Глава 1

Ненавижу, когда кто-то читает вслух. А когда читает по слогам – тем более. Одна из воспитанниц, с трудом продираясь через незнакомые письмена, зачитывала заритовскую версию войны на юге, а остальные следили за рассказом по книге. Большинство девушек уже потеряли нить повествования и откровенно скучали, а я все же водила пальцем по бумаге и даже демонстрировала заинтересованный вид, но на самом деле мыслями витала далеко от пансиона, его обитателей и тем более истории княжества Зарит. Эту книгу я прочитала еще год назад и забыть не успела, зато письмо от управляющего моим родным поместьем мучило уже сейчас. Прямо перед занятием мне отдала его наставница, но выразила надежду, что послание будет прочитано в свободное время. Я никогда не нарушала правила, не собиралась делать этого и теперь, но душа была не на месте.

– Девушки, спешу сообщить вам радостную новость, – наставница Ихель смерила нас равнодушным взглядом рыбьих глаз. Воспитанницы настороженно подняли глаза вверх, а Хельга, которую вообще-то прервали, так и вовсе книгу захлопнула. – Младший брат императора Радона II решил жениться, и императорский двор устраивает смотрины.

Воспитанницы молча смотрели на наставницу, не понимая, при чем тут они, и Ихель, выдержав серьезную паузу, сочла нужным сообщить:

– И воспитанницы старшего класса нашего пансиона участвуют в смотринах.

Кто-то радостно взвизгнул, кто-то расхохотался и сразу же умолк, испугавшись наказания, а кто-то принялся что-то шептать подругам. Я сделала вид, что озвученное меня не касается: смотрины и тем более замужество в мои планы не входило в предыдущие пять минут и, скорее всего, не войдет еще в ближайшие пять лет.

Наставница Ихель всегда была умным человеком и понимала, что приподнятые плечи девушек, загоревшиеся глаза и растянутые в улыбках губы являются тем самым знаком, который демонстрирует неспособность учиться. Она собрала в одну стопку классный журнал и учебники и направилась к двери:

– Надеюсь на ваше благоразумие, девушки. До обеда у вас есть время обсудить известие между собой. В обед же всем будет разъяснен порядок проведения смотрин. Таким образом, вечером я не желаю ничего слышать о ваших надеждах, чаяниях и планах на великого герцога. Уверяю, император и его семья более всего ценят в девушках об–ра–зо–ван–ность!

Ихель многозначительно задрала палец, указывая им вверх, где, по ее мнению, находилась муза обучения. Я сидела, сложив руки на столе, и старалась не шевелиться: наставница-то более всего ценит в воспитанницах благоразумие. На свадьбу с герцогом мне надеяться не приходится, так что после смотрин я вернусь сюда, и все отклонения от идеала мне-то уж точно припомнят.

– А образованными, думая о мужчинах, вам не стать!

С такими словами наставница покинула класс, и он тут же взорвался восторженными воплями. Девушки выдавали слишком много эмоций, пытаясь докричаться до других: сразу же принялись обсуждать наряды, которые они наденут на презентацию великому герцогу, и каждая, естественно, считала, что достойна примкнуть к семье императора. По опыту я знала, что подруги такие речи долго терпеть не будут и вполне возможна драка, а потому поднялась со своего места и покинула класс.

Коридор был пуст. Я подошла к окну и замерла на несколько минут, рассматривая двор. Затянувшаяся зима превратила газон и широкие клумбы в помесь грязи и снега, а высокие изогнутые деревья, на которых уже должны были выглянуть почки, казались мертвыми. Зрелище довольно удручающее, но меня оно радовало. Серый камень и всегда одинаковый вид из окна, дополняющийся только изменением времени года, являлся гарантией моего покоя, нарушать который я не стремилась.

К высокому крыльцу подъехала темная карета: посетители в пансионе были редкостью, и я вытянула шею, высматривая, кто же это может быть. Но окно располагалось прямо напротив крыльца, так что таинственного гостя удалось рассмотреть только со спины и то в тот краткий миг, когда он входил в дверь.

Но это все неважно. Я тяжело вздохнула и достала из кармана платья письмо, которое мне отдала наставница. Несколько долгих секунд рассматривала его, перечитывала адрес отправления, но все же резким движением надорвала конверт. Бессмысленно откладывать неизбежное – управляющий просто так никогда бумагу не марал, и не может такого быть, что его письмо не продиктовано жесткой необходимостью со мной связаться. А если таковая существует, то проигнорировать послание не удастся – за ним последуют и следующие.

Мисс Оливия Росс,

Уведомляю вас, что имение Салстан, которое принадлежит сейчас вашему брату, не позднее 30 числа текущего месяца будет выставлено с молотка за долги. Мисс Катарину Росс возьмет на воспитание достопочтенный брат вашей матери и его семья. Почти вся прислуга уже распущена. Если хотите взять на память какие-то личные вещи, то сообщите мне ответным письмом или посетите имение лично.

Хедсрик.

Салстан, 15 марта

Я прочитала письмо и бессильно опустила руки, разглядывая такой знакомый пейзаж, но уже за пеленой горьких слез, которые наполнили мои глаза. Раз письмо писал Хедсрик, и на нем нет даже подписи лорда Росса, то брат в плачевном состоянии. Хотя на что я надеялась, ведь проблемы начались у него уже давно. Нет, вру даже самой себе: я надеялась, что он, даже находясь в тумане опьянения, позаботится о Катарине и не бросит нашу младшую сестру. Ведь пока я не закончу обучение и не найду работу, помочь ей не смогу.

Я рассчитывала, что мне будет, куда вернуться, будет, куда приехать, будет, к кому бежать по зеленому полю, расстилающемуся перед воротами поместья. Сестра бросится мне навстречу, а брат останется ждать на крыльце. Мы выпьем вместе чай, заваренный горничной Матильдой, и со смехом обсудим все года, которые пришлось провести в разлуке.

Сглотнув слезы и постаравшись взять себя в руки, я еще раз перечитала письмо: раз сестра отдана на воспитание, значит, брат не посчитал нужным оплатить ее обучение в пансионе, пока была такая возможность. Наш дядя – неплохой человек, но он и его жена вряд ли смогут принять чужого ребенка. Да, они предоставят кров, но в лучшем случае не будут этим самым кровом попрекать. В худшем же…

Я почувствовала, что слезы рискуют сорваться с ресниц, и запрокинула голову вверх. Видеть мою слабость в пансионе, не должен никто. Выживать здесь на протяжении пяти лет и так было мукой, так что я не могу позволить себе разрушить все, что так долго строилось. Осталось полгода, всего полгода обучения, и тогда при идеальной репутации, высших оценках по всем предметам и рекомендациях наставницы, я смогу претендовать на работу в пансионе. Не предел мечтаний, но девушка без дома, где ее ждут, может рассчитывать только на это, если не готова сразу же с крыльца рухнуть в чьи-то объятия. К тому же преподавательнице в пансионе гораздо легче уговорить дирекцию на рассрочку платежей за обучение несовершеннолетней сестры.

Я несколько раз глубоко вздохнула, успокаиваясь, и спрятала письмо в карман платья. Казалось, оно жжет бедро, хотя между кожей и бумагой было несколько слоев ткани. Но выбрасывать его я не собиралась: стану перечитывать в те моменты, когда захочется простить брата и необходимо будет прийти в себя.

В класс я вернулась абсолютно спокойная с идеально ровной спиной и заученной улыбкой. Некоторые девушки уже притихли, но большая часть класса еще участвовала во всеобщем ажиотаже. Я прошла, села на свое место и открыла книгу: после обеда планировалась контрольная – следовало воспользоваться свободным временем и подготовиться получше. Но не удалось: ко мне подлетела одна из девушек, Роза, и затормошила:

– Лив, ну что ты как неживая, неужели ты не в восторге? Неужели не рада?

Я, еще надеясь, что удастся повторить урок, отрицательно качнула головой.

– Считаю, радоваться нечему.

– Как это нечему? – Роза присела рядом со мной за парту, и я огорченно вздохнула, понимая, что отвертеться от разговора не удастся. – Ведь любая из нас сможет стать герцогиней.

Я скептически взглянула на девушку.

– Так уж и любая?

– Конечно! – с жаром воскликнула Роза, и я хмыкнула, не желая ее разубеждать. – Я – так точно! Ведь брат императора еще молод, я красива, он может влюбиться, и тогда что?

– Что?

– Я буду жить во дворце! Постоянные балы, приемы, всеобщее поклонение и уважение, и при этом никаких наставников и ни–ка–ких учебников, не жизнь, а сказка. И не смей со мной спорить – во всех любовных романах об этом написано, и не доверять им повода нет.

– Позволь-ка, – я поморщилась. – Не в тех ли любовных романах, которые леди Ихель Фирсголь нам запрещает читать? И не в том ли любовном романе, который ты читала позавчера под одеялом со свечой, не выспалась и потому не сдала логику?

– Фу, ты вредная, – вздохнула Роза. Пробегающая мимо девушка толкнула ее плечом и Роза показала вслед кулак. – Как можно быть такой правильной? Тебе совсем-совсем не хочется перемен?

– В переменах больше суеты, чем пользы, – я демонстративно уткнулась в книгу. – Изменения, эмоции, беготня и, несомненно, следующая за этим боль – все это не для меня. Но я готова помочь тебе выбрать платье для смотрин.

Моя помощь Розе не понадобилась – в обед нам сообщили, что платья на смотринах у всех учениц будут одинаковые, и я облегченно выдохнула. Кроме форменного одеяния у меня было только одно домашнее платье, из которого я уже давно и безнадежно выросла, так что организаторы смотрин просто-напросто спасли меня от позора. Также нам объявили, что встреча с представителями императорской семьи состоится в ближайший выходной день в помещениях малого императорского дворца. На лицах моих одноклассниц был написан чистый незамутненный восторг, а я с досадой подумала о том, что до императорского дворца шесть часов пути, а значит, выезжать придется ночью.

После того как Начальница произнесла длинную речь на тему того, что мы не должны опозорить стены пансиона святой Антуанетты, вперед вышла наставница. Она всегда была более приземленной, так что говорила в первую очередь о том, что всем герцогинями стать не удастся. А если начистоту – никому из нас не светит выйти замуж за брата императора. Смотрины – это только дань традиции, когда в кандидатуры супруг членов императорской семьи должны рассмотреть всех представительниц благородных родов. Благородных родов в Империи много, отпрысков женского пола подходящего возраста тоже немало, так что надеяться на чудо не стоит.