кулаком о стол, а после запустил кружкой, из которой гостья только что пила, в стену. Кружка развалилась на несколько частей, со звоном упав на пол.
Блондинка только головой покачала – сейчас, перейдя грань, она была само спокойствие – ледяное и безмятежное. Только глаза ее были такие насмешливые, как будто бы не она только что унижалась и о чем-то просила, а Келла. Или ему лишь так показалось. Он нависнул над Нинкой, схватив ее за предплечье и прошипел:
– Никогда так не делай, дура. Ни с кем. Поняла меня?