Мы долго смотрели на улицу, а когда ему надо было подняться на вышку и там наколоть дров, я уже все знала – я знала, какой он чудесный! Он поднялся по узкой лесенке, я – за ним, и целых четверть часа, пока он работал, мы опять не сказали ни слова. Я наблюдала, как он старается, как ему хочется показать мне свою силу. Но я больше смотрела в открытое окно, откуда виден почти весь Амстердам, море крыш до самой линии горизонта, которая так расплывалась в светлой голубизне, что не скажешь, где она кончается. «Пока все это существует, – думала я, – пока я живу и вижу это яркое солнце, это безоблачное небо, я не смею грустить!»