Среди тёмных армейских машин, я разглядела несколько автобусов – около восьми – подсвеченных огромными белыми лампами, которые выставили по кругу. Кажется они для того и предназначались, чтобы осветить автобусы. Кое-какие были школьными жёлтыми, некоторые обычные общественные. Два из них уже отъезжали. И смысл паники вдруг стал предельно ясен – всем мест не хватит.

Это было ужасно. Я понимала, чётко осознавала, что нужно спешить, нужно попасть внутрь. Мне нужно в этот автобус! Но я стояла как вкопанная. Я просто не могла двигаться, ноги не отлипали от асфальта. Глядя на безумие мирных граждан, самых простых людей, моих соседей, которые толкали друг друга локтями, пробивались вперёд, будто они тонут, и лезли по головам, у меня перехватило дыхание. Мне стало страшно и противно. Я не хотела быть тут. Я не хотела здесь находиться! И не хотела туда лезть. В самую эту гущу, в центр клоаки.

Они так громко кричали. И гражданские и военные. Как же много шума. Я ничего не могу сообразить. Всё мелькает. Затем уши заложило от третьего взрыва. Так громко, громко… Я не могу так больше. Я прижала к ушам ладони, так, чтобы слышать лишь гул в своей голове. Так громко… И снова заорала сирена. Как же громко, чёрт возьми… Я не могу. Не могу двигаться, не могу слышать это, не могу даже шагнуть… Я не могу спастись. Перед глазами хаос, в голове пусто, в теле нет сил. Я стала медленно опускаться. Медленно… К земле. Не могу. Я села на корточки, закрыла глаза и ещё сильнее зажала уши.

Стоп.

Я опять слишком отчётливо слышу сирену. Мои ноги опять двигаются. Мои глаза видят свет.

Меня как будто разбудили ото сна, подняли на ноги, встряхнули и заставили бежать. Накрытая второй волной сигнала тревоги, я вскочила и втиснулась в толпу, возвращаясь к реальности. Но это не я. Меня что-от вело. Мою руку что-то крепко сжимало… Кто-то крепко сжимал. Я чувствовала эту тёплую сильную хватку. И она увлекала меня за собой прямо вглубь этой сумасшедшей воронки. Я не хочу туда, но поддаюсь воле моего проводника. Он прав, он знает как лучше. Я должна бежать за ним.

В себя я пришла только когда приземлилась на твёрдое сиденье возле мутного чёрного окна. В горле щипало от не унимающейся отдышки, глаза слезились. Тело дрожало, как после марафона, все мышцы колотило чечёткой, по спине стекал холодный пот. Кажется, ничего страшного не произошло, и всё же это был ад. Но теперь я здесь, внутри. Я в автобусе.

Рядом со мной, слева, на сиденье ловко скользнул чей-то силуэт, слегка задев меня плечом. Послышалось тяжёлое учащённое дыхание, перебиваемое хрипотой. Щекой я ощутила жар чужого тела. Переведя дух, я заторможено повернулась, но разглядела только размытый профиль в темноте. Кажется, он напряжённо смотрел куда-то вперёд. Правда, через секунду изображение снова поплыло. Я зажмурилась, подождала, и ещё раз посмотрела на него. И вдруг встретилась взглядом с широко распахнутыми, пронзающими меня карими глазами.

Тогда я впервые увидела его.

В его расширенных зрачках тлел тот же страх, что был во мне. Он растворялся в крови и стучал в вене на его виске. Где-то в глубине тёмных глаз я видела мальчика, скованного ледяными объятиями этого страха. Мальчика, который не знает что происходит, который боится так же, как и все остальные. Но, тем не менее, рядом со мной сидел мужчина, юный мужчина, и он держал себя в руках, насколько ему хватало сил.

На вид ему было лет двадцать. Во мраке его лицо казалось серым, а волосы угольно-чёрными. Острые скулы и лоб блестели от пота в свете лампы за окном. Губы были приоткрыты, он очень часто и неровно дышал. Обеспокоенные глаза рассеянно смотрели на меня из-под тёмных бровей. Больше я ничего не могла рассмотреть в нём, тогда я почти ничего не соображала.

В следующее мгновение я увидела, как он подался вперёд и стал что-то произносить, вроде:

– Ты в по… ря… дке?..

Конец фразы скомкался, как зажёванная кассетная лента, и оборвался. Его лицо резко поплыло вверх. Картинка размазалась и всё остановилось.

Наступила темнота.

Когда я очнулась, я достаточно быстро поняла, что произошло со мной. Я отрубилась. Потеряла сознание. Мне сразу стало так стыдно, не успела я и в себя прийти. Сейчас я плохо помнила всю ситуацию, поэтому казалось, что такой беспомощной я ещё никогда не была. Хотелось наорать на себя за свою слабость, но это выглядело бы ещё глупее. Гораздо лучше вовремя взять себя в руки.

Я знала, что лежу. Я ощущала это. Только не помнила, как оказалась в горизонтальном положении. Меня слегка потряхивало из стороны в сторону. Лицо смотрело вверх, а затылком я чувствовала довольно странную замену подушки, ни мягкая, но и не жёсткая. Ноги мои были подогнуты и коленки упирались в какое-то твёрдое покрытие. А в ушах гудел непрекращающийся рокот.

Стряхивая осадок своего забвения, я медленно подняла веки. Сперва показалось, будто я очнулась под водой. Но после пары секунд созерцания размытых и неясных пятен, я, наконец, прозрела.

Робкий взгляд сразу же остановился на ровном точёном подбородке. Я пригляделась получше. Приоткрытые губы и встревоженные глаза, смотрящие вдаль. И эти тёмные волосы. Что-то знакомое… Взгляд мой неловко, но заинтересованно заскользил вниз. Я разглядела во тьме игру слабого света на изгибах его шеи. Острые ключицы, покатые плечи, и крепкий торс, обтянутый плотной светлой тканью кофты с синими рукавами. Мой пытливый, несобранный, после потери сознания, ум с любопытством изучал рельефы мужского тела. Я почувствовала что-то зудящее и приятное в животе, и моё дыхание участились.

На какое-то время я совсем позабыла всё, что произошло со мной перед тем, как вокруг стало темно. Перед тем, как меня, словно вилку из розетки, выдернули из реальности, и питание прервалась. Я просто лежала и смотрела на незнакомого парня и несколько секунд проходили в абсолютном безмолвии внутри моей головы. Это было божественное время, но оно закончилось, как только ко мне подкрался первый вопрос: где я?

Я вздрогнула и потуплено уставилась в темноту. Но вдруг надо мной прозвучал тихий голос:

– Привет. Ты как? В порядке?

Кто? Я? В порядке ли я? Мои глаза отрешённо смотрели на его лицо, словно на фотографию в журнале. Я не понимала, что ответить и не хотела понимать. Я не хотела снова начать думать, потому что знала, что тогда прорвёт платину и в моих мыслях снова наступит хаос. Но я уже вспомнила, что я в автобусе. В том самом автобусе, в который привёл меня… этот парень?

– Это был ты… – вырвалось у меня, и голос прозвучал как-то слабо и сипло.

Я приподнялась и, наконец, осознала, что всё это время лежала у него на коленях. Стало неловко… Он заинтересованно и обеспокоенно наблюдал за мной. Теперь совсем неловко. Рукой я схватилась за голову – меня слегка укачало, – а потом села, снова оказавшись на сиденье, рядом с ним.

– Это ты помог мне? Привёл меня сюда? – спросила я, когда заметила, что он всё ещё ждёт продолжения моей скомканной фразы.

Его губы дрогнули в лёгкой улыбке, и он кивнул.

Я стала оглядываться по сторонам. Вопросов было много, но их было сложно собрать в целостные разумные предложения. Поэтому я ограничивалась тем, чем могла.

– Я отключилась? Надолго?

– Минут на двадцать, – выдохнул он. – На самом деле, хорошо, что ты поспала. Нам бы всем сейчас не помешало забыться.

Я хотела было улыбнуться, но мышцы на лице заупрямились, и гримаса у меня получилась довольно странная. Надеюсь, он не заметил.

– Ты… Мы… – выдала я бессвязно, в голове всё перемешалось. – Куда едет автобус?

– Я не знаю. – Он нахмурил брови и мрачно взглянул вдаль. – Никто не знает. Нам никто так ничего и не сказал.

Такого ответа следовало ожидать. Хотя, сейчас можно было ожидать чего угодно. Всё казалось таким нелепым и нереальным. Это, наверное, сон… Действительно, это было очень похоже на страшный сон. Но серьёзное лицо, чёрные глаза и его плотно сжатые губы говорили мне, что всё настоящее. Он настоящий. Тьма за окном настоящая. И я по-настоящему здесь, в этом чёртовом автобусе.

У меня внутри был такой беспорядок из разных смешанных чувств, что я даже не могла понять, какое из них преобладает над другими. Было как-то… холодно на душе, как-то неуютно. Но ведь когда я только очнулась, всё казалось не таким пустым и безнадёжным. А очнулась я лёжа на его коленях… Я снова хочу отключиться, снова всё забыть. Я не хочу больше задавать никаких вопросов, не хочу ничего знать. Я хочу, чтобы всё было хорошо. Или хотя бы просто спокойно.

Я закрыла глаза, и меня накренило влево, словно парусник в море. На мгновение показалось, что я медленно падаю, рассекая тяжёлый вязкий воздух пропитанный страхом всех окружающих меня людей. Но когда голова мягко коснулась его плеча, моё сердце забилось ровнее. Да, теперь спокойно. Хватит мыслей и бесполезных вопросов, хватит. Можно мне ещё немного тишины внутри этой до невозможности гудящей голове? Иначе у меня разорвётся черепная коробка. Пожалуйста. Я только чуть-чуть забудусь, как он сказал.

Я почувствовала, как под моей щекой расслабляется его рука, плечо опускается. Теперь не так жёстко. Может он тоже хочет больше не думать ни о чём. Что-то мне подсказывало, что бесконечные размышления разрывают и его. Слишком много мыслей, слишком. Хватит… Я сжала в кулаке край его кофты. Вся сила, злость и растерянность ушли сейчас в это движение. Не знаю, заметил ли он. Пожалуйста, позволь мне ещё немного посидеть так… просто рядом, лежа на твоём плече.

Автобус затормозил. И волнение снова стало подниматься, как цунами над песчаным берегом. Вокруг всё ещё было темно, свет не включали, но где-то впереди показался уже знакомый цвет белых ламп. Люди засуетились, поднялись со своих мест, зашептались. Никто не говорил вслух, все боялись произносить свои мысли во всеуслышание. А я медленно, словно под действием морфия, приходила в себя.

Дверь автобуса с резким неприятным скрежетом открылась. И тишину пронзил громкий мужской бас:

– Все на выход!

Я привстала и огляделась. Люди сделали то же самое. Никто ничего не понимал. После долгой поездки нам так никто ничего и не объяснил. Первые приливы адреналина у всех улеглись и люди стали задумываться о происходящем, задаваться вопросами. Поэтому все ждали какой-то речи от военных или банальных успокаивающих слов, и никто не двигался.

Тогда военный с громким стуком поднялся на ступеньку:

– Быстро на выход!!! – заорал он и демонстративно поднял автомат.

Новая вспышка страха не заставила себя ждать. После этого угрожающего действия