© Литвинова А.В., Литвинов С.В., 2019

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2019

* * *

Карнавал насмерть

Весь рассказ, от первой до последней буквы, является выдумкой авторов, и за него не несет никакой ответственности ни ФИФА, ни оргкомитет чемпионата мира по футболу 2018 года, ни ОАО «РЖД», ни иные организации, аффилированные с ними – равно как и частные лица.

Также не следует искать никаких прообразов ни в числе персонажей, ни в виде города М., который вобрал в себя черты нескольких российских приволжских городов.

1

Дикий крик потряс вагон.

Таня выскочила в коридор. Вопль раздавался из соседнего купе. Дверь оказалась полуоткрытой.

Она заглянула туда. На нижней койке навзничь лежал давешний толстый мужчина.

В грудь его по рукоятку был всажен нож.

Вся постель залита кровью.

А около безутешно рыдала, спрятав лицо в ладонях, красавица-жена.

2

Валерий Петрович Ходасевич полюбил футбол.

Казалось бы, почему? Зачем ему? Что полковник внешней разведки (в отставке) нашел в этом виде спорта, между нами говоря, достаточно плебейском? То ли дело гольф! Или теннис! Или поло! (Не водное, разумеется, а то самое, аристократическое – на лошадях.)

Таня отчима, между прочим, об этом спрашивала, а он в ответ: в теннис и гольф я играл, и неплохо. И даже пару фотографий продемонстрировал: молодой, стройный, худенький, явно в заграничных декорациях, ракеткой на корте замахивается, с клюшкой у лунки позирует.

– Теннис с гольфом – виды спорта славные. Но, – продолжил Ходасевич, – нигде я такой энергетики, такого драйва не испытывал, как на дерби, к примеру, «Фла» – «Флу».

– Это еще что за зверь?

– Встреча двух самых популярных бразильских команд, «Фламенго» и «Флуменесе». Соперничество такое, что «Спартаку» с ЦСКА не снилось!

– Ты и в Бразилии бывал?

– Бывал – не то слово!

– Это как?

– Нес я там трудную службу, Танечка. Вдали от России. Почти три года. Пока одна сволочь не сдала меня главному противнику.

– И что ты?

– Расстреляли, разве не видишь!

С годами Валерий Петрович становился болтливей, и если раньше о своей службе в качестве нелегала он молчал, как кремень, – ни слова, где работал, когда, кем, под каким прикрытием, то в последнее время начинал в разговорах с Татьяной слегка проговариваться. Оно и понятно: скучно, когда о большей (и, наверное, интереснейшей) части своей жизни, лет двадцать пять – тридцать, невозможно никому, даже самым близким людям, ни крошки рассказать.

Но когда Садовникова – интересно же! – начинала углубляться в подробности, расспрашивать: что творил, где? – Ходасевич сразу замыкался или отделывался шуточками. Так и тут: едва она схватилась, честно сказал:

– Давай, Танюшка, лучше о футболе.

– О футболе так о футболе, – вздохнула девушка. – Знаешь, я вот чего не понимаю: если ты бразильский футбол видел – как ты можешь после него наш смотреть?

– А я не только бразильский лицезрел, но и аргентинский, и уругвайский, и испанский. Потому наш и не смотрю. Почти.

Однако, когда Таня заезжала к старичку, вечно у него был включен спортивный канал, на котором двадцать два мужика хаотично бегали по газону и летал взад-вперед черно-белый мячик. Вся квартира постепенно оказалась завалена «Спорт-экспрессом» и «Советским спортом» – газеты открыты на страницах разных букмекеров, испещрены пометками.

– Так ты своим футболом деньги зарабатываешь?! – вопрошала Таня.

– Пока учусь только, – скромно отвечал экс-полковник, однако благосостояние его, на первый беглый взгляд, ощутимо выросло. Он прикупил себе кожаный портфель, твидовый пиджак, стильное кепи в английском духе. А однажды даже – чего не случалось лет пять – пригласил Татьяну в ресторан. Правда, и там одним глазом косился в установленный над стойкой телевизор, где скакал по газону мячик.

А потом в стране случился чемпионат мира. Случился, впрочем, не то слово. Готовились к нему долго, ждали, рассчитывали, уповали.

И Валерий Петрович – удивительное чудо! – обычно из своей квартиры без крайней необходимости никогда и никуда не выходивший, даже отправился в Лужники, на новый стадион, смотреть матч открытия! Таня потом поинтересовалась на сайте ФИФА: билет, даже самый дешевый, стоил сумасшедших денег. Откуда у пенсионера, пусть и ветерана СВР^[1], средства? Да и с чего он вдруг решил разориться?!

Вернулся с матча Валерий Петрович вдохновленный. На него, всегда очень сдержанного и привыкшего, как говорится, постоянно фильтровать базар, было даже не похоже. Но он сразу, радостный, позвонил Татьяне по видеосвязи и выглядел чрезвычайно довольным. Ему понравилась и громада нового реконструированного стадиона, и то, как быстро удалось на него войти (а потом выйти), и пиво, что там стали продавать, и сама игра, где российская сборная победила – пусть не самую сильную команду, зато разгромила.

– Да, – произнес экс-полковник мечтательно, – удобства совершенно не такие, как когда Пеле в СССР приезжал. В ту пору – деревянные скамеечки без спинок, а теперь сидишь, как король.

Таня потом не поленилась, поглядела в Википедии: великий бразильский нападающий Эдсон Арантис ду Насименту, он же Пеле, играл в столице единственный раз – в 1965 году. Значит, в середине шестидесятых отчим еще был в Москве, еще не начались его бесконечные загранкомандировки. Учился, наверно, в своей разведшколе, в краснознаменном институте?

Вдруг захотелось даже, опираясь на обмолвки экс-полковника, звучавшие в разное время, составить хронологию его жизни и карту странствий. Хотя что с чекиста возьмешь, он ведь и наврет с три короба, насочиняет – так, что ты даже не заметишь подвоха, примешь все за чистую монету.

А футбольное помешательство ветерана продолжалось. Пока шло всепланетное первенство, как ни позвонит ему Садовникова – все время на заднем плане слышен бешеный речитатив комментатора и гул трибун. И сам Валерочка в разговоре с нею до обидного нетерпелив: «Танюшка, прямой эфир, давай я тебе перезвоню, как матч закончится».

А затем вдруг от него последовало предложение: поехать (!) вместе (!!) в город М. на Волге – специально смотреть футбольный матч (!!!).

Да еще если б там наши играли! Нет, англичане с какими-то латиноамериканцами. Татьяна даже с матерью (и бывшей женой Ходасевича) Юлией Николаевной втихаря советовалась: а не сошел ли, часом, дедуля с ума? Не постиг ли его старческий маразм?

Сообща с родительницей пришли к выводу: ехать Татьяне с отчимом надо, потому что отговорить от поездки Валерия Петровича нечего даже пытаться – а проследить за ним все равно треба, потому что вдруг, не дай бог, скачок давления, приступ атеросклероза. Мало ли! Годы уже какие! Вдобавок безумные фанаты из разных стран, подогретые возлияниями, непривычная для полковника, не собственноручная, не домашняя пища… Короче, присмотр и сопровождение ему совершенно необходимы.

Опять-таки – некуда деваться! Отчим на себя и на Таню билеты на игру, как он сказал, уже приобрел. А тикеты – именные да недешевые.

Короче, надо тащиться.

Счастье, что погода в то лето на Центральной европейской равнине стояла прелестная. Солнечно, без дождей, но и не жарко. В М. обещали, правда, до тридцати, но зато в Волге-матушке можно будет искупаться.

Поначалу казалось – особенных временны́х и финансовых затрат поездка не принесет. За билеты на матч платил отчим и категорически настаивал, чтобы никак иначе. Игра планировалась в субботу вечером, поэтому (рассчитывала Татьяна) можно один уик-энд на поездку угрохать. Тем более она так давно не ездила с Валерием Петровичем никуда отдыхать! Если и оказывались вне дома вместе, то главным образом ради того, чтобы экс-полковник свою непутевую падчерицу из разных переделок вытаскивал^[2].

Но потом начались проблемы. Билетов в М. на подходящие даты не оказалось никаких – ни железнодорожных, ни авиационных, ни дешевых, ни дорогих. На автомобиле отчим отказался ехать наотрез, да и Тане тоже мало удовольствия было бы по нашим дорогам восемьсот километров рулить. Гостиницы в месте пребывания тоже стоили умопомрачительно.

Однако Ходасевич решительно проговорил: «Таня, не волнуйся. Я все урегулирую». А она настолько, честно говоря, устала от того, что ей в последнее время все на свете приходится решать самой, что с облегчением ему передоверилась. Тем более что Валерий Петрович добавил: «И пусть финансовый вопрос тебя не волнует – абсолютно все расходы я, как приглашающая сторона, беру на себя. К тому же у меня и в городе М. остались хорошие связи, и в «эмпээс» тоже». «Эмпээсом»^[3] он по старинке называл РЖД.

Но та логистика, что он в итоге представил падчерице, никакого восторга у нее не вызвала. Скорее наоборот – вселила замешательство и тревогу. Ехать им предстояло туда, в город М., а также обратно в столицу, на специальном поезде, который оргкомитет матча запустил исключительно для болельщиков. Пускают туда только своих, с предъявлением билета на матч. Татьяна как представила себе орды полупьяных фанатов, забивших купе, плацкарты и теплушки (и ее самое со старичком отчимом среди них!), так пришла в ужас.

– Зато билеты совершенно бесплатные! – с гордостью провозгласил разведчик в отставке.

Таня, безмерно шпиона в отставке уважающая и всегда и во всем его поддерживающая, тут, наоборот, не удержалась от шпильки:

– Ну да, Валерочка! Ты прям как настоящий пенсионер стал. Не можешь пройти мимо халявы.

– Все будет хорошо, я тебе обещаю, – кротко проговорил Валерий Петрович.

Вдобавок ко всему билетов на тот поезд, чтобы прямо в день матча в М. приходил, все равно не нашлось.

Отбывали из Белокаменной в среду, а с четверга по субботу в ожидании игры требовалось перекантоваться в городе на Волге.

– Зато ни одного матча по телевизору, пока будем в поездах качаться, не пропустим! – поспешил обрадовать отчим.

– Мне это, конечно, куда как важно, – съязвила Таня. – Угу, ни в коем случае не пропустить футбик.

– И гостиницу я заказал прекрасную, – бодро заверил полковник. – В самом центре города, на берегу. Два отдельных номера, разумеется.

– Наверное, заплатил кучу денег.

– Гостиница бывшая ведомственная, поэтому мне по дружбе сделали с огромной скидкой.

Неизвестно, врал ли. И чьего ведомства гостиница? Но Садовниковой не хотелось докапываться, выяснять, да ведь шпион в отставке все равно правды не скажет.

И только одна радость: обратный рейс уходил из М. и прибывал в Первопрестольную более-менее приемлемо – сразу в ночь после матча отправлялся, вечером в воскресенье на Казанский вокзал причапывал. Рабочий понедельник не пропустишь, и без того пришлось на четверг и пятницу отгулы брать.

Ну что теперь оставалось? Надо ехать.

3

Как ни странно, весь околофутбольный антураж Татьяне сразу понравился. И даже очень.

Начнем с того, что еще при посадке в поезд, следующий в город М., в Москве, на Казанском вокзале, оказалось – едет много достойных людей. Не какая-нибудь гопота уркаганская и не бритые английские фаны, а интеллигентные товарищи разных возрастов и наций. А полу в основном (что дополнительный бонус) мужского.

Были все милы, предупредительны, водки, как правило, не пили – в основном нажимали на пивасик. В купе с Таней и отчимом оказались два молодых парня – категорически отказались пускать ее на законное верхнее место (где она вообще-то езживать любила) и принялись наперебой за ней ухаживать. И хоть оба были явно не герои ее романа – молоды, вчерашние студиозы, – но то, как они таскали ей от проводницы кофе и печенье, говорили комплименты, рассказывали анекдоты и вообще всячески распушали перья, не могло девушке не понравиться.

Вагон тоже оказался чистенький, проводницы милые и предупредительные, по поезду, во избежание эксцессов, то и дело проходил взад-вперед полицейский наряд. В остальных купе помещались и китайцы (что странно – их команда вообще на чемпионате не играла), и колумбийцы, и аргентинцы, и мексиканцы, и французы, и пара немцев. Натуральный Ноев ковчег. Можно было и английский свой потренировать, и полузабытый французский освежить. В итоге за дорогу Татьяне десяток визитных карточек насовали. Можно будет впоследствии рассортировать и продолжить с подходящими кандидатурами знакомство.

Приволжский М. тоже произвел приятное впечатление.

На вокзале играл живой оркестр, милые волонтеры протягивали «дай пять» и раздавали бесплатные карты города.

«Яндекс-такси» работал, шофер лишку по дороге до отеля не взял.

Гостиница и впрямь оказалась на самом берегу, называлась, ясное дело, «Волга», и из окон ее открывался широкий вид на главную российскую реку.

Улицы, выходящие к судоходной артерии, здесь называли спусками. Вдоль набережной тянулся длиннющий песчаный пляж – как с гордостью говорили, самый большой в Европе. По отреставрированному чистенькому променаду фланировали гости из самых разных уголков земли: в сомбреро, беретах, пилотках, каскетках, кокошниках, шапокляках; с лицами, изрисованными в разные цвета радуги, полузавернутые в свои и чужие флаги. Никто никого не бил, не домогался – напротив, все были милы и экстремально дружелюбны, наперебой фотографировались, обнимались и желали друг другу победы – если даже болели за противоположные команды, которым завтра предстояло сойтись в поединке.

На набережную в поисках веселья и перспективных знакомств выходили и местные – в основном девушки. Гости, украшенные бейджиками болельщиков, пользовались особым вниманием – как двадцать лет назад те, кто вытаскивал на публике первые сотовые телефоны.

И вообще в городе царила атмосфера, каковой никогда не видывали на нашей земле, – та, которую Ходасевич встречал только в Южной Америке, а Татьяна, скажем, в Венеции или в Испании: дух карнавала, беспричинного веселья, беспечного праздника, и это было так необычно, так приятно!

День приезда путешественники провели на пляже. Ходасевич, несмотря на возраст, очень прилично, как оказалось, плавал кролем.

Таня составила партию в пляжный волейбол немцу и двум французам.

За завтраком в пятницу Садовникова с отчимом познакомились с милейшей, интеллигентнейшей английской четой: от пятидесяти до шестидесяти, никаких болельщических закидонов типа татуировок и неумеренного пива, прекрасный аристократический акцент. Живут, правда, в какой-то дыре – Престон, графство Ланкашир, зато работают в крупной научно-исследовательской компании. Звали их типично по-английски, как оба над собой подтрунивали: Джон да Мэри. Футбол они да, любили, причем оба, даже жена, однако чемпионат оказался для супругов только поводом, чтобы побывать в России. После М. они еще собирались в Нижний Новгород, Самару, Саранск, а потом посетить Краснодар, Сочи и, наконец, как жемчужину в короне – Санкт-Петербург.

Старички (разумеется, с точки зрения Тани, для отчима оба новых знакомца были в самом соку) девушке так понравились, что она даже предложила стать для них на время нахождения в М. проводником и гидом – разумеется, бесплатным. Предложение было с восторгом принято. Отчим тоже решил принять участие в экскурсиях.

Он был с англичанами совершенно очарователен, развлекал и веселил всю компанию. Язык у него оказался на прекрасном уровне, только с небольшим (как показалось Тане и как отметили новые знакомцы) латиноамериканским акцентом. Экс-полковник отшутился тем, что у него школьная учительница была родом из республиканской Испании.

В итоге все вчетвером взяли на день кар-шер или дели-мобиль (англичане изумились, что в российской глубинке эта услуга тоже доступна) и осмотрели все основные достопримечательности приволжской жемчужины: кремль, музей космонавтики, бункер Сталина, Печёрский монастырь.

В субботу дружба упрочилась совместным пикником на другом берегу Волги – или, как тут говорили, в «заволге» (ударение на «а»). Переплыли реку на катерке, который местные называли «омиком», расположились вчетвером на полузаброшенной турбазе. Немногословный служитель притащил провизию и кухонные аксессуары, разжег мангал – и тут отчим продемонстрировал настоящий класс в приготовлении shashlik, а также сварил ведро «русских речных лангустов» – раков.

Несмотря на возраст, казалось, что и длительные прогулки, и постоянное общение даются отчиму легко. Он вообще посвежел и помолодел лет на десять.

Однако перед матчем с английской парой расстались – билеты у них оказались на разные трибуны, а сразу после игры Садовникова и Ходасевич отправлялись на вокзал. Мэри с Джоном еще оставались в М. до утра, а потом отправлялись в Самару на арендованной машине.

Прощались со слезами на глазах. Естественно, обменялись адресами – электронными и реальными. Обещали держать друг с дружкой связь.

4

О самом матче Англия – Коста-Рика мы рассказывать не будем. Он с разных ракурсов показан по телевидению, разобран по косточкам спортивными комментаторами и профильными изданиями во всех странах мира. Да, игра получилась выдающаяся! После того как костариканцы вели 2:0, англичане сжали волю в кулак и на протяжении одного тайма залудили латиноамериканцам три банки, причем последнюю – в добавленные четыре несчастные минутки. Бедные веселые свободолюбивые заокеанские гости натурально плакали. Английские болельщики бурно ликовали и прямо на трибунах швыряли вверх бокалы с пивом, обливая себя и всех окружающих. Эмоционально зрелище очень вдохновляло и даже в итоге опустошало^[4].

Тане тоже очень понравилась игра и весь огромный, дышащий и ворочащийся, как невиданное животное, красавец-стадион с его сорокатысячным разноплеменным народонаселением; понравилось быть в этом эмоционально напряженном поле, да рядом с любимым старшим товарищем-родственником, отчимом.

Но мы ведь пишем не о футболе – нет, совсем не о футболе. Поэтому давайте лучше немедленно перенесемся в специальный литерный поезд ФИФА, который после матча, в два часа и пять минут ночи, отправился прямиком в Москву.

У Ходасевича и Тани билеты были в седьмой вагон, сразу после ресторана. Вследствие последующих трагических событий (а также, простите за каламбур, того следствия, которое Садовникова совместно с отчимом вела) это обстоятельство, равно как и другие события и персоны, сопровождавшие поездку (и предварявшие убийство), запомнились девушке ярко, выпукло – навсегда.