштановой лохматой бородкой, над нею ворочались круглые серые глаза, а рот был на лбу. Юлька взвизгнула и зажмурилась.

– В чем дело?! – испуганно спросил кто-то. «Вот именно, в чем дело? – подумала Юлька. – Что за урод?»

– Макс, она на тебя смотрела!

«Макс?!» – удивилась Юлька. Она открыла глаза и снова увидела над собой то же лицо. На этот раз она сдержалась и как следует рассмотрела его.

– А знаешь, Макс, – проговорила наконец девушка. – В неперевернутом виде ты мне нравишься куда больше!

– Представь, и ты мне тоже! – с готовностью откликнулся он. – Ведь я тебя сейчас вижу точно так же.

– Хватит вам! – взорвалась любительница нашатыря.

– Почему это хватит? – возмутился Макс. – Ей уже лучше. Ей всегда становится лучше от общения со мной. Это факт.

– Я хочу сесть! – сказала Юлька. Макс услужливо подхватил ее под мышки и усадил. Она смогла наконец оценить свое положение. Она сидела на полу, рядом валялся растоптанный кусок торта, а вокруг нее стояли люди – знакомые и не очень. Юлька потрясла головой и обратилась к Максу:

– Ты что, не понял? Я хотела сесть куда-нибудь!

Девушка, требовавшая нашатыря, не выдержала:

– А еще друзья называются! Отнесите ее на диван!

– Сейчас она сама всех нас положит на диван, – с опаской в голосе заявил Макс. – По-моему, ей уже совсем хорошо, – и протянул ей руку.

Юлька ухватилась за его руку и поднялась с пола.

– И долго это длилось? – Она посмотрела на столпившихся людей.

– Твой обморок? Минуты две.

– А мне казалось – целый час. С вашего позволения, я посижу вот тут, на диванчике. Надеюсь, никому не испортила вечеринки? Со мной это в первый раз.

Она с ногами забралась на диван в углу комнаты и оттуда милостиво кивнула собравшимся.

– Так на чем вы остановились?

– На том, как муж пошел за пивом! – начал Макс.

– Верно, – подтвердила Машуня. – Ты отключилась, когда дошло до «тра-ля, цаца…».

– Я говорю вполне серьезно, продолжайте! Я с удовольствием послушаю еще раз про то, как муж пошел за пивом.

– Серега, включай! – попросила Машуня парня, стоявшего рядом с магнитофоном.

– Юлька, а тебе опять не поплохеет? – неуверенно спросил парень.

– Слушайте, я совершенно здорова, – возмутилась Юлька. – Развлекайтесь, говорю вам. У нас праздник или нет?!

– Ладно! – Сергей склонился над магнитофоном. – С той же цифры, маэстро… Дубль два… Начали!

Он подхватил под локти Машуню, и они лихо заплясали некий танец, который с натяжкой можно было счесть немецким и народным. Юлька с удовольствием наблюдала за ними. Потом к танцующим присоединились Гарик и Лида, потом – Наташа со своим мужем. Лавируя между танцующими, к дивану приблизился Макс со стаканом апельсинового сока в руке.

– На, выпей. – Он сунул стакан ей в руку и присел рядом. – Я кое-кого опередил.

– Ты о чем? – Юлька оторвалась от стакана.

– Я о том роковом молодом человеке, который сейчас стоит у стола. Видишь?

– Ну. Я же как раз с ним и танцевала, когда со мной приключился обморок. Так что же?

– Представь, он тоже хотел налить в стакан апельсинового сока. К счастью, кувшин был только один, и я его опередил. У нас вышел натуральный рыцарский турнир.

– Почему ты решил, что сок был для меня? – Юлька отдала ему пустой стакан.

– Он его не пьет, – коротко ответил Макс. – Я смотрел во все глаза, но он не сделал ни глоточка. Сначала я думал, что он хочет загладить свою вину, ведь ты рухнула как раз во время пляски с ним. Я думал, может, он тебе ненароком на ногу наступил или сказал комплимент…

– Никуда он мне не наступил, и ничего он мне не сказал, – отрезала Юлька. – Может, он просто джентльмен.

Макс вздохнул. Помолчал, глядя на танцующих.

– Скажи, а ты не замечала, что год от года на наших собирушках становится все больше посторонних?

– Замечала, – кивнула Юлька. – Я против этого. Наш выпуск – это наш выпуск. Если Наташка приводит мужа, ее никто за это не осудит. Гарик вон тоже пришел с женой. Но если мы начнем таскать сюда кого попало… Правда, мы и времечко выбрали в этом году! – Юлька тоскливо оглядела комнату. – Июль. Все поразъехались в отпуска. Остались только такие дураки-неучи, как мы с тобой…

– Оставим эту грустную тему. – Макс махнул рукой. – Меня сейчас интересует совсем другое.

– Что именно?

– Этот милый молодой человек… Ну, который не наступил тебе на ногу. Он-то каким боком здесь очутился?

– Кто его знает… – задумчиво протянула Юлька, разглядывая молодого человека, по-прежнему сиротливо стоявшего у стола. «Почему он не танцует? – мелькнуло у нее в голове. – Мог бы плясать с Гариковой женой. Как его зовут? Кажется, Женя… Евгений. Неплохо. И сам он недурен. Ну, почти красавец. Больше всего мне, пожалуй, нравится нос…»

– О чем задумалась, душа моя? – вежливо спросил Макс.

– Макс, как тебе нравится его нос? – напрямик спросила Юлька.

– Господи, чей?

– Да вон того самого парня, с которым я танцевала.

– Ничего. – Макс критически всмотрелся в парня. – Вполне нордический нос. И оба глаза на месте. Кажется, серые.

– Серо-голубые, – поправила его Юлька. – Мне лучше знать, я разглядела.

– Милая, я вижу, что-то тут неладно, – забеспокоился Макс. – Я, кажется, понимаю, почему ты грохнулась.

– Почему?

– Мимо пролетал Амур и поразил тебя своей стрелой.

– Ты идиот, Максик. Если что и летало в воздухе, так запах его одеколона. Он слишком сильно надушился. Впрочем, слушай, – сощурилась Юлька. – Он ведь, по твоим словам, тоже собирался принести мне сок? Разве не так?

– Зачем я это ляпнул? – затосковал Макс. – Почему в нем ты с первого взгляда нашла массу достоинств, а моих даже не замечаешь?

– Макс, скажу тебе, как женщина – мужчине, – загадочно произнесла Юлька. – Видишь ли… Я могу сколько угодно сидеть с тобой рядом… Не исключено, что мне захочется взять тебя за руку…

– Или пнуть меня в коленку, – подхватил Макс.

– Молчи, дурак!

– Все нежные чувства слились в твоем голосе, дорогая, – обиженно сказал Макс. – Почему именно я всегда у тебя дурак? Почему вот этот нордический принц не может оказаться беспросветным дурнем по сравнению со мной?

– Он уже не окажется дурнем, – возразила Юлька. – Я успела перемолвиться с ним парой слов и грохнулась в обморок.

– А о чем была пара слов?

– Знаешь, он сказал, что с самого начала вечеринки мечтал со мной потанцевать.

– Круто загнул! – уважительно заметил Макс. – Конечно, при таких условиях его любая женщина сочтет умницей и красавцем. Я бы так не смог завернуть. Врать не научен.

– Это, пожалуй, правда, – подумав, согласилась Юлька. – Сколько я тебя знаю, как ни соврешь – обязательно попадешься.

– Я был бы идеальным мужем, – вздохнул Макс. – Но на роль жениха пока не тяну. Ну не мечтаю я ни с кем танцевать с самого начала вечеринки! Если захочу потанцевать – пойду да приглашу. О чем тут мечтать? Глупые слова и заезженные, а действуют магически.

– Да, действуют… – согласилась Юлька.

– Погоди-ка, мы ушли от темы… – Макс полез в нагрудный карман рубашки и достал мятую сигарету. – Ты хотела мне что-то сказать, как женщина – мужчине.

– Ах да, верно… – Юлька призадумалась. – Ну вот, я могу сидеть с тобой рядом… Держать тебя за руку, беседовать о всякой всячине… Но у меня никогда не возникало желания… Ну, скажем, поцеловать тебя.

– Да ты ведь целовала! – изумился Макс. – Сколько раз!

– Дурень, в щечку, в нос, это все детские игры. Я люблю тебя братской любовью.

– А я тебя – сестринской, – проворчал Макс. – Продолжай.

– Макс, я тебе честно признаюсь. – Юлька приблизила губы к его уху. – Только не смейся. Знаешь, когда я с ним отплясывала… Я вдруг ужасно захотела, чтобы он меня поцеловал. Представляешь, ни с того ни с сего! Я безнравственная?

– Ты абсолютно безнравственная особа, – хмуро сказал Макс. – Стоит только вспомнить историю твоего первого падения…

– Ты так торжественно это называешь, – поморщилась Юлька. – Вся история того не стоит.

– Учти, дорогая, миллионы женщин не могут забыть своего первого мужчину.

– Ну, это при условии, что есть о чем вспомнить, – возразила Юлька. – Он оказался редкостным занудой, он мог говорить только о себе. Что же тут прикажешь вспоминать со слезами умиления?

– Экая ты неромантичная, – упрекнул ее Макс. – Ладно, допустим, что этот, с носом, окажется не так глуп. По-моему, начал он вполне профессионально.

– Слушай, Фрейд недоделанный, ты мне портишь всю романтику! – вскричала Юлька. – Я тебе говорю, как женщина – мужчине: он мне нра-вит-ся!

– Пас!

– Я ему – тоже! – победно заключила Юлька.

– Ты думаешь, из этого что-то может выйти? – критически заметил Макс. – Учти, у него вид профессионального приставалы.

– Да? А почему же он ни к кому не пристает?

– Это вопрос. – Макс задумался. – Трудно допустить, что он в тебя с первого взгляда влюбился.

– Это почему?

– Видела бы ты себя!

Юлька схватилась руками за голову:

– Черт! Зеркало! Помаду! Умыться!

– Сначала помаду, а потом умыться? – удивился Макс. – Да, я никогда не вызывал у тебя таких странных желаний.

– Ты злодейский тип! – Юлька вскочила с дивана.

– Ты хорошо себя чувствуешь? – Макс тоже поднялся.

Юлька глянула на него и прочла в его всегда чуть насмешливых глазах тень беспокойства. «Боже мой, – подумала она. – Если бы я его хоть капельку любила. Как бы мне было с ним хорошо. Увы, увы, увы…»

– Мне хорошо, – мягко сказала она. – До туалета сама дойду, не провожай.

– Юлька, ты не уходишь? – крикнул ей Гарик.

– Не дождешься. Готовьте румбу! Чтобы, когда я вернулась, она уже была! – Юлька триумфально удалилась в ванную. Заперлась и бросилась к зеркалу. «Блин, какая бледная поганка, – вздохнула она, глядя на свое отражение. – Зачем я родилась блондинкой, господи! У, анемичная морда!» Она символически плюнула в зеркало и открыла воду. Вымыла руки, прополоскала рот, обновила макияж и в полной боевой готовности вышла из ванной. Макс, ждавший ее у двери, дурачась изобразил, что падает на пол.

– Что ты сделала?! – в ужасе вскрикнул он. – Это же сексуальный идиотизм! Что ты намалевала себе вместо рта?!

– Молчи, хомяк, – грозно сказала Юлька, надувая свои пухлые губы, ярко накрашенные алой помадой. – Неплохо же вышло, разве нет?

– Это значит признаться ему в любви, – обреченно сказал Макс. – Ты хоть понимаешь, что влюбилась?

– Частица черта в нас… заключена подчас… – замурлыкала Юлька. – Макс, я иду к нему, к моему герою.

Макс кинулся в столовую с криком:

– Тушите свет! Преклоните колени! Вот идет она – богиня 11-го «А»! Милые дамы, никого не хотел обидеть, но это мое собственное субъективное мнение. Всем известно, что у меня дурной вкус.

– Сволочь. – С лучезарной улыбкой Юлька ткнула его кулаком в спину. Больше она ничего не успела сделать – герой ее мечты довольно бесцеремонно подхватил ее, и они энергично заплясали румбу. «Зачем я попросила румбу? – страдальчески подумала Юлька, выделывая коленца. – Черт, надо было вальс. А танцует он неплохо».

Румба наконец кончилась, и она застыла посреди комнаты, с трудом переводя дух. Ее романтический герой тоже дышал шумно, как загнанный конь.

– Не присесть ли нам? – устало спросила она.

– Присядем! – охотно согласился Женя. «Светский разговор, – недовольно подумала Юлька. – А может, он действительно дурак? Э, нет! Так не пойдет. Ты хочешь, чтобы он был остроумен, как Макс, умен, как Эйнштейн, прыгал по крышам, как Жерар Филип, и был красив… Ну, тут я сдаюсь, красив – этого у него не отнимешь. Недурен, честное благородное слово. Только я-то чем ему приглянулась? Вон у Машуни – бюст на полкомнаты. А у Лидки глаза обалденные…»

– Юля…

– Да?

– Скажи… Это не я виноват в том, что ты упала?

– Хм… может, не будем об этом вспоминать? – Юлька нахмурилась. – Упала и упала.

– Но я…

– Да брось ты, забудь, ты не виноват… Не знаю, что это со мной приключилось… Какое-то удушье… Знаешь, даже ужас.

– Ужас?

– Да… Думаю, я испугалась, что задохнусь… А может, ужас сам по себе… В общем, страшно и неприятно… – Юлька вздохнула. – Ну и хватит. Лучше продолжим разговор с той точки, на которой он был прерван.

– Ты храбрая, – сказал он, глядя ей в глаза. «Действительно, очень красивые глаза, – определила она. – И нос, конечно, тоже… Плечи что надо… И ум не совсем отсутствует…»

– Почему это я храбрая? – удивилась Юлька, когда до нее дошел смысл сказанных им слов.

– Потому что ты опять можешь упасть, – простодушно сказал Женя.

– Я сижу, прошу заметить, – отрезала Юлька. – Так давай же. Неужели не о чем поговорить, кроме моего обморока?

– Как раз перед этим… – он замялся.

– Назовем это час «икс», – кивнула Юлька.

– Хорошо, как раз перед «иксом» я сказал, что ты мне нравишься, как никогда не нравилась ни одна девушка на свете.

– Умру! – шепотом сказала Юлька. – Ты такого не говорил.

Он вздохнул.

– Верно, – признался Женя. – Не говорил. Но я надеялся все списать… На час «икс». Что ты забыла мои слова. А то бы я не решился так сразу тебе это сказать.

– Жень, – она потрясенно смотрела на него, – а ты знаешь хотя бы, что такого вообще не бывает?

– Чего? – грустно спросил он.

– Ну вот такого объяснения… Это в тысяча девятьсот девяносто пятом году от Рождества Христова! Если бы в девятнадцатом веке, я бы еще поняла…

– Юль, ты прости мне мою глупость. Но ведь я вижу тебя в первый раз и, может, больше не увижу. Вот я и испугался, что у меня не будет случая сказать тебе все это. Но все правда, хотя из-за нее я кажусь тебе или круглым дураком, или таким… знаешь… банальным приставалой.

«Слава богу, не дурак, – с облегчением подумала Юлька. – Но может, тогда приставала? Тонкий прием – сразу подкинул мне такую идейку. Глядите, мол, какой я честный… А я вот не верю, и все тут».

– А почему это ты решил, что больше меня не увидишь? – томно проворковала она, эффектно (она это знала) выгибая подкрашенную бровь. Он откликнулся немедленно:

– А где гарантия, что ты захочешь со мной встречаться?

– И тебе будет легче помереть от неразделенной любви, если я буду все же о ней знать? – сощурилась Юлька.

– Легче, представь себе.

– И ты бы не стал бороться за свою любовь? – Она сделала весьма слащавое лицо. «Веду себя по-идиотски, – подумала Юля. – Что делать, я не тургеневская девушка… А жаль. Та на моем месте побледнела бы как полотно и убежала в сад. А на мне одних румян сколько, да и сада тут никакого нет…» – Учти, если ты безвольный, пассивный, склонный к пессимизму, то можешь считать, что твоя неразделенная любовь уже у тебя в кармане. Или в груди?

– Я ни то, ни другое, ни третье, – откликнулся Женя. – А насчет борьбы… Бывают такие случаи, когда бороться бесполезно, хоть ты тресни.

– Ты уже треснул? – поинтересовалась Юлька. – Ты с таким знанием дела говоришь об этом.

– Пока не треснул. – Женя вздохнул, и она отметила этот вздох, как вполне естественный. «Как он еще меня терпит? – поразилась она. – Глупая, самодовольная, да еще и издеваюсь над ним почем зря».

– Слушай! – решительно сказала она. – Ты уж слишком в трагическом тоне начал этот разговор. Прямо похоронный марш. Вот я и предупреждаю тебя – развеселись хоть немножко. И тогда ты не треснешь, даю тебе слово!

«Не слишком ли открыто? – Юлька немного испугалась своей смелости. – Решит, пожалуй, что я по уши в него втюрилась. Интересно, в него многие влюбляются? И с кем он, кстати, пришел?»

Женя тем временем уже второй раз приглашал ее на медленный танец. Полуобнявшись, но все же сохраняя приличное расстояние, они кружились под «Демонического любовника» «Шокинг блю», и сердце у Юльки сладко таяло. «Мой Бог, как же мне повезло! Собой пригож, вежлив, только вот слишком уж активно рвется в бой… Немного подозрительно!»

Мимо нее в полумраке проплыл Макс, нежно обнявший высокую синеглазую Лиду. Увидев Юльку, он напустил на себя донельзя самодовольный вид и отвернулся. «Дохлый номер, Максик, – подумала Юлька. – Лидка не про тебя. Она мне в начале вечера сказала, что по ней со страшной силой сохнет один дипработник. И неудивительно. Такая красота! А вот Женя, хотя и не слепой, выбрал почему-то меня… Все это странно и удивительно…»

– Юля!

Увлекшись своими мыслями, она не сразу расслышала, что Женя ей что-то говорит.

– Что? – запоздало откликнулась она. – Прости, забылась!

– Юля, я спросил, можно ли проводить тебя домой?

– Как, прямо сейчас? – растерялась Юлька.

– Нет, потом, когда ты сама захочешь…

– М-м-м…

– Наверное, это наглость с моей стороны, – вздохнул Женя. – Я ведь не слепой, видел, что ты пришла не одна. Может, мне и не надо навязываться. Но пойми, если я сегодня не буду настойчив, я вообще могу тебя потерять.

Юлька лихорадочно соображала. «Значит, Макс не соврал, и он действительно приревновал меня. Может, он из-за этого так форсирует события? Скорее всего, потому что только из-за моей красоты… сомнительно». Она тяжело вздохнула.

– Юля…

– А?! – нервно откликнулась она.

– Я тебе все время мешаю о чем-то думать, – огорчился Женя.

– Я думала как раз о тебе, – призналась Юлька. – О мужской психологии, если точнее.

– С ума сойти! И что же?

– Ничего. Ничего не понимаю ни в тебе, ни в мужской психологии. За этим надо обратиться к Максу.

– Это…

Юлька дернула подбородком в сторону танцующего Макса:

– Да, это тот самый подозрительный юноша в мятой рубашке. Не знаю, как он умудрился ее измять, потому что я лично видела, как он надевал выглаженную. С иголочки. Но такое уж у него свойство…