Все персонажи, а также предприятия и организации, упомянутые в романе, вымышлены.

Всякие совпадения с реально живущими или жившими людьми, а также существующими или существовавшими фирмами и учреждениями – случайны.

Плодом фантазии авторов являются также города Сольск, Черногрязск и коттеджный поселок Суворино.

Павел Синичкин.

Наши дни

Мужчина – редкий гость в приемной частного детектива.

Нет, не так, как в женской консультации. Но все же прекрасный пол среди моих клиентов преобладает. Особенно если приходят без рекомендации, без предварительного звонка. А тут вдруг явился, этакий хлыщ.

Моя секретарша и помощница во всем Римка – девушка тренированная. Хотя в тот момент никаких дел, кроме как играть в шахматы с компьютером, у меня не было, она помариновала гостя в приемной минут семь. Наконец ввела – успев сделать за спиной у мужика гримаску, адресованную мне. Гримаска означала: не поняла я, мол, кто он такой и чего ему нужно.

На первый взгляд тип мне не понравился. Впрочем, если бы я принимал только лично симпатичных заказчиков, давно бы сосал лапу. Частному детективу (как, впрочем, любому исполнителю) выбирать обычно не приходится. Надо иметь дело с той человеческой массой, каковая имеется в наличии. К тому же одежда и часы гражданина свидетельствовали о его платежеспособности, а сей факт для потенциального клиента является немалым плюсом. Товарищ на вид был лет сорока с хвостиком, с залысинами и маленькими бегающими глазками.

– Присаживайтесь, – широко и фальшиво улыбнулся я. – Чай, кофе? Чего покрепче?

Для создания доверительной атмосферы я встал из-за рабочего стола и пересел за столик для заседаний, напротив мужчины.

– Пить я ничего не буду, – мужик выразительно посмотрел на часы. Часами в последнее, весьма богатое (для отдельных личностей) время мало кого можно удивить. Тип носил «Таг хоэр», модель «Каррера», выпущенную где-то в восьмом или девятом году. Стоили они в ту пору около ста тысяч рублей. Я же говорю, хронометр – хорошая рекомендация для потенциального заказчика.

– Давайте к делу, – распорядился он, словно стал в моем кабинете главным.

Я широко развел руками, будто бы желал обнять гостя: «Милости прошу!»

– Мне к вам посоветовал обратиться Серябин. Вы ему как-то помогли, года четыре назад. – Убей бог, не помнил я никакого Серябина. Надо будет потом попросить Римку, чтобы подняла архив.

– Что вас привело ко мне?

– У меня пропала любовница, – бухнул он.

– И?..

– И я хочу, чтоб вы ее нашли.

– Любовница, вы говорите? Значит, у нее муж имеется?

– К сожалению, да.

– А он? Он ее ищет?

– Да мне нас*ать, ищет он или нет. Главное, ее разыскиваю – я. Ясно?

Быковатая манера моего гостя слегка не вязалась с его дорогим костюмом – похоже, сшитым на заказ – и галстуком от «Этро». (Помимо всего прочего моя секретарша и помощница Римка принесла неоспоримую пользу тем, что научила меня разбираться в фирмах, марках и моделях одежды, как мужской, так и женской.) Вдобавок пальчики незнакомца были тонкими, холеными – явно не сильно знакомыми с огнестрельным оружием и блинами в затрапезной качалке.

– Скажите, а как давно пропала ваша девушка?

– Три дня назад.

– В полицию заявляли?

– Я тебе третий раз, русским языком говорю: я – ее – любовник. – Он выделил голосом все три слова. – Я не знаю, муж ее, может, и заявлял. Я официально не могу об ее исчезновении заявить. Но она мне нужна, въезжаешь? И мне нас*ать на мужа!

Выглядеть в глазах клиента чуть тупее, чем ты есть на самом деле, – полезный прием. Заказчик начинает нервничать, сердиться и невольно выдает в возбужденном эмоциональном состоянии больше сведений, чем хотел изначально.

Я не стал знакомить визитера со своими правилами и расценками – почему-то создалось впечатление, что они его не испугают. Попросил представиться и рассказать о пропаже. В ответ товарищ никакой визитной карточки мне не протянул, а только буркнул: «Зови меня Вячеславом» – и стал рассказывать.

Итак, его любовница звалась Аленой, фамилия – Румянцева.

– По паспорту, наверное, Елена. Но она себя назвала Аленой. И все ее так именовали.

Трудилась Алена маникюрщицей в салоне «Кейт и Лео», расположенном в самом центре столицы, на Чистопрудном бульваре. Проживала вдвоем с мужем в замечательном московском районе Марьино. Однокомнатная квартира, восьмой этаж, платила ипотеку. Детей не имела. И вот третий день, как ее мобильный телефон не отвечает.

– Может, она просто решила с вами расстаться, оттого и трубу не берет? – слегка подначил я.

– Я тебе говорю: телефон у нее отключен или находится вне зоны.

– Может, эту трубу она специально для связи с вами держала? И теперь решила эту связь оборвать?

– Нет, умник. Ее и дома нет. Муж взволнован. И на работу она не выходила.

– Как фамилия мужа, чем занимается?

– А я знаю?

– Муж догадывался, что вы с ней встречаетесь?

– Откуда мне знать?

Как всякий нормальный человек, параллельно разговору я оценивал собеседника и выстраивал версии, как и что могло случиться. Насчет озабоченного мужа и невыхода на работу Вячеслав, похоже, не врал, поэтому оставалось предположить следующее.

Версия первая.

Специалисты-криминологи утверждают, что в случае убийств на бытовой почве в девяти случаях из десяти виноват половой партнер. И вот мне представилось: однушка на восьмом этаже в Марьине. Муж третьего дня получает известие, что Алена ему неверна. Неважно, кто оказался доброхотом и кто настучал: соседка, подруга, добрая приятельница по работе. Вечером муж встречает неверную супругу дома. Выступает с обвинениями. Разражается скандал. А если Алена в ответ начинает лезть в бутылку и озвучивать собственные претензии к благоверному – тогда вообще труба. Слово за слово. Страсти накаляются. Он хватает, что подвернулось под руку: нож. Молоток. Табуретку. Наносит тупым (или острым) предметом удар по голове (или в туловище). Она мертва.

Теперь мужу надо скрыть преступление. О, насколько изобретателен может быть убийца, когда нужно уничтожить тело и замести следы! Чего я только не наслушался от преподавателей в школе милиции! Чего только не навидался за годы службы в органах! И отпиливание рук-ног-головы в ванной имело место. И заворачивание тела в ковер с последующим вывозом на помойку. И попытка растворить труп в кислоте. Тьфу, вспоминать тошно…

Ясно, что с мужем надо говорить в первую очередь. И с соседями по марьинской многоэтажке: слышали они шум ссоры? Удары? Крики о помощи? И если хоть малейший след выводит на смертоубийство, необходимо немедленно известить полицию – не хватало еще подобные дела расследовать (да и законом мне это запрещено)!

Версия вторая.

Впрочем, мой собеседник, как он утверждает, – Аленин любовник. И значит, тоже половой партнер. Стало быть, у него тоже имеется сколько угодно мотивов, чтобы ее убить. К примеру: Алена требует, просит, угрожает. Чего требует? А чего обычно требуют женщины? Признать будущего ребенка. Бросить свою мымру, жениться на ней. Или хотя бы свозить на Мальдивы. И вот мой Вячеслав отнекивается. Она настаивает. Разгорается спор. Где это происходит? Да где угодно! У него в машине. Или на природе, на пикнике. Погода сейчас хорошая. Или в тайном уютном гнездышке. А дальше может случиться все то же смертоубийство: под горячую руку попадается монтировка или опять-таки нож. Один нечаянный (а может, напротив, намеренный) удар, и женщина лишается жизни. А дальше перед убийцей возникает все та же проблема: как избавиться от трупа? Закопать в лесу? Утопить в озере? Растворить, тьфу ты, господи, в кислоте?

Если он, этот Вячеслав, убийца – зачем он ко мне тогда пришел? А кто его знает? Отвести подозрения. Или поиграть с огнем. Или (и такое бывает) найти для грязного дела (например, сокрытия трупа) для себя сообщника. В моем лице.

Поэтому его, потенциального заказчика, мне тоже следовало бы, от греха, прокачать. Причем немедленно, не сходя с места.

– А ты-то сам женат? – спросил я наотмашь, доверительно, по-мужчински. Решительно отбросив интеллигентское «вы».

И тут Вячеслав поплыл. Как-то даже не нашелся сразу, что ответить на столь простой и незатейливый вопрос. Наконец буркнул в ответ:

– А это какое значение имеет?

– Очень большое. Может, это твоя жена Алену порешила?

– Нет, этого быть не может! – решительно отрубил заказчик. – Даже копать не надо в этом направлении! – Однако практика показывает, что если мужчина не отвечает на простой вопрос, связан ли он узами брака, то он стопроцентно связан.

Я переменил тему и доверительно подался к визитеру через стол.

– Скажи, а где ты с Аленой обычно встречался?

И снова мой клиент слегка завис. Так зависает старенький компьютер, когда ты на нем одновременно играешь партию в шахматы, смотришь одним глазом сериал и пытаешься открыть фотографии новинок автосалона в Женеве. Наконец Вячеслав выдавил из себя:

– Ну, дома у нее мы встречались. В Марьине. На квартире. Когда муж на работе.

– Имелось у вас свое, типа, уютное любовное гнездышко?

Снова Вячеслав занервничал при столь простом вопросе, а затем выпалил (словно ухватился за спасительную соломинку):

– В гостиницах мы номера снимали.

– Была какая-нибудь любимая?

– Любимая – кто?

– Гостиница. Или отель.

– Ты вот что, детектив, – рассердился заказчик, – давай, не умничай! Гостиница, гнездышко. Я говорю, это к делу не относится.

– Ладно. А скажи, ты не обращал внимания, может, извини за вопрос, у Алены по жизни был еще один мужчина? Кроме тебя и мужа? Кто-то третий?

– Вот! – клиент с неожиданным удовлетворением поднял вверх холеный палец. – Наконец-то правильно стал спрашивать. Вот это я и хочу узнать – от тебя. Кто у нее еще был? И с кем она, мобыть, сбежала?

– Значит, – я опять подался к нему, – Алена девушка была горячая?

Он нехорошо оскалился, прорычал что-то и, наконец, молвил, нехотя, человеческим голосом:

– Будем считать, что так.

– А есть какие-то подозрения?

– Насчет чего? – тупо уставился он мне в лицо.

– Насчет того, кем может быть этот третий?

– Слушай, Паша, как там тебя, – он выдвинул вперед челюсть, – знал бы я, кто этот третий, я бы сам его нашел и с ним разобрался, куда он мою Аленку дел. А пока я ТЕБЯ спрашиваю, понял?

Версия вторая, вариант «а». Я, пожалуй, переборщил с мнением об определенной интеллигентности Вячеслава. Подобный тип – особенно если ему на больную мозоль наступить – может и замочить, и далеко не только в состоянии аффекта. Поэтому появляется версия следующая – как подвид версии номер два: да, убил мой заказчик. Но не в состоянии аффекта, не в пылу нечаянной ссоры. Напротив, узнал, что у него имеется счастливый соперник – кто-то третий, не муж. Затем лелеял, пестовал свое чувство, долго готовился и, наконец, расправился с любовницей. Потом скрыл следы. А теперь пытается оправдать себя в своих собственных глазах. И задним числом, с моей помощью, узнать, а вправду ли у Алены был кто-то еще.

– Давай вернемся к мужу, – по-прежнему задушевно продолжил я. – Что Алена все-таки о нем рассказывала? Кто он по жизни, чего любит, чего не любит?

– Да при чем здесь вообще муж! – проворчал клиент.

– Да при том, что, может, он спецназовец. Может, у него особый навык – любого, супругу в том числе, в три секунды голыми руками порешить. Или, к примеру, он страстный игрок. А теперь вдруг в лотерею выиграл и не захотел с супругой делиться.

– Я тебе говорил: не знаю я ничего про мужа. Не рассказывала она.

– Хорошо, тогда вернемся к Алене. Карточки ее у тебя есть?

– Что?! – он непонимающе вытаращился на меня.

– Ну, снимки. Фоточки.

Он отрицательно помотал головой.

Я поразился: «Что, даже в телефоне нет?!»

– Нет! Не любила она сниматься. Замужняя женщина все-таки.

– Ладно. А скажи: что она сама, по жизни, любила? Чего не любила?

Он скислился.

– Зачем тебе это?

– А затем, что если Алена, к примеру, рассказывала тебе – сто раз, как женщины это умеют, – как она скучает по деревне Заколдобье в Ивановской области, где у ней бабка живет, значит, есть вероятность, что она сорвалась, все бросила и туда уехала. Или, к примеру, она всю жизнь мечтала в Юрмале побывать. Или, может, у нее тяга непреодолимая – осесть на греческом острове, мало обитаемом. Понимаешь меня?

– Кажись, не было у нее ничего такого, – сморщился мой визави.

– А приметы у нее какие на теле?

И опять он завис, так и захотелось постукать по клавише «Enter», чтобы очнулся. Или нажать разом «Ctrl-Alt-Delete». Наконец он довольно тупо переспросил:

– Какие еще приметы?

– Ну, я не знаю. Родинка, к примеру, на левой груди, – проговорил я доверительно. – Или шрам на попе.

– Это тебе для чего?

– Для опознания.

– Не было у нее ничего такого, – пробурчал Вячеслав и покрылся вдруг краской – хотя казалось мне, да и вся ситуация о том свидетельствовала, что был он далеко не робкого десятка.

Я еще поспрашивал клиента о пятом-десятом, связанном с исчезнувшей, однако ничего нового-интересного он мне, увы, не сообщил.

Наконец я сказал Вячеславу, что берусь за его дело, и огласил свои условия. Он сказал, что его все устраивает.

– Паспорт могу я твой попросить? – спросил я.

Он набычился.

– Это еще для чего?

– Для договора.

– Нет, не надо никакого договора, – решительно возразил он. – Условились, руки пожали, я тебе дал деньги. Налом. Ты мне расписку написал, в произвольной форме. А больше – никаких бумаг. Ты чего, скучаешь налоги платить?

Слаб человек, и я не исключение. Да и налоговая наша полиция пока не настолько сильна и всевидяща, чтобы к столь скромным, как я, индивидуальным предпринимателям, засылать таких, как Вячеслав, провокаторов – в дорогих часах и костюмах. Я вздохнул: «Ладно, давай договоримся на словах».

Он отвалил мне задаток, а я попросил оставить телефон для связи. Он продиктовал. При этом, что интересно, называл цифры по-особенному. Я давно заметил, что жители Москвы и Петербурга после мобильного префикса свои семизначные номера обычно вслух диктуют так: ХХХ – ХХ – ХХ. Трехзначное число, а потом два двузначных. К примеру: сто двадцать три, сорок пять, шестьдесят семь. А он свой номер после префикса зачитал иначе: тридцать семь, тридцать три, сто двенадцать. Двузначный-двузначный-трехзначный. Верный признак, что товарищ не москвич.

Я так его с ходу и спросил. А он снова кровью налился и буркнул в прежнем стиле, не сдерживая раздражения:

– Тебе-то что за дело, умник?

– Да дело в том, что интересно, где ты с Аленой познакомился. И где встречался.

– Я тебе все сказал, что тебе для дела надо, понял?

Вот и весь разговор.

* * *

Когда Вячеслав ушел, я нажал кнопку интеркома и приказал Римке: «Кофе мне!»

Она появилась в моем кабинете спустя три минуты, при этом чрезмерно, чтобы меня позлить, виляя задом. На лице ее блуждала загадочная улыбка. Она молча поставила передо мной чашку крепкого эспрессо, как я любил, без сахара. Улыбка ее мне не понравилась, и я отрывисто спросил: «Что?» За много лет совместной деятельности мы научились понимать друг друга без слов.

– Ты будешь с этим типом работать? – пропела моя секретарша.

– Да.

– Зря, Пашенька.

– Почему это?

– Мутный он какой-то. От таких надо держаться подальше.

– Если бы я отказывал каждому, от кого надо держаться подальше, мы бы давно без штанов ходили – причем оба. Точнее, я – без штанов. А ты – без трусов.

– А я и так, – пропела она, – когда тепло – как сегодня – хожу обычно без трусиков. – И добавила: – Если ты помнишь, конечно.

Я терпеть не могу ее намеков на нашу былую интимную связь – давно, впрочем, прошедшую, – поэтому немедленно выгнал Римку из кабинета.

Затем допил эспрессо и, дабы привести впечатления от визита Вячеслава в порядок, решил пройтись. Мой офис расположен до чрезвычайности благоприятно для прогулок на свежем воздухе – на окраине парка «Кусково». Погода тоже способствовала пешему хождению – начало лета, тепло, и соловьи поют даже средь бела дня. В смысле организации рабочего времени ничто моей отлучке помешать не могло – был я сам себе хозяин, и никаких начальников над собой не имел (да и не потерпел бы).

На прощание я велел Римке найти в соцсетях и вообще в Интернете мою новую подопечную: Алену (Елену) Румянцеву, лет около тридцати пяти, работающую в Москве в маникюрном салоне.

– И фотки мне ее распечатай. Три-четыре, в разных ракурсах. Можно – в купальнике.

Раньше, рассказывали мне, до времен повального увлечения Интернетом, частные детективы даже в счет своим клиентам вписывали: «Найти или сделать фотографию объекта – пятьсот долларей». Теперь, когда все, от мала до велика, сидят в соцсетях, проблема решается в два клика мышкой.

– Тебе этот тип что поручил? Следить за девушкой? – скептически спросила Римма.

– Не следить, а отыскать ее.

Она хмыкнула: «Ну-ну», – и безо всякого энтузиазма взялась выполнять мое поручение. Однако все-таки взялась.

Да, даже маленькое предприятие – из двух сотрудников, включая меня, – нуждается в правильном выстраивании властной вертикали. Не скажу, что мне это удается идеально.

Когда у тебя только наклевывается служебный роман с подчиненной – ты обычно чувствуешь себя вдохновенно, но слегка неловко. Когда эта связь случается и развивается, неудобство усиливается. Но вот о том, как вести себя ПОСЛЕ того, как отношения закончились, вам не расскажут даже на курсах этикета для топ-менеджеров. И то, что мы с Римкой в итоге, после всех перипетий, вырулили на более-менее правильный тон, на девяносто девять процентов ее заслуга. Хотя, на мой взгляд, она могла бы вести себя сейчас поскромнее.

Трудились мы вместе с моей помощницей довольно давно, и все эти годы она со мной кокетничала – то ли всерьез, то ли коготки оттачивала, силы проверяла. А потом, пару лет назад, я все-таки дал слабину, и мы однажды утром проснулись в одной койке. Дальше больше: мы съездили вдвоем в Европу, после чего она перевезла ко мне свою зубную щетку.

Однако после пары месяцев горячей страсти, в одно не менее прекрасное утро, я вместо девушки на соседней подушке обнаружил там ключи от своей квартиры и заявление на увольнение.

Я решил было, что больше мы никогда с Риммой не увидимся. Стал искать себе новую помощницу-секретаршу. Затем передо мной в течение полугода проходил настоящий парад человеческой тупости и бездарности.

А потом Римка вдруг вернулась. И сказала: «Между нами кончено все и навсегда. Я попробовала жить с тобой и поняла, что круто и серьезно ошиблась. Ты невоспитанный, грубый, недалекий. Личную жизнь я с тобой, Паша, никогда больше строить не буду. А вот работать с тобой интересно. И начальник ты хороший, понимающий. Возьми меня обратно. Невзирая на инфляцию, согласна даже на прежнюю зарплату». Я не стал надувать щеки – тем более что не раз с тоской вспоминал о способностях Римки – и взял ее на пустующее место. И теперь наши отношения напоминали взаимодействие тридцать лет женатых супругов: взаимопонимание, легкие свары и память о былом интиме. Впрочем, на непростой характер моей помощницы я старался внимания не обращать – зато ее деловые качества стократно превышали способности всех, вместе взятых, девчушек, коих я пробовал ей на смену.