други в это время, может быть, на ветру, на холоде, бесконечно страдают, а многие, наверно, погибли. Мне становится жутко, когда я вспоминаю, что те, с кем я была связана самой тесной дружбой, теперь отданы в руки свирепых палачей, каких еще не знала история. И только за то, что они евреи!