Самолет приземлился в аэропорту Шереметьево поздним вечером. Пассажиры дружно вскочили, невзирая на просьбы стюардессы оставаться на местах до полной остановки самолета. Я, молча, сидела у окна, наблюдая за суетой в салоне. За окном лил дождь, и меня никто не ждал. Наша группа вылетит из Астаны послезавтра. Валентин не знает, что я прилетела домой.

Последние пассажиры торопливо покидали салон самолета.

– Вы плохо себя чувствуете? – участливо склонилась ко мне стюардесса.

– Нет, что вы! Со мной все в порядке. Не люблю толпы.

Я поднялась, взяла сумку и последней пошла к выходу. Давно я не летала эконом классом. Решение срочно улететь домой возникло спонтанно. Мне удалось взять один из последних билетов на рейс Бишкек-Москва. При регистрации я попросила место у окна. Мне хотелось побыть одной и подумать.

На выходе галдели таксисты.

– Сколько до Тверской? – спросила я первую попавшуюся рожу.

Он оценивающе взглянул на мой костюм и назвал сумму.

– Даю в десять раз меньше, и поехали, – решительно предложила я.

– А я вас узнал. Можно автограф?

– Мы едем на моих условиях?

– Едем, едем, садитесь. Сумочку с собой в салон возьмете?

Я швырнула сумку на сиденье. Из бокового кармана сумки выпал журнал, журнал «Кредо». Я взяла в руки старый журнал, и решение пришло само собой.

***

Марина Белых, стоя у окна, проводила взглядом отъезжающую машину. Сегодня у детей занятия в детской школе развития. Надо же, сынуле пятый год, а уже ученик! Отдать детей в эту школу предложила Юля Грибова, гражданская жена Краснова Виктора Александровича – известного политика и олигарха. Виктор Александрович – свёкор Марины. То, что подруга отца моложе старшего сына поначалу очень забавляло Андрея, видевшего целую череду мачех и тех, кто метил на это место. Но Юля задержалась надолго, а после рождения дочки Наташи, – видимо, насовсем.

Юля – ревностная мать. Наташа у Юли стоит на первом месте в её жизни, а на втором – муж и дом, на третьем – всё остальное, включая собственное модельное агентство. Андрей, Марина и её родственники входят у Юли в категорию «дом», поэтому Марина и Юля прекрасно ладят друг с другом. Марина уважает Юлю за трудолюбие и работоспособность: и дома у Юли идеальный порядок, и дочерью она занимается, и работать успевает. Не изменяла Юля своим приоритетам даже когда в кино снималась: вывезла с собой на съемки Наташу с бабушкой и прочей обслугой. Юля когда-то начинала моделью, успешно участвовала в конкурсах красоты. Ради карьеры она стала подругой известного олигарха, а затем без памяти влюбилась в него. Рождение дочери окончательно расставило приоритеты в жизни Юли.

Энергии, которую Юля тратит на воспитание Наташи, с избытком хватает и на так называемых «племянников» Наташи. Близкий возраст позволяет устраивать общие праздники, одинаковые развлечения. Тётя Наташа всего на 4 месяца старше Саши, сына Андрея и Марины. На неделю отстал от двоюродного братца Витя, сын Маши Ярославской, младшей сестры Марины. Степень родства Вити и Наташи – величина, трудно вычисляемая, но семейный тон в отношении семьи Белых задал еще в начале знакомства Виктор Александрович. А Краснову-старшему перечить и трудно, и бесполезно, и, как подозревает Марина, опасно.

Ведь как ни противились они с Андреем идее Виктора Александровича поселить их в соседний с ним коттедж, а он смог это устроить. Сначала он уговорил Олега Ярославского занять половину дома, даже нашел Маше работу поблизости. Логично, что вторая половина попала в руки Андрея и Марины, но для них коттедж – больше загородный дом для тёплого времени года. Марина со временем полюбила жить здесь: лес кругом, свежий воздух для ребёнка, и любимая сестра Маша рядом. Особенно здорово, что Маша – детский врач. Сегодня у Маши был утренний прием, и она после обеда с удовольствием повезла всех троих детей на занятия в школу.

Дети растут вместе, но такие разные! Даже занимаются в этой школе по-разному. Саша – активный непоседа. Ему все нравится, он и рисует и лепит и в общих играх с другими удовольствием участвует, но не может долго заниматься одним делом, терпения не хватает и усидчивости. Витя – флегматик, любит спокойные занятия, все делает медленно, но основательно. А Наташа – лидер, во всех мероприятиях она должна быть первой. И зачастую она добивается первенства. Но если нет – крик, слёзы, истерика.

Марина села за компьютер и вошла в сеть. Кто-то Интернет проклинает, кто-то в нём зависает, а для Марины Интернет – благо, инструмент, позволяющий успешно работать дома. Марина – журналист. Им с мужем принадлежит довольно популярный журнал «Кредо» – подарок свёкра на их свадьбу. Статья для последнего номера практически готова. Марина пробежала глазами по тексту. Всё, можно отправлять. Андрей будет доволен. Она подумала о муже, и потеплело на душе. Как же ей повезло в жизни, что она встретила Андрея. Действительно она «за мужем», как за крепкой стеной.

Марине захотелось услышать его голос. И хотя Андрей не мог её увидеть, она подошла к зеркалу, вынула заколку, расчесала волну густых волнистые каштановых волос, немного взбила асимметричную челку. Посмотрела не себя сбоку – порядок, талия есть, помогли занятия в зале по абонементу, подаренному мужем в январе на день рождения. Потом немного расправила плечи и одобрительно улыбнулась отражению, в её больших умных светло-карих глазах заиграли лукавые искорки. Глядя в зеркало, набрала номер мужа:

– Лови свою статью, отправила.

– Успела? Так быстро! Сейчас посмотрю. Какая ты умница! – Прозвучал мягкий баритон.

– Старалась для любимого мужа.

– Так уж и любимого?

– Ты сомневаешься?

– Вечером проверю.

– Проверяй.

– А ужин романтический будет?

– Ах ты, чревоугодник!

– Как там французы говорят про желудок?

– Не знаю, что едят французы на ужин, но ты голодным не останешься.

– Буду с нетерпением ждать.

Марина прошла на кухню. Продуктов в холодильнике полно, вчера с Андреем привезли несколько сумок из супермаркета. Она приготовит легкий салат, пожарит рыбу. И есть вчерашний борщ. Марина посмотрела на часы. У неё есть часа четыре свободного времени! Можно заняться своей книгой.

Эта книга уже седьмая. Марина пишет книги по следам своих журналистских расследований. Читателям нравятся такие истории. Марина успешно раскрыла ряд запутанных дел. К ней, как к частному детективу, стали обращаться знакомые и родственники.

В последнем деле преступник хотел устранить собственную дочь. Но нельзя писать портрет негодяя одним черным цветом. Хоть он боялся, что дочь может его разоблачить, но был очень привязан к ней, любил её, не пытался убить, только изолировать. Книга продвигалась медленно. Марины пыталась понять логику поступков этого человека, но как-то не укладывалось в голове. Она только присела к компьютеру, как зазвонил телефон. «Андрей, соскучился», – подумала она. Но звонила Юля.

– Марина, ты не могла бы взяться за одно дело? – без предисловий спросила она.

– Какое дело?

– Моя подруга хочет посоветоваться с тобой. Ты можешь выслушать её? Мы можем прямо сейчас подъехать?

– Хорошо, я дома, приезжайте. А что за подруга?

– Катя Малежина.

– Катя Малежина?!

– Помнишь, мы с ней вместе снимались в сериале «Девушка ниоткуда»?

– Послушай, Юля, может быть ей лучше к профессионалам обратиться?

– Нет, дело тонкое, она не хочет огласки.

Марина кругами ходила по комнате. Зря она согласилась! Кто не знает нынче Катю Малежину? Нет более или менее значимого фильма, в котором бы она не снималась. Самая популярная актриса на сегодняшний день. Марина вспомнила несколько фильмов с её участием. На взгляд Марины, актриса очень даже талантлива. Но скандалов в светской хронике с её именем еще больше, чем фильмов. «Но я же могу отказаться», – утешала себя Марина. – «Выслушать – выслушаю, а затем откажусь. Я не обязана браться за то, что мне не нравится, да и ребенок у меня маленький. Откажусь».

Катю Малежину Марина не узнала. На экране она всегда была яркая, красивая. Катя приехала в скромном летнем платье, без украшений. Золотисто-каштановые волосы собраны в простой узел на затылке, и черные очки на пол-лица. В комнате она сняла очки, под которыми прятались живые карие глаза. Без косметики она смотрелась старше, но Марина почувствовала к ней симпатию. Катя волновалась, она сидела напротив Марины, и нервно сжимала свои длинные пальцы. «Маникюр идеальный. Никаких резких духов, легкий приятный аромат, скорее всего – питательный крем», – отметила про себя Марина.

– Я регулярно читаю ваш журнал «Кредо», мне нравится его стиль. С удовольствием читаю ваши статьи, и знаю о ваших расследованиях. Поэтому решила обратиться к вам за помощью.

– Давайте, перейдем к делу, – предложила Марина.

– Дело в том, что я – приемный ребёнок. Мои родители удочерили меня, когда мне было около четырех лет. Я не помню свою жизнь в детском доме, и всегда считала, что они мои настоящие родители.

Катя говорила сбивчиво и нервно сжимала и разжимала пальцы, смотрела в сторону, в окно.

– Не волнуйтесь! Может, сок выпьете?

– Нет, я лучше продолжу. Я узнала о факте удочерения, будучи взрослой, совершенно случайно. Так сложилось, что мой приемный отец воспитывал меня один. Его жена умерла в результате несчастного случая вскоре после того, как они меня удочерили. Мой отец не отдал меня назад в детский дом, он всю жизнь посвятил мне. Я росла счастливым ребёнком, несмотря на отсутствие матери. Папа баловал меня, выполнял все мои желания. Когда я захотела стать актрисой, он не препятствовал моим желаниям. Я знаю, что он в душе был против моих актерских занятий, ему хотелось, чтобы я пошла учиться в архитектурную академию. Но папа ни слова не сказал мне, наоборот, он всегда и во всем поддерживал меня. И своей карьерой я, конечно, обязана ему. Он вкладывал поначалу большие деньги в меня, пока я не стала известной. Вам неинтересно слушать? – Катя повернулась и пытливо посмотрела в глаза Марине.

– Нет, продолжайте.

– Папе было за сорок, когда я стала жить в их семье. Думаю, что папа с мамой долго пытались завести своего ребёнка, но у них не получилось. И тогда они удочерили меня. А открылась эта история следующим образом: папа серьезно заболел. Я хотела сдать донором, сдала анализы. Тогда и выяснилось, что я не его дочь. Папа очень болезненно отнесся к тому, что я узнала правду. Он вынужден был рассказать о моих настоящих родителях. Мои родители были известными альпинистами, и погибли вместе в горах Тянь-Шаня на восхождении в Киргизии. Я была их единственным ребёнком. Папа сохранил старую газету, где написано о них. Родители были оба из детского дома. Когда они погибли, у меня не оказалось никаких родственников. Мы с папой больше никогда не касались этой темы. Я не хотела сделать ему больно.

– Почему ему было больно? Вы взрослая женщина, всю жизнь прожили с ним. Чем могли задеть его воспоминания о погибших альпинистах? Ничего же не изменилось в ваших отношениях, когда вы узнали правду о себе?

– Конечно, я по-прежнему его очень люблю и уважаю. Но у папы преклонный возраст, он очень привязан ко мне. Возможно, это какая-то ревность? Или я ошибаюсь?

– Ваш папа сейчас здоров?

– Здоров и бодр, несмотря на возраст, и в полном здравии и памяти. Но я для себя решила не огорчать папу. Поэтому я не сказала ему, что решила съездить в Киргизию на могилу своих родителей. Мои родители работали инструкторами в альпинистском лагере Ала-Арча. Они пошли группой на восхождение на вершину Корона в окрестностях Ала-Арчи. На спуске моя мама потеряла сознание, и стала падать на ледовом склоне. Они с папой были в одной связке. Их вынесло на камни. Я прочитала в специальной литературе, что практически невозможно остановиться на крутом ледовом склоне. Папа мог бы успеть отстегнуться, тогда бы он остался жив. Но он до последнего пытался спасти маму. Их похоронили на местном кладбище альпинистов, так как у них не было родных.

– Печальная история.

– Я решила съездить при первой же возможности на могилу моих настоящих родителей. Поставить им достойный памятник, оставить деньги людям, чтобы они ухаживали за могилой. Но не хотела, чтобы папа узнал об этом. И случай представился. Мы выехали на съемки в Астану. Я освободилась от съемок за два дня до отъезда всей группы и одна улетела в Бишкек. Лагерь Ала-Арча находится в 40 километрах от Бишкека. Туда ведет приличная асфальтовая дорога, так как в той стороне находятся дачи высокопоставленных чиновников. Я связалась с местным клубом альпинистов, и мы с сопровождающим прибыли в Ала-Арчу. После развала Советского Союза, альплагерь был закрыт в 90-ые годы, все разрушилось. Но в последние годы лагерь решили восстановить. Я увидела стройку на месте лагеря. Кладбище альпинистов находится чуть выше на правом склоне, если стоять лицом к лагерю. С проводником мы сначала по камням перешли небольшую речку, и затем стали подниматься по крутой тропе, идущей в гору «серпантином».

Склон порос можжевельником, который местные называют «арча». Сухой тёплый воздух был пропитан ароматом смолистого кустарника. По пути мы несколько раз останавливались, чтобы я могла отдышаться. С каждой остановкой открывался всё более грандиозный вид, все мельче казались домики внизу, все тише становился шум реки. От высоты у меня кружилась голова, а удобные в городе босоножки оказались непригодными для неровной земли и камней. Мой проводник показывал мне окрестные вершины, рассказывал истории об альпинистах. Сам он, несмотря на седую голову, шагал легко, без видимых усилий. От него я узнала, что с закрытием лагеря кладбище стало некому содержать. Местные турфирмы время от времени привозили сюда туристов поглазеть на местную достопримечательность. Площадка рядом с кладбищем использовалась для пикников, а мусор уносили далеко не все. Лишь кучка старых альпинистов много лет добровольно присматривала за порядком, убирала мусор, поправляла старый обветшавший забор. И ещё они писали, звонили, ходили по всем инстанциям. Теперь все должно измениться: Федерация альпинистов Кыргызстана добилась присвоения Кладбищу альпинистов статуса историко-культурного мемориала, и областная администрация готовится до конца 2009 года выпустить постановление об его охране.

Гид меня немного подготовил к тому, что я увижу наверху. Кладбище, конечно, было сильно заброшено, ограда из нескольких ржавых столбиков и проволоки почти повалилась. Полтора десятка могил, которые там были, оказались заросшими травой, засыпанными камнями, ветками. Я не сказала, чью могилу приехала навестить, и переходила от одной к другой, фотографируя и разбирая надписи на табличках, плитах, крестах. Но каково же было мое изумление, когда я нашла могилу своих родителей! Там стоял дорогой мраморный памятник, площадка вокруг него расчищена, насыпана земля и посажены цветы. Мой гид сказал, что памятник Безрыбкиным поставила их дочь.

– Дочь?! Но вы сказали, что были единственным ребёнком!

– Да, так написано было в газете: «У погибших альпинистов осталась дочь Катя трех с половиной лет». Это я. Но кто тогда поставил памятник? Возможно, у меня есть сестра, о которой я не знаю. Мой проводник сам её не видел, знал со слов сторожа со стройки, которому заплатили деньги за присмотр. Может кто-то что-то напутал насчет дочери, но у меня есть неизвестные мне родственники. Я хочу, чтобы вы их нашли. Я достойно заплачу, предоставлю вам все сведения, которые смогу добыть, но папа не должен узнать о моих поисках.

– А не мог ваш приемный отец поставить тот памятник?

– Думаю, что нет. Сторож точно сказал, что памятник привезла молодая женщина.

– Но ваш отец мог кого-то нанять. Полно подобных фирм, думаю и в Бишкеке тоже. Мог по Интернету связаться с ними, перевести деньги на их счет, а они выполнили свою работу.

– Я ничего не знаю, поэтому прошу, чтобы вы докопались до истины. Вы возьметесь?

– Подумаю.

– Можно, я оставлю вам свои бумаги? Посмотрите на досуге. Здесь мой телефон, по которому вы можете звонить в любое время.

– Оставляйте, я посмотрю и сообщу вам, возьмусь ли за ваше дело.

***

Юля, тепло улыбнувшись Марине на прощание, ушла и увела свою подругу. Марина открыла папку. Документов было много, Катя, видимо, тщательно скопировала в доме отца всё, что могло помочь поискам. Здесь же лежала копия газетной статьи об альпинистах Светлане и Василии Безрыбкиных и несколько фотографий памятника погибшим альпинистам. Памятник Марину впечатлил. На большой плите, стилизованной под необработанный камень, – фотографии с фамилиями, датами рождения и смерти, а ниже надпись «Помню, люблю». Памятник нестандартный, явно делали на заказ. Земля вокруг могил обложена плиткой под цвет камня, и полукругом аккуратно посажены цветы. Кто-то ухаживает за цветами, поливает и пропалывает, иначе бы они так буйно не цвели. Может, памятник поставили друзья альпинисты? Но надпись «Помню…», а не «Помним…».

Статья в газете называлась строкой из песни «Наклонятся горные хребты самым мощным в мире обелиском». Дата и название газеты в нижней части листа были набраны очень мелко – нонпарелью. Марина взяла увеличительное стекло, чтобы разглядеть текст. «Первое августа 1977 года «Комсомольская правда». Надо же! Про Катиных родителей написала одна из центральных газет Советского Союза с миллионными тиражами. Кстати, а какой точно был тираж «Комсомолки» в 1977 году?». Марина повернулась к экрану ноутбука, поискала. «Десять миллионов экземпляров – вот это размах! А в наше время и 100 тысяч – предел мечтаний». Марина невольно вздохнула. В море печатной продукции жесточайшая конкуренция. Типография пережила мировой финансовый кризис 2008 года, печать рекламной продукции «от визитки до баннера» осталась востребованной, доходы постоянно растут. Андрей повеселел, как будто распрямился. Игорь Переделкин, его друг и главный бухгалтер, уже планирует обновление техники. А вот журнал «Кредо» редкий месяц выходит с прибылью, чаще – когда там печатаются расследования Марины. «Но это – не тот случай. Здесь – семейная тайна, если что и выяснится, публиковать не придется. О чем я? Я же ещё не взялась за это дело. Сначала посмотрим, что пишут».