Отзывы на книги автора «Анна Лужбина»

В наше время, когда каждый третий герой,
Они не пишут статей, они не шлют телеграмм.

Литературные премии не всегда повод для взаимных социальных поглаживаний творческой интеллигенции (внутренние) или выражения солидарности с магистральной политической линией (международные). Иногда это возможность узнать новые имена и познакомиться с действительно интересными авторами. Премия Лицей как раз такое редкое исключение, не "в целом", потому что некоторые решения жюри этого года обескураживают, а некоторые заставляют пережить острый приступ испанского стыда, но в списке финалистов есть имена, на которое я советовала бы вам обратить внимание. Анна Лужбина стоит того, чтобы присмотреться к ней.

Сборник рассказов "Юркие люди" - это истории маленьких людей, как ты, как я, как целый свет которые больше всего на свете хотели бы спокойно и c достоинством жить свою маленькую жизнь, но обстоятельства вынуждают их ловчить и увертываться, по-тараканьи юрко прятаться в складках мироздания. В малой жизни, вопреки социально навязанному: "стремись к большему", "ты этого достойна", "зажги свою звезду" - много хорошего, как и в теории малых дел. Это неярко и не нуждается в том, чтобы быть на перекрестье взглядов, влиять на мнения и выборы людей, которых не знаешь. Просто жить здесь и сейчас, общаться с близкими, заниматься повседневными скучными делами, радоваться и грустить, оставаясь невидимым большому миру и ничуть из-за этого не расстраиваться.

Потому что внимание большого мира всегда связано с переменами к худшему, по опыту юркого человека это никогда не "награда нашла героя", но всегда "а подать сюда Ляпкина-Тяпкина". Проза Лужбиной органично соединяет и преломляет в себе маленьких людей русской литературы от Пушкина до Достоевского, с "Бегунами" Ольг Токарчук. С той разницей, что герои последней бегут по родству бродяжьей души, из глубинного нежелания становиться частью государственной машины, в то время, как юркие люди Лужбиной спасаются - это разница между сознательным выбором и действием по необходимости, активной и реактивной жизненной позицией. Маргиналы поневоле, если вы понимаете, о чем я.

Это и есть общая концепция, объединяющая цикл, основа не очевидной, но глубинной связи между героями рассказов сборника. Замечательно тонко и точно ухваченное умонастроение дня сегодняшнего, хотя сборник совсем не на злобу дня. Упоминаний реальности, которая всех нас по плечи загнала в землю в начале прошлой весны, здесь не будет, не будет даже намека на нее. Вот сходка дальнобойщиков-контрабандистов из семидесятых, явно не из преступных склонностей везущих яркие отрезы кримплена, и девочка-инвалид Лена, которой жертвуют, отдают государству не по злобе, а потому что с таким ребенком на руках быстро не убежишь, хорошо не спрячешься. Вот дети Черкизовского рынка девяностых в нулевые, когда хорошеющая столица стряхивает с себя "это безобразие", руша их мир, их жизнь, лишая пристанища. Ясно, что в роскошные бутики черкизоновской бедноте хода не будет.

Вот маленькая поэтесса-вундеркинд, стихи которой писала мама, разысканная кем-то кому пришло в голову, что из нее можно сделать стартап - сетевой проект с десятками тысяч подписчиков: искромсанное в угоду чьим-то представлениям о "красивом" лицо, украденная жизнь. Вот мужик, который умеет охотиться с бакланом на хариуса (как соколиная охота, только из жизни водоплавающих), и водоплавающими здесь становятся в самом буквальном смысле. Вот дальнобойщица девушка Ася на китайском "Фотоне", сегодня пункт назначения - ежегодная сходка дальнобоев по тайным координатам, как в советское время собирались контрабандисты. А вот Софа, вдова, связь которой с умершим мужем не прерывалась, носит на могилу передачи, как в больницу или тюрьму, ждет встречи; и много их здесь таких, нестарых еще вдов, а потом все они станут белками (дивный оммаж "Белке" Кима).

Ни завлекательным, ни развлекательным чтением не назову этот сборник. Он даже не самый комфортный, но это проза, с которой приходит ощущение правильности и за которую не стыдно. Что очень немало, во времена и в обстоятельствах, когда стыдиться приходится за многое.

— Мы скоро отсюда убежим, — шепчет тетя мне прямо в ухо. — Потерпи немного.

Раньше думал, что память стирает то, что не нужно. А как быть с нужным? Когда исчезают самые важные воспоминания — я не понимаю, что именно во мне остаётся. Я не знаю, что такое "я".

Сборники рассказов не так просто оценивать, потому что здесь под одной обложкой обычно живут очень разные, цельные, законченные по сути произведения. Одно приведёт в полный восторг, второе покажется скучным, третье заинтересует, но как-то отстранённо - и как, спрашивается, в итоге оценивать сборник целиком?

Я начала читать "Юрких людей" с лёгким разочарованием "хорошо, но как будто не хватает досказанности", потом влилась и не дышала - как чутко, как живо, как близко! Вот очень заметно, что автор - моя коллега, практикующий психолог, очень чётко видящая все причинно-следственные связки в человеческих историях, понимающая, как держит привязанность, откуда растёт одиночество, чем дороги воспоминания...

Да, иные рассказы Анны похожи на эскизы и интересны не сюжетом, а идеей и тем, как она показана. Я больше тянусь к сюжетам, вернее к сочетанию сюжет + идея, но это субъективно.

Первая половина сборника более земная, вторая - более чуднАя, но и первая написана словно бы для тех, кто с детства видел дополнительное измерение в этом мире, кто смотрит на жизнь через призму мифа, кто задаёт вопросы и внимательно слушает что придёт в ответ. Со второй частью мы не сроднились, первая - очень моя.

Мои фавориты в сборнике:

"Два утра" - локация (в данном случае Базар) как живое существо, а раз живое, значит и уязвимое. Кинцуги! И хрупкое, стойкое детство на пороге взросления.

"Зимовка" - пожалуй самый любимый мой рассказ в сборнике.
Жизнь и... перерождение?
Как Егорыч под землёй зимовал, и на землю выходил.
И как приходила весна.

"Зона покоя Укок" - максимально проективный рассказ, где каждый найдёт что-то своё, но для меня он про нашу связь с Высшим, с тем, что больше нас и часть нас одновременно.

Ещё мне отозвались "Мальчик на велосипеде" ("Маньяки только там, где папа", как знакомо...), "Стыд" и "Мапа Рома".
Над рассказом "Четыре с половиной воспоминания" я ещё буду размышлять - тема разлуки с памятью одна из самых страшных для меня, пожалуй.

И, спасибо моей подписчицей Светлане, вспомнила ещё один понравившийся рассказ - "Секрет про тот свет". Очень реалистичный, не взирая на как бы абсурдность.

Рекомендую сборник - здесь точно есть над чем задуматься и чем полюбоваться.

Очень надеюсь, что с автором мы ещё встретимся.

Плавниками письмо не напишешь, так давай помолчим.

Нет ни одного существа тебя важнее и преданнее.

Как можно видеть душу, если она сидит внутри?

​Сборник малой прозы от Анны Лужбиной «Юркие люди».
Очень странные рассказы, но в хорошем смысле. Нечасто такое встретишь – что-то полупрозрачное, недосказанное, оно уходит от тебя, исчезает за поворотом, а ты всё надеешься догнать.

Рассказ – сам по себе сложный жанр. Здесь нет времени, как в романе, на …дцати страницах описывать утро. Два мазка, смутных, предрассветных, и всё должно быть ясно. И ведь ясно.

Герои – взрослые и дети, одинокие по большей части, какие-то неприкаянные, от похитителей детей до конезаводчиков. Между ними – все мы.

Зло заявляет о себе обыденно – вот я, смотри, – так что не сразу понимаешь иногда.
Здесь много природы и укромных уголков. Здесь человек – маленький, но для кого-то – целый мир.

Когда я плачу, со слезами выходят слова, и мне не о чем говорить.

Наверное, рассказы вообще и эти в частности надо читать медленно, обдумывая каждый и давая себе передышку, но я проглотила всё одномоментно и сейчас перечитываю наиболее понравившиеся. Это «Мотылёк», «Два утра», «Зимовка», «Зона покоя Укок», «Мапа Рома», «Дымок», «Стыд», «Маленькая страна», «Разлука с грибницей».

Отдельная благодарность автору за предоставленную копию. Спасибо, Анна :)

Нет ничего приятнее, чем костёр зимой: искры поднимались в чёрное небо и делали вид, что они звёзды.

Уже давно хотел написать о рассказах Анны Лужбиной. Мне очень сложно сформулировать все, что я чувствую от прочтения короткой прозы Лужбиной. Но я попробую в двух словах рассказать о своих впечатлениях.

Рассказы Анны Лужбиной сочетают в себе несочетаемые вещи - они предельно откровенны, драматичны, реалистичны. В них нет ненужной и искусственной романтизации жизни. Она замечает жизнь простых людей такой, какой она вряд ли может нас привлечь - точные бытовые детали, драматичные обстоятельства, неудачи. Но при этом в ее рассказах очень много света, любви к своим героям и чудес, прорастающих из особого ощущения мира и людей. В этом главную роль играет оптика писательницы и язык, яркий, наполненный любовью к жизни, даже если она пишет о трагических обстоятельствах.

А порекомендовать сегодня я хотел бы ее рассказ «Два утра». Два утра из жизни глазами юной героини Оли, которая делает свою «газету» о жителях страны внутри столицы - мигрантах из стран Азии, работающих на Черкизовском рынке. Ведь базар - «Это живое существо. Если его любить, то и оно любит тебя». Это очень интересная страна, полная разных культур, языков и людей. Они живут рядом друг с другом. Главная героиня живет с тетей в Скворечнике, потому что ее мама бросила ее и тетя теперь заботиться о ней, как о драгоценности.

Жизни героев рассказа похожи на чаши, которые склеивает из разбитых кусочков японец Кохэку. Нужно долго трудиться, чтобы из разбитых кусочков получилась красивая чаша, но тогда она становится дороже обычной жизни, о цене которой мы не задумываемся. Каждый житель этой страны уникален и интересен, кроме тех, кто несет зло и жестокость. Но о них не нужно писать, они этого недостойны. Рассказ «Два утра» - это красивый и солнечный гимн жизни, который похож на пестрый восточный ковер, полный затейливых орнаментов и мелких деталей. И даже когда в этот мир приходит трагедия, он не разрушается, а просто трансформируется, потому что его основание - любовь, а не ненависть.

Прочитайте рассказ «Два утра» и вы, быть может, по-другому взглянете на мир других людей и уж точно вам захочется почитать и другие рассказы Анны Лужбиной. Они и правда просто замечательные.

В японском искусстве существует слово «кинцуги», в переводе означающее «починка с помощью золота». Кинцуги — это техника реставрации битой керамики с помощью лака, смешанного с золотым порошком. Она не скрывает трещинки, а подчеркивает их, превращая сломанную вещь в произведение искусства.

В рассказе Анны Лужбиной «Два утра» из сборника «Юркие люди» японец Кохэку, работающий на Черкизовском рынке, продает вазы, склеенные из осколков, швы в которых выделены золотой краской.

— Это, конечно, красиво, но ведь это сложнее, чем сделать новую вазу? — спрашиваю наконец я. — Это ведь битые вазы. В чем твой секрет?
— Нет битое, — говорит Кохэку. — Лишнее — нет. Сломанное — нет. Вот секрет.
— То есть такие вазы тебе больше нравятся?
— Простая чаша — сто рублей. Такая чаша, — Кохэку поднимает ту, над которой работает, — три тысячи рублей.

Ту же технику Анна Лужбина применяет к своим персонажам. Они надломлены, но от этого не менее прекрасны. Они не просто «маленькие» или «юродивые», но «юркие» — всегда ускользающие из поля зрения, те, на кого не принято смотреть. Но вопреки негласному правилу внимательный взгляд автора на них задерживается. Как считает героиня рассказа «Дымок», «если в человеке есть что-то неидеальное, с ним вполне можно иметь дело».

Анна Лужбина — не только выпускница Creative Writing School и финалистка премии «Лицей», но и практикующий аналитический психолог. Кажется, именно профессиональная оптика и глубокое понимание человеческой природы помогли автору создать галерею самобытных персонажей: мап, бабуничек, леших, зимующих под теплотрассой, похищенных девочек, заплутавших мальчиков и женщин, умеющих видеть души.

Душа моего соседа жирная, в бородавках и слизи. Мятая, бесцветная, горбатая и плешивая. Она свернулась клубком в его брюхе и икала. Икота души — признак того, что та наелась грехов. Мой сосед — полнейший безумец.

Один из смыслообразующих рассказов сборника — «Зона покоя Укок». Отставной военный едет на Алтай, в зону Укок на стыке Китая, Монголии, России и Казахстана. По легенде, во время раскопок кургана археологи потревожили мумию Алтайской принцессы Очи-Бала, после чего зло из нижнего мира хлынуло в мир земной. Военный, стремясь искупить грехи, ищет дух принцессы, чтобы похоронить ее там, где она лежала тысячи лет, и остаться вечно защищать ее покой. Лужбина бережно работает с алтайским народным эпосом, преобразуя его в высказывание, полное надежд о мире.

В рассказе «Секрет про тот свет» описан мир женщин. В нем есть «буйная» и «великанша», «полицейка» и «президентша», «Рыжая» и Софа, которая каждый день навещает могилу мужа, оставляя тому самогон, тыквенные семечки и корочки черного хлеба с чесноком и подсолнечным маслом. Кажется, все мужчины в этом мире погибли, но вопреки смерти продолжают являться женам во снах, контролируя их домогильную жизнь. При ближайшем рассмотрении в рассказе не оказывается ничего фантастического: так уж ли редки случаи, когда мужья отказываются отпускать жен даже после своей смерти?

«Женская» тема продолжается и в рассказе «Разлука с грибницей». В нем описан краткий миг взросления деревенской девушки с библейским именем Мария, которая отправляется в соседний город заниматься эскортом. Почти все герои Лужбиной схвачены в переходном состоянии: от детства к юности, от плена к свободе, от смерти к перерождению.

Хотя, может, смерть — это не так уж и плохо. Если бы умирать было плохо, люди бы перестали умирать. Может, после смерти и происходит что-то действительно важное.

С одной стороны, проза Лужбиной продолжает традицию «маленького человека» в литературе, с другой — встраивается в ряд нового русского, преимущественно женского, магического реализма. В последние годы авторы все чаще используют вымысел и фантастическое допущение для художественного осмысления реальности, причем зачастую источником вдохновения служит именно фольклор. В обстоятельствах, когда прямой разговор невозможен, фантастическое допущение позволяет сохранить право на существование такого разговора. Рассказы Евгении Некрасовой и Аллы Горбуновой, проза Дарьи Бобылевой, Лоры Белоиван и Алексея Сальникова — яркие примеры этого явления. «Юркие люди» встраиваются в тренд и предлагают свой слегка притчевый вариант его прочтения.

Чуткость, деликатность и способность видеть красоту там, где привычно замечать уродство, — то, что выделяет прозу Анны Лужбиной и делает ее по-настоящему утешительной.