© Плунгян Надя, картинка на обложке

© Герасимова А.Г. (УМКА), текст, 2015

«Свобода стала роком…»

 
Свобода стала роком
Свобода стала раком
И вот, забытый Богом,
Скитайся по клоакам
С осыпавшимся маком
В опущенной руке
И Джеком Керуаком
В потертом рюкзаке
 

(86)

«Я вижу сверкающий лед…»

 
Я вижу сверкающий лед
И острых отрогов оскалы
Вот наш небольшой самолет
Упал и разбился о скалы
 
 
А я ничего не боюсь
Мне нечего больше бояться
И если сейчас разобьюсь,
Все ангелы будут смеяться
 

август 86

«Деньги можно подарить…»

 
Деньги можно подарить
Деньги можно потерять
Деньги можно прокурить
Деньги можно прокирять
Можно их закинуть в речку
И проездить на такси
А можно просто бросить в печку
Как ведется на Руси
 

12 января 87

«Не подавая виду…»

 
Не подавая виду
Верю дурному знаку
Люди привыкнут к спиду
Так же, как привыкли к раку
 
 
Хиппи, привыкший к маку
Привыкнет к одеколону
Мир заползает в сраку
Ядерного сезона
 
 
Мы на краю потопа
Мы на краю обрыва
Мир заползает в жопу
Очередного взрыва
 
 
Дядька, привыкший к пиву
Пусть привыкает к крэку
Мы на краю обрыва
Время упало в реку
 
 
Нам, кто Отца покинул,
Нам ли бояться ада?
Он показал нам спину.
Хули нам еще надо?
 

апрель 87

«Бездомный бродяга, взгляни-ка…»

 
Бездомный бродяга, взгляни-ка,
Нагнувшись поближе, вплотную:
Как яро дуплится клубника,
Цепляясь за почву родную!
 
 
Земля. Рассеченные корни.
Лопата шуршит равномерно.
Ты можешь работать упорней,
Ты просто не хочешь, наверно.
 
 
Зачем тебе эти деревья?
Зачем тебе эта рассада?
Нет, нищее наше кочевье
Милее отцовского сада!
 
 
И только дитя виновато
В бездарно запоротом лете…
Ржавей же, родная лопата,
Ветвясь в придорожном кювете.
 

27 июля 87

«Губительно литература…»

 
Губительно литература
Корежит женский индивид.
Когда я не пишу – я дура.
Когда пишу – я инвалид.
 
 
Болит шальная поясница,
Пируют мыши в голове…
Усну ль – опять футбол приснится,
Хоккей и завтрак на траве.
 

* * *

 
У женщины-писателя бывает
Короткая, но длинная пора:
Весь день болтаешься, как ручка от трамвая,
И лучезарны вечера.
 
 
Сидишь, глядишь, как милый ест картошку,
Молчишь, лицо ладонью подперев,
И думаешь: а ну его в лукошко!
Вот канарейку выпущу в окошко –
Пускай летает, желтая, как лев.
 

6-7 сентября 87

«Привет пошлю я, став старухою…»

 
Привет пошлю я, став старухою,
Мужам ученым и мадам:
Рюмашку хлебушком занюхаю
И дневники свои издам.
 
 
И долго буду им любезна я,
Седая старая карга,
Пока висит еще над бездною
Моя последняя нога.
 

2-3 августа 91

«Ты так же сбрасываешь джинсы…»

 
Ты так же сбрасываешь джинсы,
Как змеи сбрасывают кожу
Хмелеют разовые принцы,
А ты становишься моложе.
 
 
Глаза босые закосивши,
Седлая грозовую тучу,
Становишься еще красивше,
Еще уверенней и круче.
 
 
Потом увянут эти взгляды,
Закиселеют эти ножки,
Засохнут руки от рассады
И почернеют от картошки.
 
 
И мерзлым вечером февральским,
Увесистые фотки пряча,
Ты будешь их считать по пальцам,
Не улыбаясь и не плача,
 
 
По пальцам рук, по пальцам ног,
По бледным пальцам умозренья, –
И сочинять стихотворенья
С огромным хреном между строк.
 

август 93

«Когда мы будем жить просторней…»

 
«Когда мы будем жить просторней,
Мы заведем себе канчиля».
Мы позабыли наши корни,
А те и вовсе проскочили,
 
 
Но синим крашеная кухня,
Но чашка белого кефира –
Единственное, что не рухнет
Среди распавшегося мира.
 

* * *

 
Вот я пишу стихи для друга
(Который вовсе и не друг),
Который вырвался из круга
(Который вовсе и не круг)
 
 
И уезжает без оглядки
В страну (иль вовсе не в страну?) –
Играть с самим собою в прятки
И выть на крупную луну.
 

август 93

«Вот и кончилось масло…»

 
Вот и кончилось масло,
Вот и кончились щи.
Жизнь еще не угасла,
Но потребность почти.
 
 
Мне не надо пирожных,
Мне не надо тортов,
От гарниров я сложных
Отказаться готов,
 
 
Я не дую винища,
Не курю ничего,
И духовная пища
Мне дороже всего.
 

10 января 94

«Здравствуй, Загреб, австро-венгерское захолустье!..»

 
Здравствуй, Загреб, австро-венгерское захолустье!
Каждая речка имеет исток и устье
Как и язык владеет истиной и устами
Как далеко одно от другого – знаете сами
 
 
Вечной гостьей непрошеной – хоть меня режьте –
Непоправимо-роскошные пирожные в Будапеште
Буду жрать, хотя на носу финансовый крах
До хрена меня отражается в зеркалах
 
 
Нависают темные своды с изящной резьбою
Подмастерью реальности не слабо овладеть судьбою
Завершился тяжелый подъем – а теперь отбой
Почему не здороваешься сама с собой?
 

конец июля 94

«Бега балерин и лошадок…»

 
Бега балерин и лошадок
Срисуй нам, художник Дега!
Как приступ отчаянья сладок,
Как жизнь через силу сладка!
Мой дядя до женщин был падок,
Именье пустил с молотка.
Ты лучше меня на порядок –
Купи мне бананов с лотка.
 

ноябрь 94

«Здравствуй, лакомка! Прочь, недотыкомка!..»

 
Здравствуй, лакомка! Прочь, недотыкомка!
Каждая маковка – точно тыковка
Каждая буковка – точно книжица
Каждая луковка тоже пыжится
Каждая звездочка – как луна
Из твоего окна.
 

ноябрь 94

«Тело душу изловило…»

Н.Заболоцкому

 
Тело душу изловило
В душеловку посадило
Стало думать да гадать
Как бы душу наказать
А душа, поджавши лапки,
Смирно кутается в тряпки
Знает: если захочу,
Прямо в небо улечу.
Не стерпела – захотела,
И ни с чем осталось тело.
Смотрит в бледное окно
Плачет, бедное, одно
Волосатое, мясное
С душеловкою пустою
 

18 марта 95

«Ярый любовник – грипп…»

 
Ярый любовник – грипп
Корку мою тирань
Тела пустого скрип
Ржавой иглою рань
Рви запятнанный шелк
В выморочной груди
Будь человеком, волк,
Только не уходи
Все от меня ушли
Ты лишь один со мной
Мы с тобой короли
Вирус – наш рулевой
Вирус – наш господин
Время – наш аспирин
Точное время: 30 годин
60 хвилин
 

5 апреля 95

Женские стишки

 
Уютный запах жареного лука.
Я бывшая жена. Какая мука!
Какое счастье: бывшая жена!
Проветривать я больше не должна.
 

январь 94

* * *

 
Чем жить, уповая на дядю,
Уж лучше совсем умереть
Есть женщины – суки и бляди,
Я женщина – просто медведь
 
 
Чем жить у самца на коленях
Уж лучше стоя, в подъезде
Есть женщины в русских селеньях!
Вы думали – нет? Есть!
 

август 94

* * *

 
Мне надо уехать куда-то,
Уехать куда-то одной
Пусть пьяные в жопу солдаты
Хохочут в лесу надо мной
 
 
Пусть рыжие злые водилы
Мне свой предлагают фугас
Зато, дорогие мудилы,
Я буду свободна от вас
 

декабрь 94

* * *

 
Чтоб привести тебя в себя,
Достаточно меня.
А чтобы вывести тебя
Опять обратно из себя,
Достаточно тебя.
 

6 апреля 95

* * *

 
Ты меня не любишь больше
Ты меня не любишь меньше
Ты меня вообще не любишь
Если раньше и любил
Ну а я тебя любила
То ли больше то ли меньше
То ли как-нибудь иначе
Но наверное не так
 

24 мая 95

* * *

 
Внутри тепло, стекло и запотело
И на стекле читаю по складам:
Отдам все тело тем, кого хотела,
Но только лиры милой не отдам.
 

30 октября 95

«Пора поставить запятую…»

 
Пора поставить запятую
Пора кончать давать крутую
Оставить суету пустую
И под развесистую тую
Залезть, размазав крем по плечикам
И притвориться там кузнечиком
 

27 августа 95

«Крученый-верченый…»

 
Крученый-верченый
Леченый-дрюченый
Весь в неоплатном долгу
Жизнью измученный
Смертью изученный
Как я тебе помогу?
 
 
Суженый-ряженый
Стриженый-глаженый
Меньше храпящий к утру
Перекореженный
Обезображенный
Весь как пиджак на ветру
 

4-5 сентября 95

«Ты молчишь, как Мальчиш-Кибальчиш в кулаке буржуина…»

 
Ты молчишь, как Мальчиш-Кибальчиш в кулаке буржуина
Ты сверкаешь павлиньим пером в кулаке Дон Жуана
Ты мерцаешь, как дальний паром в берегах Андуина
Ты стоишь без вопросов, как верный солдат Ле Зуана
 
 
Ты качаешься, точно пустыня в глазах бедуина
Ты свободен и самостоятелен, как Украина
Ты легко проникаешь в меня, как укол героина
Ты дымишь, ускользая сквозь пальцы, как марихуана
 

17 сентября 95

«Пока тебя нет…»

 
Пока тебя нет
Из меня поспешно
Вылезают стишки
 

18 января 96

«Руки в твоей и моей крови…»

 
Руки в твоей и моей крови.
Комаров
Убиваю в палатке.
 

* * *

 
Променяла мужнин пугающий храп
На утешительный храп дальнобойщика в мерзлом Камазе – и рада,
Небо с луною не выпуская из лап,
Словно поднос с головою светящейся – Иродиада
 
 
Ради ада покинула лавровый рай
Чтоб, похитив свободу, вернуться обратно
Сонное тело приехало в скрюченный край
В запотевшем мозгу лишь отдельные светятся пятна
 
 
Вот одно из них: девочкой навсегда
На осенней скрипучей сгоревшей впоследствии даче
Шарик глиняный, чтоб пережил холода,
На карнизе, за ящик с баллонами, прячу.
 

* * *

 
Осталось 200 до Москвы, пространство пухнет
Сосиска в тесте с головы, как спичка, тухнет
Пока мы вместе, мы мертвы, и мир не рухнет
 
 
Скрипит ватрушка на зубах и скверно пахнет
Растет петрушка на глазах и быстро чахнет
Верти вертушку, Телемах! сейчас бабахнет
 
 
Бежит дорога на восток, мотор не глохнет
Водицы много. Водосток не пересохнет
У нас тут строго. Бей, браток – он и не охнет
 

Осталось 200 до Москвы (и т. д.)

* * *

 
Ах, какая парочка –
Первый да второй!
Я твоя запарочка,
Ты мой геморрой.
 
 
Дождались подарочка,
Будет пир горой.
Вместо перестарочка –
Девочка-герой.
 
 
Вымахал из палочки
Дрын под потолок.
Доигрались в салочки –
Леший уволок.
 
 
Доигрались в пряточки –
Не нашел никто.
Больше ни заплаточки
На твоем пальто.
 
 
Больше ни заварочки
В чашечке моей.
Ни значка, ни марочки –
Степь да суховей.
 

1-3 августа 95