Читать книгу «Услуги особого рода» онлайн полностью📖 — Анны Даниловой — MyBook.
image

Анна Данилова
Услуги особого рода


* * *

– Вы знаете этих людей? Вернее, вы знали этих людей? Этого мужчину, женщину?.. Не молчите, отвечайте… Дайте ей воды, она сейчас упадет.

Женщина в черной юбке и сером свитере стояла посреди большой разгромленной квартиры и смотрела себе под ноги, где на светлом паркете расплылись две большие лужи крови. На полу лежали мужчина и женщина. Оба мертвы. Оба с простреленными головами. Головы соприкасались друг с другом. Помада на губах мертвой женщины нетронутая, свежая, красная, как и кровь на полу, которая вытекла из ее головы, блестит в свете лампы. Наверное, у нее все внутри красное. Вся ее изнанка. У мужчины тщательно выбритые щеки, побледневшие губы. Еще совсем недавно они оба были живы. Говорили о чем-то. Но так и не договорились. В комнате пахнет порохом. И табаком. Это накурили те, кто пришел после звонка соседей, услышавших выстрелы.

«Вы не могли ее не знать… Не могли…» – стучало в голове и не давало сосредоточиться на самом факте смерти.

«Да, я знала ее… Знала, чувствовала, она всегда была рядом, как тень, и, где бы мы ни находились, мы везде ощущали ее запах, запах свежеотпечатанной банкноты… Она была его второй жизнью, и она же погубила его… И еще много сотен… Имя ей – Стерва, профессия – Сволочь…»

Глава 1
Анна-Успенка

Шел мокрый снег. Ветер пробирал до костей. Анна Винклер вот уже несколько минут смотрела из окна своего «Фольксвагена» на перевернутую вверх черным брюхом большую легковую машину (кажется, «БМВ»), упавшую на дно оврага. Не было дыма, не было огня. Только шел снег, завывал ветер, который словно проникал в самое сердце и выстуживал последнюю надежду добраться до ближайшего населенного пункта живой. Мороз в апреле. Какая дикость. Редкие машины проползали мимо (Анна усмехнулась про себя: не оглядываясь). Их, таких тяжелых, сдувало с заледеневшей трассы, как если бы они ничего не весили. Это была дорога М-6, соединявшая столицу с волжскими городами, с Ростовом.

Анна вышла из «Фольксвагена» и, глядя на уже успевшую побелеть на глазах перевернутую машину, покачала головой. Трагедия, разыгравшаяся здесь, на этой опустевшей трассе, была настоящей бедой, настоящим горем по сравнению с тем, что она успела себе выдумать, пока мчалась сюда, спасаясь от своей печали. Подумаешь, ее бросили. Мужчины часто бросают женщин. Сегодня ее очередь. И чего она добилась бы своей смертью?

Ей было стыдно признаться даже себе, что она остановила «Фольксваген» вовсе не из-за того, что увидела разбитую машину, просто ей показалось, что ее душевные силы на исходе. Это был своего рода прозрачный (если не считать плотной пелены снега) тупик, в который она уткнулась, словно в плечо друга. Но это был всего лишь мираж. Никаких друзей на трассе быть не могло. Как не было их и в Москве, где она жила, любила и где сегодня ее смертельно ранили, обидели, променяв на другую женщину.

Анна, обжигая руки о снег и цепляясь за острые, выступающие из-под снега ветки кустов, спустилась вниз и заглянула внутрь машины. Вот то, что она и боялась увидеть: залитое кровью лицо, открытый потускневший глаз… Мужчина был мертв. И тут ей показалось, что она слышит стон.

– Эй, есть кто живой?

И снова стон. Открыть дверь было невозможно. Анна вернулась наверх, достала из багажника оставшуюся еще с зимы саперную лопатку и принялась колотить ею по твердому стеклу перевернутой машины. Послышался хруст, и стекло рассыпалось. Куски стекла были похожи на льдинки. И тогда она увидела женщину. Рыжие волосы, синеватые губы и белый, словно присыпанный пудрой, маленький аккуратный нос.

Анна просунула руку внутрь салона и коснулась руки женщины. Она застонала.

– Господи, да ты живая… Ну-ка, приходи в себя… Твой дружок умер, но ты-то должна жить. Меня бог к тебе послал. Ну же, приходи в себя. Ты будешь жить, слышишь? Меня зовут Анна. Очнись…

Она понимала, что ее никто не слышит, но продолжала разговаривать с женщиной, рука которой показалась ей теплой на ощупь. Уцепившись за обе ее руки, Анна попыталась хотя бы немного придвинуть тело женщины ближе к окну, чтобы потом, постепенно, сантиметр за сантиметром, вытащить ее из машины. На это ушло почти полчаса. Стыд жаркой волной погнал кровь по жилам: кого я спасаю, ее или себя?

Когда наконец эта маленькая хрупкая женщина была вызволена из своего металлического гроба, Анна, обнаружив в себе неожиданный прилив сил, взвалила ношу на себя и потащила наверх, к своей машине. Ей не верилось, что она оказалась способной на такой поступок и что нашла в себе силы вообще выйти из машины.

Женщина была жива. Она дышала, но тело ее было совсем холодным. И понадобилось бы очень много горячей воды и водки, чтобы согреть ее.

Анна усадила ее на заднее сиденье и укрыла пледом. Желтый плед, который был предназначен совсем для другого, теперь оказался очень кстати. Желтый плед – это их любовное ложе, бывшее ложе… Пусть теперь он послужит более благородным целям. И тут Анна заметила на правой руке женщины веревку. Серую, измочаленную веревку с клочком оранжевой клеенки на ней. Фиолетовыми чернилами (буквы слегка расплылись) она прочла: «Имя – Стерва». И на другой руке – точно такая же бирка, но уже с другой надписью: «Профессия – Сволочь».

Анна не верила своим глазам. Перед ней лежало бесчувственное хрупкое нежное тело с тонким ангельским личиком. Душа этой несчастной металась сейчас между жизнью и смертью. Кому же она причинила столько боли, что ее так пометили? Мужчина? Женщина? Кто нацарапал бесстыжей рукой на оранжевых клеенчатых клочках эти омерзительные определения? Бирки она отвязала и спрятала в карман. Затем достала блокнот, ручку и, вернувшись вниз, в овраг, счистила снег с металлической панели, где были выбиты номера машины. Московские номера. Можно было, конечно, покопаться в вещах погибшего мужчины, чтобы выяснить хотя бы его имя, но она испугалась, что ее могут застать за этим неприглядным занятием, смахивающим со стороны на мародерство, вездесущие работники автоинспекции. Это сейчас их нет. А вот стоит ей пролезть в машину за документами или прикоснуться к трупу, чтобы пошарить в его карманах, они тут как тут. Она не верила в счастливый случай. А потому, вернувшись в машину, достала карту, чтобы определить, в какой точке М-6 она находится и далеко ли до ближайшей больницы. Она была в пути уже почти десять часов. Получалось, что позади нее крупный населенный пункт – город Балашов, а впереди – часа через два или, если двигаться со скоростью сорок-пятьдесят километров, то и все четыре – Саратов. Но у нее никого не было в этом незнакомом ей городе. Ее конечной целью было забвение. Она гнала машину на огромной скорости, предаваясь шальному движению, переживая острейшие ощущения и играя со смертью. И вдруг теперь эта остановка. Этот тупик. Эта женщина с рыжими волосами. Вернее, девушка. Совсем молодая. Это ли не знак, что ей суждено так же, как и этой несчастной, остаться в живых?!

Анна завела машину и тронулась с места. Покатила. Медленно, то и дело соскальзывая с трассы на обочину. Гололед. Это не цунами, не тайфун, не шторм, не ураган. Это молчаливая мерцающая гладь, смертельная гладь.

Проехав несколько километров, Анна увидела указатель, при виде которого у нее сжалось сердце. Она не поверила своим глазам. Все, что она теперь видела или слышала, казалось ей какими-то неотвратимыми знаками, от которых никуда не скроешься. Нужно только слепо следовать этим указателям и ждать, чем же все это закончится. Синяя, окаймленная белым, стрелка: «Анна-Успенка». Вот это название! И «Анна» – тезка. И «Успенка» – это уж слишком… Вроде там, в этой Анне-Успенке, она, Анна Винклер, и найдет свою смерть. Уснет. Усопнет. И подтвердит таким образом название деревни. И все же она резко затормозила перед тем, как свернуть. Напрасно. Машину занесло прямо в сугроб. Сугроб – это еще не гроб. Игра слов.

Затем дала назад, с трудом вырулила на дорогу и поехала в сторону деревни. Снег продолжал идти, залепляя окна. С ним уже с трудом справлялись «дворники». Господи, подскажи мне, что делать с этой женщиной? Куда же я ее везу? Это же крохотная деревня, где, вполне вероятно, нет даже врача.

Проехав мимо нескольких домиков, занесенных снегом, Анна остановила машину, вышла из нее и с трудом добралась, шагая по пояс в снегу, до калитки одного из подслеповатых строений. Принялась колотить тяжелым, висевшим прямо над металлической скобой крюком, стараясь привлечь к себе внимание хозяев. Она не знала, сколько колотила. Но очнулась, когда увидела прямо перед собой сердитое розовое лицо женщины. В красной косынке, из-под которой выбивались темные волосы.

– Извините, что я так громко стучу. Но мне требуется помощь. В машине находится женщина. Она ранена. Там, – Анна махнула рукой в сторону оставшейся позади трассы, – случилась авария. Мужчина погиб, а вот женщина жива. Можно к вам?

– Можно, – вдруг неожиданно спокойно ответила женщина. – Я вам помогу. Вот только надо бы откопать калитку.

Она довольно скоро выбралась из-за калитки и, наступая в глубокие следы, оставшиеся от Анны, последовала за ней к машине. Вместе они вынесли раненую и внесли ее, не без труда, в дом. Уложили на кровать в маленькой комнате с единственным оконцем.

– Ее как будто били, – произнесла женщина в красной косынке, хозяйка дома. – Видите, какие синяки?

– Так ведь авария же…

– Нет, милая, ее до аварии били. Уж поверь мне… Тебя как звать-то?

– Анной.

– А меня – Еленой. Надо бы доктора вызвать. Он через дом от нас. Сергеем Владимировичем зовут. Он придет, не откажет. А я тут согрею ее. Грелками обложу. У меня их аж три. Одна, правда, худая.

– Хорошо, я схожу.

И Анна пошла за доктором. Уже в сенях она почувствовала, что замерзла. Сильно. В машине было тепло, даже жарко, и ей было хорошо в тонком свитере. А здесь, на морозе, в холодных сенях ее забила дрожь. Как бы не схватить воспаление легких. И тут же себя обругала, посмеялась над собой: недавно еще хотела расстаться с жизнью, а теперь испугалась воспаления легких.

Деревенский доктор оказался обыкновенным пенсионером. Стариком. В теплом вязаном жилете. От него, от доктора, пахло почему-то керосином. Услышав, о чем идет речь, Сергей Владимирович с готовностью накинул на себя тулуп и вышел вслед за Анной.

– Ну и погодка. Немудрено, что авария случилась. И как же это вы ее увидели? Остановились на трассе почему? Услышали что? Увидели? – завалил он ее вопросами.

– Нет. Случайно, – уклонилась от ответа Анна.

– Нет, – Сергей Владимирович вдруг поднял указательный палец и сощурил свои по-стариковски слезящиеся голубые, словно выцветшие, глаза, – это не случайно. Это – судьба. Уж поверьте мне, старику.

Он бодрым шагом направился к своей калитке. Анна едва поспевала за ним.

– Деревенский доктор, он, знаете ли, должен быть готов ко всему. Вот в моем саквояже, к примеру, имеются даже инструменты для удаления зубов, представляете?!

Она только что заметила в его руках старый рыжий и сильно потертый саквояж с тускло поблескивающим замком под ручкой. Оказывается, он на самом деле был всегда готов к вызову и прихватил, незаметно для нее, саквояж чуть ли не в сенях.

Девушка еще не пришла в себя. Вот теперь, когда ее лицо было подставлено прямому свету, буднично и как-то голубовато льющемуся из окна в маленькой комнате, Анна тоже разглядела синевато-желтый полукруг под левым глазом, ссадину возле уха, а чуть пониже шеи еще один синяк, большой, фиолетовый.

– Так… Снимите с нее верх, – скомандовал доктор, издали разглядывая пациентку.

Анна сняла с девушки черный свитер, огромный, явно не по размеру, серый, с красно-белыми оленями толстый джемпер и белую, с рисунком, трикотажную майку с короткими рукавами. Тоже большую, размера на три-четыре больше. На майке в двух местах на уровне сосков подсохли странные желтоватые пятна.

Сергей Владимирович подошел к кровати и присел на предложенный ему стул. Внимательно, не прикасаясь к девушке, осмотрел ее. Причмокнул губами.

– А теперь снимите нижний этаж.

Под «нижним этажом» подразумевались синие джинсы. В них могло бы при желании поместиться три такие девушки.

– Это не ее одежда, – невольно вырвалось у Анны, и она, словно испугавшись чего-то, прикрыла рот рукой.

– Тсс… – прошептал доктор. – Я и сам вижу. Ведь на ней, на голубушке, нет даже белья. Никакого, видите?

Он провел рукой по бледному животу девушки, по гладко выбритому лобку.

– Выйдите, – вдруг решительно скомандовал он и почти вскочил со своего места. И, не обращая внимания уже ни на кого, поднял с пола саквояж, открыл его и достал оттуда хрустящий пакет с новыми резиновыми перчатками. Надел их. Женщины стояли, не шелохнувшись.

– Снасильничали? – ахнула, очнувшись первая, Елена.

– Не знаю. Говорю же, выйдите.

– Никуда мы не выйдем. Мы что, баб, что ли, не видали? – вдруг возмутилась Елена, нахмурив брови.

Анна стояла молча. Она не собиралась выходить из комнаты. Лежащая перед ней девушка неожиданно стала для нее близким и родным человеком. И она не желала оставлять ее даже наедине с доктором.

И тогда Сергей Владимирович начал осматривать женщину. Встав чуть ли не на колени, он раздвинул ей ноги и осторожно принялся вводить пальцы левой руки во влагалище. Правая же мягко надавливала на низ живота.

Когда он извлек руку из женщины, перчатки были розовые от крови.

– Это – роженица, – сказал он с какой-то грустью в голосе. – Посмотрите на ее груди, они же полны молока. Она родила совсем недавно. – Он повернулся к Анне: – В машине не было ребенка?

– Да вы что… Конечно, нет! Я же говорю, там был только труп мужчины. Я бы увидела ребенка. Нет, не было.

– Значит, украли, – пожал плечами доктор. – Или убили.

– Старый дурак, что ты такое несешь? – возмутилась снова Елена, которой не понравилось, что он, по ее мнению, беспричинно обвинил и без того несчастную девушку в убийстве новорожденного.

– Я только предположил, не кипятись, Елена. Еще могу сказать, что ее били. Но до аварии. Уж не знаю, какая там вообще была авария, – произнес он с недоверием в голосе, продолжая смотреть на Анну, – но эта молодая женщина пострадала до аварии, понимаете?

– Ну! Вот и я говорю, что ее били. Может, муж…

– Елена, если тебя твой муж бил, это еще не значит, что и ее тоже избил муж. Мы о ней вообще ничего не знаем.

– Но почему она без сознания? – спросила Анна.

– На этот вопрос я ответить затрудняюсь. Может, она потеряла сознание от кровопотери. Ведь кровь продолжает идти. Кроме того, у нее сейчас начнется жар. Я чувствую. Она перенесла шок, ее били, а потом еще и авария… К тому же она замерзла…

Доктор. Анна усмехнулась про себя. Она не знала, что делать. Надо было срочно возвращаться в Москву. Там у нее полно знакомых врачей, настоящих профессионалов, которые помогут этой несчастной. Но здесь, в этой тихой деревушке, она погибнет. Уснет. И тогда деревню можно будет переименовать Машей-Успенкой или Катей-Успенкой. В зависимости от того, как на самом деле зовут девушку.

– Я даже не знаю ее имени… что делать?

– Ждать, пока она не очнется. А пока укройте ее, обложите, правильно, грелками…

Но Елена, не дожидаясь его дальнейших распоряжений, уже сбегала на кухню и вернулась оттуда с грелкой, в которую налила кипятку. Положила девушке в ноги.

– От грелок кровотечение усилится, но если без грелок, то она замерзнет. Не знаю, что и делать.

– Я знаю, – сказала твердым тоном Анна. – Помогите мне отнести ее в машину. Я повезу ее в Москву. Какая разница, где она будет согреваться, здесь у вас или в машине. У меня там тоже тепло. Через сто километров начнется чистая и сухая трасса. Это тут у вас снег, а там – нормально… Я быстро доеду. Через несколько часов. У вас есть термос?

– Нет… – растерянно пробормотала Елена. – Никогда никаких термосов сроду не было.

– Жалко. Тогда просто приготовьте чаю. Сладкого, крепкого, налейте в бутылку и оберните в несколько слоев газеты. Еще дайте чистую простынку, а одну порвите на бинты. Раз я ее нашла, то буду до конца нести за нее ответственность. В Москве ее спасут, а здесь она погибнет. Вы не обижайтесь. Но я говорю правду. Мне бы еще и одеяла…

Анна достала из кармана брюк мятую стодолларовую купюру и протянула Елене.

– Дайте мне одеяла, подушку, еще простыней… на эти деньги вы купите все новое, тут хватит…

Но Елена смотрела на деньги ошалелым взглядом. Она, наверно, никогда в жизни не видела таких денег.

– Лена, это доллары. Здесь сто долларов. Больше трех тысяч рублей. Я спешу… Делайте, что я вам говорю, иначе мы с вами будем виноваты в ее смерти. Надо действовать!

И Елена, осторожно взяв непонятную бумажку, тут же спрятала ее на груди и бросилась на кухню.

– Я всего лишь врач, сельский врач, – бубнил себе под нос Сергей Владимирович, заботливо подворачивая одеяло. – Роды принять могу, зуб вырвать могу, нарыв вскрыть, даже гланды вырвать… Но она кончится скоро, я бы все равно ей ничем не помог. У меня ни капельницы, ни оборудования…

Вдруг он замолчал. Девушка застонала и открыла глаза. Анна бросилась к ней.

– Имя… Как тебя зовут? Ты кто? Ну же?

Девушка разлепила губы и поморщилась, видимо от боли.

– Где я? – спросила она, глядя куда-то в пространство.

– Как тебя зовут?

– Мне холодно, мне очень холодно…

На этой странице вы можете прочитать онлайн книгу «Услуги особого рода», автора Анны Даниловой. Данная книга относится к жанру «Современные детективы».. Книга «Услуги особого рода» была издана в 2004 году. Приятного чтения!