– Я не буду извиняться, – встряхивает, и мне приходится поднять ресницы.
Смотрит. Его щёки раскраснелись, и причина тому мне не известна. Он не жалеет. Его глаза не врут. Сейчас он настолько открытый и искренний, что не поверить в то, что сегодня я для него та единственная, – просто невозможно. И я верю: себе и ему.
Егор стряхивает с моих волос припорошивший их снег, натягивает мне на голову капюшон, выдёргивает торчащие из кармана пуховика варежки и надевает на озябшие руки.
Я словно в тумане, не понимаю даже того, как моего носа касаются нежные губы Егора лёгким небрежным чмоком.
– В начале улицы припарковал машину. Пойдём, Снеговик, иначе продрогнешь. Трясёшься, вон, вся.
Так я не от холода, глупый…