Но не это самое горькое мое разочарование: еще больше, чем об отце, меня мучают мысли о Петере. Отлично сознаю, что я завоевала его, а не наоборот. Я выдумала его для себя, в моем представлении он был милым, тихим, чутким мальчиком, который очень нуждался в любви и дружбе. У меня была потребность – выговориться с живым человеком, мне нужен был друг, который помог бы мне в пути, и я добилась, хоть и с трудом, Что он медленно, но верно привязался ко мне. И когда я наконец пробудила в нем дружеские чувства по отношению к себе, то помимо воли в наши отношения вкралась интимность – теперь мне это кажется неслыханным.
Мы говорили о самых сокровенных вещах, но о том, чем было переполнено мое сердце, чем оно и сейчас полно, мы до сих пор молчали. Я все еще не разберусь в Петере – может быть, он просто поверхностный человек, а может быть, он от застенчивости так сдерживается даже со мной? Но я допустила