© Анна Дарбинян, 2016

© Карина Дарбинян, фотографии, 2016

ISBN 978-5-4474-9906-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Юмористическая
и ироническая проза

Личная жизнь

Решил я устроить свою личную жизнь серьезно. Ну, чтобы ни с Ленкой и Катькой… по пьянке… А основательно и главное регулярно… кормили… стирали… и прочие удовольствия устроенной личной жизни.

Подал объявление в газету… Жду, может, кто клюнет на бывшего интеллигента, и полу бомжа нынче. Нет, я в объявлении, конечно, себя приукрасил… Рост прибавил, машину приписал, и так, по мелочам приврал – про привычки и характер… Если всю правду про себя написать – кто ж позарится… А так, может, в рейтинге женихов и ни последним буду.

Где-то месяца через два, может, чуть больше получаю письмо, с фотографией. Открыл и ахнул… Повезло, думаю, бабе, такой красавец ей достанется. Посоветовался с мужиками и позвонил ей по телефону, указанному, в письме. А, что тянуть и перебирать, тем более перебирать не приходится. А вдруг, следующего письма придется ждать столько же? И что, на фото будет еще не известно.

Позвонил, назначил свидание в ресторане… Точнее в кафе… В чебуречной у нас за углом. Чего далеко ходить… Понравится, сразу в дом и приведу. Мужики так и сказали – Если увидишь, что в твоем вкусе и ууу, как хочется… Сразу и женись.

Конечно, как положено, иду с цветами, соседка вчера выбросила вслед какому-то ухажёру, успел подобрать, пока они отношения выясняли.

Денег с собой не много – друзья скинулись… На чебуреки и на сок, по маленькому пакетику. Но если уж жениться решу тогда с собой, прихватим еще… чебурек.

Подходить не спешу, дай, думаю, посмотрю на нее со стороны. Может, и сэкономлю, возьмет себе что-нибудь сама. Не будет же стоять за столиком, просто так, меня дожидаясь.

Разглядел ее сразу… Среди местных алкашей она отличалась изысканностью и яркостью наряда. Все портил бант на груди. Завязан он, как-то уж пышно для первого свидания. Нет, если б было под бантом объемнее… может, он и не бросался так в глаза своим красным цветом. А тут, ну, просто, цветок на асфальте. На фотографии она вроде и розовее и пышнее мне показалась… А наяву – откармливать, да откармливать… И так она брезгливо грязную посуду салфеткой от себя отодвигала, что я представил ее в моей квартире.

Не женился на ней. Даже не подошел. Съел чебурек, запил портвейном… Пошел к мужикам – разделить свою неустроенную личную жизнь.

Таланты и родственники

Что талантлив, я знал всегда… А, тут, меня еще в «Музе» напечатали, в альманахе нашем литературном, совсем себя талантом почувствовал.

Если я талант, значит должны быть поклонники. Другу старому позвонил, мы с ним вместе стометровку в школе бегали, наперегонки, поинтересовался, не читал ли он меня с восторгом. А он, вообще не читал, да и жена ему вроде с каким-то поэтом изменяет, в общем, он не мой поклонник оказался.

Жене бывшей позвонил. Пусть порадуется за меня. А, то, уходя, такое наговорила, а теперь узнает, что я талант, стыдно станет. И тут не повезло, трубку взял ее новый, и послал меня… Видно поэзией не увлекается.

Обидно стало, дай думаю, позвоню тетке своей. Она то за меня всегда порадуется. Помню, мальчишкой, летом с рыбалки щуку принес – сколько восторга было. Радости действительно не было предела, когда тетушка узнала, что я сейчас живу один в двухкомнатной квартире, и в нашем областном центре открыли вещевой рынок, до которого всего полчаса езды на маршрутке. Пообещала заехать, послушать произведения из уст автора.

Почувствовал, что мои творческие успехи ей не безразличны и сел за поэму о теплых родственных отношениях. Не прошло и два дня, как я начал поэму, раздался звонок в дверь. Ну, думаю, пресса мной заинтересовалась, уж больно звуки за дверью странные… с аппаратурой пришли – телевидение значит.

Оделся, не в трусах же прессу с телевидением встречать, и открываю. А там… Корзинки, сумки и тетка стоит, с мальчиком. С трудом узнал в ней свою тетю Люсю. За двадцать лет, что не виделись, она расплылась и постарела. Чего больше, даже сказать не могу. От неожиданности я дверь нараспашку, и как для прессы все шпарю: «Заходите, располагайтесь, я живу скромно, но рад вам очень»! А она мне на шею кидается: «Да что ты как не родной». И тут до меня сразу дошло, что приехали они надолго и жить будут у меня.

Мальчик оказался внучатым племянником, очень талантливым, но музыкальной школы в станице нет, и она надеется на мою помощь в его дальнейшем образовании. В тот момент я был настолько ошарашен их появлением, что нужных слов, для отказа не нашел, подумал – все само собой рассосется. Может, выяснится, что у мальчика талант не очень – два гения в одной семье это такая редкость, или тетка по станице заскучает, или моя квартира покажется не очень уютной… Надеялся, что к моменту появления журналистов, родственники съедут. Но прошел день, два… Тетя Люся уютно устроилась в моей комнате, оборудовав себе пышную постель, из перин и подушек, привезенных с собой. Мальчик спал на скромном диване в гостиной, которая служила ему и комнатой для занятий музыкой.

Тетка, в первый же день приезда, купила ему музыкальный инструмент – скрипку. «Хороший инструмент – не дорого и легко нести» – сказала она, занося остальные баулы, оставленные, ими на вокзале в камере хранения.

Но весь размах трагедии я понял, когда мальчик заиграл… Нет, я не завистлив к чужому таланту и к скрипке относился всегда не плохо, но то, что издавала скрипка в руках этого ребенка, доводило меня до душевных мук.

Днем я мог закрыться на балконе и сидя, под развешенным необъятных размеров, нижним бельем тети Люси, писать свою поэму. Но в ранние утренние часы, когда предавался на кухне отдыху после бессонной, от творческих мучений ночи, а тетя Люся готовила завтрак, двигая раскладушку, на которой я спал, дверцей холодильника, и громко кричала в комнату: «Ты, что же это паршивец, так играешь? Разве так играют на скрипке, громко надо! Ты, что не видел, как по телевизору дядя это делает! Старайся, и тебя по телевизору покажут»! Это был ежедневный утренний урок. Как выяснилось позже, ребенка в музыкальную школу не приняли, и добрая тетушка решила сама дать любимому племяннику музыкальное образование.

После недели проживания моих родственников, мне расхотелось писать поэму о родственных связях, и я решил писать о великих музыкантах или поварах. Признаюсь честно, тетка готовила изумительно, и это была одна из причин моего долготерпения. Не скажу, что изголодался после ухода жены, разносолами она меня не баловала, но омлет с яичницей мне изрядно надоели. А тут настоящий борщ и котлеты, которые пахли по – домашнему, да с разваристой картошечкой и подливкой…

Но скоро продукты, привезенные, из станицы закончились… И встал вопрос, где взять деньги на дальнейшее питание? Гонораров, как поэт любитель я не получал, а с работы уволился, как только писать начал. Не мог же я совмещать работу на вещевом складе, с поэтическим творчеством.

Тетка заметив, что я стал реже выходить на балкон, для занятий творчеством, перестала звать меня к обеду, а потом и к ужину. Если я раньше делал вид, что сплю во время их завтрака, то теперь, вскакивал, почувствовав, как она пролезает мимо моей раскладушки, пыталась открыть холодильник. Конечно, я мог прийти и на обед незвано… Но тетя Люся предусмотрительно закрывала меня на балконе, где я пытался писать поэму о творческих личностях, переносящих тяжкие невзгоды.

Занятия музыкой маленького вундеркинда стали реже. Толи тетка уставала после пробежек по вещевому рынку, толи она поняла, что истязания инструмента ничего не дают, кроме головной боли. При очередной попытке ребенка заняться музыкой, тетушка сломала смычек. Надеюсь, не о голову подающего надежды музыканта… На новый уже денег не было, и тетка позвонила родителям ребенка с просьбой выслать.

Деньги выслали, но сумму небольшую… Только им на дорогу. Уезжая, тетя Люся плакала. Видно ей не хотелось возвращаться в станицу, где она жила, после смерти мужа, одна. Своих детей у нее никогда не было, она вечно воспитывала племянников, и чьих – то внуков, приезжающих на лето.

А может, она плакала от обиды, что у нас в роду нет настоящих талантов.