Старуха на фото – это всегда нонсенс. Если старое лицо и возникнет где-нибудь на фотовыставке, то будет смотреться там как пейзаж. Овраги и рытвины морщин, сама их подробность выдают ужас фотографа, детское замирание восторга перед разрушительной силой стихии. Совсем другое дело – фото старухи, венчающее подробную газетную статью о ее жизни. У этой счастливицы есть право голоса, и ее морщины никогда уже не будут пустыней, пересеченной оврагами. Уриэлла не могла решить, делать из меня портрет или пейзаж, и потому вначале вела себя надменно, как чиновник, ожидающий взятки. Но я не спешила нести ей свою историю, и она сломалась.