Род проходит, и род приходит, а земля пребывает вовеки.

•

Книга Екклесиаста

Есть странная привязанность к земле,

нелюбящей; быть может, обреченной.

•

Ольга Седакова

Часть

I

. 2014. ПЕРВАЯ ВЕСНА

Флора. Партизанинг

Это был тот самый день, когда ветер судьбы окреп и для многих «все сошлось».

В комнату сквозь тюль струился веселый узорчатый свет. За окном – молодое апрельское небо. Я перемешивала в огромной миске семена многолетников. Крупинки сухо шуршали, задевая друг друга. Молодые туи зеленели в контейнерах на балконе, готовясь к вечернему переселению.

Компьютер негромко тренькнул, но я услышала его сквозь рассыпчатый шорох семян. К этому звуку мое ухо особенно чутко, я могу расслышать его всегда, даже в невероятном шуме, хоть посреди концерта группы Stomp: это был сигнал о новом комментарии, оставленном к моему посту на Facebook. Я тут же бросила миску и побежала к ожившему ноутбуку. Так и есть! Еще один человек прокомментировал альбом с фотографиями сада, которым я занималась в прошлом году. И неважно, что за кадром остались засохшие из-за обрубленных корней елочки, ставшие к весне ржаво-красными. Зато как роскошно у меня получилась божья коровка, семенящая по изогнутой травинке к капельке росы! Ну да, обшитые гранитной плиткой грядки «декоративного огорода» в реальности походили на сельский погост. Но я все-таки нашла тот единственный ракурс для фотографии, при котором этот уголок выглядел как царство изобилия. Ну да, дизайн-проект неоригинален. Зато оцените, как прекрасен на макросъемке осенний лист, застрявший в паутине. А клумба с колокольчиками – разве это не шедевр? Яркие босоножки и соломенная шляпка, забытые на пышном зеленом газоне, – мой любимый кадр. И вообще, если судить по этому фотоальбому, лучшего сада никто никогда не создавал, и все мои 657 лайков и 74 репоста вполне заслуженны.

Я не дутая интернет-знаменитость, как можно подумать, не мелюзга, а довольно популярная личность и широко известный внутри МКАД и даже в Ближнем Замкадье ландшафтный дизайнер. Люди знают меня под ником Беспечная Садовница. В своем блоге я публикую фото цветов, деревьев, букашек и красивых садов. Благодаря этому блогу я не только получаю свои «пятнадцать минут славы», но и нахожу заказчиков, которые приглашают меня обустроить их участки. Так что это рабочий инструмент. Создать миф о себе среди публики сегодня, пожалуй, даже важнее, чем создать самого себя. И ради поддержания мифа Беспечной Садовницы этой ночью мне придется немножко потрудиться.

Погас закат, чернильная высота покрылась светящейся пыльцой. Улица стихла. Лишь редкие машины проносились мимо с жужжанием тяжелых уставших шмелей.

Я впрыгнула в ярко-красные резиновые сапоги, подхватила пакет с семенами, коробки со своими зелеными сокровищами и отправилась на «место преступления».

Весна выдалась ранняя, и днем солнце припекало, но сейчас, с наступлением ночи, улица встретила меня легким холодком. Лопата, грабли, совок, резиновые перчатки, огромные бутыли с водой, какие в офисах громоздят на кулеры, – все уже лежало в просторном заднем отсеке моего пикапа. В путь!

«Место преступления» я присмотрела еще осенью. В окраинном районе, на границе гаражного кооператива. Развязка кругового движения в центре была прикрыта грубой лепешкой асфальта. А посреди серой нашлепки – тщедушный клочок незакрытой земли. Каждый раз, проезжая мимо залысинки, я думала о том, сколько людей ежедневно упираются взглядом в это печальное зрелище. Зимой пятачок припорошило снегом. В новогодние праздники здесь воткнули пластмассовую уродину, которая задумывалась как елка. Но снег наконец сошел, земля размякла от тепла и поплыла растопленной снежной влагой. Пришло мое время.

Я включила аварийку и припарковалась прямо на внутренней стороне круговой развязки. Привычными движениями выгрузила из машины рассаду, инструменты, воду. Щелчок – и у меня на лбу загорелся пришитый к шапочке фонарик, как у шахтера.

Лопата жадно врезалась в разбухшую, плотную землю. Тяжелые комья переворачивались и падали, разваливаясь, как свежая халва. В темноте белели лунно-молочные корешки сорняков. Лопата снова и снова ныряла в сырую почву, поддевала ее, выворачивала, разбивала комья. Ритм захватывал. Но я не позволяла себе отдаться ему полностью, чутко прислушиваясь к приглушенным звукам ночного города и краем глаза поглядывая вокруг. На соседней улице появились два светящихся электрических глаза. Пришлось отложить лопату и выключить фонарик, став почти невидимой для водителя. Мотор пробасил мимо, обдав меня коротким, крепким и ледяным порывом ветра. Поежилась.

Наконец пустырь был вскопан и причесан граблями. От земли шел легкий пар, он струился в свете фонаря как дым костра. «С новосельем, ребята!» – поздравила я туи, устраивая их в удобные ямки по центру клумбы. Вокруг них посеяла не боящиеся заморозков куколь, смолку, дельфиниумы и чернушку.

Вот и все. «Миссия» завершена.

Небо приобрело театрально-фиолетовый оттенок. Рассвет уже забрезжил, и воздух наполнился теми туманными образами, из которых ткут утренние сны.

Я быстро погрузила в машину нехитрый скарб садовницы-партизанки и занялась самым простым, но важным делом: сделала снимки на мобильный телефон. И тут же отправила их в Facebook, отметив точный адрес украшенной развязки. Да, я тщеславна. Еще мне нравится, что мой пример вдохновляет других. В начале «партизанщины» френды просто наблюдали за мной – как за городской сумасшедшей, которая зачем-то за свой счет превращает пожухшие проплешины в цветущие островки. А потом многие стали поступать так же. В блоге я не писала больше ни о чем – ни о заказчиках, ни о личной жизни, ни о погоде, ни о политике. Только трава-мурава, чтобы всем было понятно: я настоящая фанатка, и мало кто в этом городе так любит зелень, как я. Мне хотелось, чтобы, сказав «садовница» или «ландшафтный дизайнер», люди тут же вспоминали именно меня.

Забравшись в машину, я открутила шапочку термоса, и горьковато-трезвый аромат кофе заполнил салон. Уезжать не торопилась, хотя и знала, что формально нарушаю закон: с точки зрения муниципальных озеленителей я вторгаюсь на их территорию, «разрушаю и уничтожаю» городской ландшафт. Но я никогда не трогала хоть сколько-нибудь обихоженные участки земли. Даже если их озеленили чудовищно бездарно – как рядом с соседней школой, где на днях в глинистые лужи повтыкали сосновые саженцы, умудрившись при этом отчекрыжить им макушки. Ну да, накосячили ребята – с кем не бывает?

Я приезжала только к тем лоскуткам земли, до которых другим не было дела. Видимо, поэтому у меня до сих пор не возникало серьезных проблем с полицией. Лишь прогоняли пару раз с уже вскопанных и удобренных газонов, но мне легко удавалось завершить начатое следующей ночью.

Деликатный стук в окно показался громким, как разрыв петарды. Я подпрыгнула от испуга, горячий кофе хлынул на брюки, обжигая бедра. В салон заглядывал молодой гладко выбритый мужчина. Он помахал красной корочкой, но я даже не успела прочитать, что в ней написано.

«Проследуйте», – кажется, это единственное, что я расслышала из его слов. Впрочем, и без них все было понятно: попалась.

Я не очень удивилась и совсем не встревожилась. В конце концов, все самое страшное в моей жизни уже случилось прежде, и теперь меня довольно сложно заставить нервничать. К тому же это приключение может стать хитом среди читателей моего блога. Даже классно, что мне помогают создавать миф о себе!

Я снисходительно кивнула и повернула ключ зажигания.

«Нет, вы поедете на моей машине», – вполне дружелюбно и интеллигентно распорядился представитель закона.

Поленов. Лекция

«Зерно знает, в какое дерево оно вырастет. И яйцо знает, какая птица из него вылупится. Всё в природе знает свое предназначение – кроме человека, который сидит и думает: кто я? Дубок? Пшеничка? Про что я? Какое у меня место в жизни?» – невыспавшийся одутловатый мужчина вещал с экрана компьютера. Лицо его выглядело помятым из-за несимметричных бровей: одна улетала к середине лба, вторая же нависала над глазом так, словно в веко его ужалила оса. Говорил он густым уверенным голосом, весьма артистично, но двое зрителей, которые наблюдали за его выступлением через монитор, явно не подпали под харизму спикера. Один из них – чуть за пятьдесят, в спортивном костюме, с приглаженными песочно-седыми волосами, потирал подбородок и покусывал верхнюю губу отличными фарфоровыми зубами. Периодически он зажмуривался и слегка встряхивал головой, будто пытаясь вытрясти из нее слова, которые только что залетели к нему в уши. Он-то и был здесь главным. Сторонний наблюдатель догадался бы об этом: монитор был повернут именно к этому зрителю, в то время как второй чаще заглядывал в лицо своего босса, чем в экран – спешил считать мнение начальника.

Второй был лет на десять моложе. Солидный кожаный портфель он держал у груди будто щит, а ноги прятал под кресло, словно боялся наоставлять следов в чужом кабинете. Кабинет был домашним – прикорнувшая под столом лохматая собака, неформальные фотографии на стенах, зеленая лужайка за окном.

Камера на экране компьютера взяла более общий план и показала, что рассказчик, вещающий про дубки и пшеничку, говорил не с пустотой – он стоял на сцене. А из зала за ним наблюдали человек пятьсот – преимущественно молодых мужчин, большинство в очках. Лекция проходила в просторном зале со стеклянными стенами, за которыми раскинулось поле, где сновали экскаваторы и грузовики. Борис Максимович Поленов (а седым мужчиной, хозяином кабинета, был именно он) нажал на паузу и внимательно всмотрелся в лица слушателей. На них читались те же чувства, что и на лице Поленова: недоумение, разочарование и даже раздражение.

– И что, Виталик, всех резидентов согнали слушать это позорище? – недовольно спросил Борис Максимович.

– Всех, кого смогли, – уклончиво ответил его собеседник. – Так что? В Сеть выкладывать? Пресс-релиз выпускать?

– Ни в коем случае. Сливаем эту историю по-тихому. Желательно, чтобы журналисты о ней вообще не узнали. Кто-нибудь еще там снимал?

– Нет, только наша камера, эксклюзив. Лекция-то… гм… недешевая, – пресс-секретарь закашлялся, пытаясь остановить какие-то еще слова, рвавшиеся изо рта. – Мы сказали, что все права принадлежат Технопарку и все такое. Если кто будет снимать – выведем из зала.

– Это грамотно, – кивнул Поленов. – Сколько еще осталось этой галиматьи?

– По контракту он должен прочитать десять лекций за семьсот тысяч долларов, – поерзал Виталик. – Это первая.

– На остальные народ можно сгонять не так старательно. И скажите этому клоуну – культурно, конечно, но так, чтобы понял, – пусть нигде не упоминает ни сумму гонорара, ни о чем он у нас вещал.

– Будет сделано.

Помощник встал с кресла.

– Я, может, не в свое дело лезу, – внезапно осмелел Виталик. – Но зачем? Зачем мы перекачиваем государственные деньги в карман этого прощелыги, который – есть такие сведения – финансирует оппозицию?

Поленов вздохнул и указал глазами на потолок – мол, причину надо искать там, выше.

– Было такое пожелание от человека, которому нельзя отказать. Значит, в этом есть смысл. Мол, мы все такие прогрессивные, не авторитарные, вот и оппозиция у нас есть, и мы с ней даже конструктивно взаимодействуем. Типа так мы Западу будем больше нравиться. Дорисовываем себе европейскость, – Поленов немного помолчал. – Но ты, Виталик, не думай о том, о чем тебя не просят. Думалка устанет.

– Да я просто этого Ваню давно знаю, еще в девяностые у него пресс-секретарем работал, – сбивчиво заговорил тот. – Знаете, как он «сделал» эту свою первую IT-компанию с капитализацией якобы в сто миллионов долларов?

Поленов коротко кивнул – мол, ну, рассказывай.

– У него был офис – задрипанная комнатенка в загибающемся НИИ, на двери – пластиковый файлик с надписью «Компания “Аррива-Интернет”», а в ней – пять человек сотрудников, включая меня. Компьютеры завозили из США. Однажды Ваня меня вызывает: «Пиши пресс-релиз – «пятнадцать процентов акций “Аррива Интернет” выкуплены менеджментом компании за полтора миллиона долларов, таким образом капитализация компании составила десять миллионов долларов». Потом почесал бороденку и говорит: «Не, десять миллионов мало. Пиши: “выкупили пятнадцать процентов за пятнадцать миллионов долларов, капитализация составила сто миллионов”». Так и написали, в газетки разослали. И все! Компания возглавила рейтинг газеты «Коммерсантъ» в разделе IT, а Ванюша сделался крупным специалистом по IT-консалтингу.

– Так ведь деньги за продажу акций должны были все-таки прийти компании на счет? У него уже была пятнашка грина?

– В тот же день акции были выкуплены компанией у менеджмента обратно. Только пресс-релиз об этом не выпускали.

Поленов хмыкнул. История явно подняла ему настроение:

– Что же ты, узнав это ноу-хау, не снял соседнюю комнату и не выпустил пресс-релиз, что у тебя компания с капитализацией в двести миллионов?

Виталик застенчиво пожал плечами и лукаво улыбнулся:

– Наверное, потому что я – не проходимец. Писать без пробела.