Лавочка. Деревья. Неужели? Пошатываясь, я поднялась на ноги, голова закружилась, пришлось сесть на лавочку. Вернулась? К лавочке шла бабулька. Я точно в России. Берет с начесом, из-под которого торчат синие кудряшки, красным мазком выделенные губы, хозяйственная сумка, особая модель плаща.
Бабулька скривилась и подозрительно прищурилась.
– Подскажите, пожалуйста, – мой голос звучал хрипло, – я в Москве? Какое сегодня число?
Представила, как выгляжу со стороны: в мужской рубашке, босая, грязные коленки и ладони.
Зубы начали выбивать дробь. Было холодно.
– Наркоманка, совсем обнаглели.
Россия!
– Нет. Меня похитили, – сказала я, – и вернули.
Замолчала. На слова было потрачено слишком много сил.
– Трусы на месте, – проницательно заметила бабулька. – Может, оно и это… не так плохо все.
Я заплакала. Горько и некрасиво, размазывая слезы по лицу. Я получила то, чего хотела больше всего, но потеряла того, кого хотела больше всего.
– Пройдет все. Всегда проходит.
Женщина обняла меня и похлопала по спине. От нее шел слабый запах старости и ландыша. Все-таки в наших людях странно сочетаются готовность осудить любого с первого взгляда и удивительная сердобольность. Душевность и черствость, проницательность и невнимательность.
Она дала мне двести рублей, так что я смогла добраться до родителей, даже не привлекая внимание полиции, санитаров и впечатлительных граждан. Я в своем мире. В глобальном смысле я уже была дома.