– А пусть здесь будут цветы! Везде, – Орния обвела своим изящным пальчиком все пространство крытого павильона. – Что скажешь, Калли?

– По-моему, тебе просто скучно. И наверное, лучше застегнуть блузку. Торину хоть и шестьдесят, но он заметит такую кричащую улику, свидетельствующую о супружеской измене.

– А мне двадцать два. И это не измена. Я люблю с тобой пошалить. Ты же девушка. Просто близкие отношения подруг. Просто близко от меня твои огненные волны волос, твоя белоснежная кожа и твоя пухлая нижняя губка, – хрупкая озорница легко скользила прохладными пальцами по лицу и шее собеседницы. – Ты красивая, Калли. А я люблю всё красивое. Только к чему тебе эта красота? Ты совсем не умеешь ею пользоваться для собственной выгоды.

Калли тоже двадцать два. Было совсем недавно. А теперь тридцать. И около семидесяти месяцев. Из них сорок она участвовала в авантюре под названием «замужество». Теперь такие приключения не для неё. «Как вы сказали? Любовь? Никогда не слышала». И таки да, Калли очень красивая.

Девушки сидят рядом на одной из антикварных кушеток в огромном каменном доме, принадлежащем Торину О’Киффу. Он передавался из поколения в поколение и достался ему в наследство. Комнат около полусотни. Все они сдаются постоянным жильцам и туристам. В нём по вечерам неярко горит свет. А ещё там деревянные перила, скрипучие ступеньки, давно стоптанный ковёр и выцветшие стены: остаётся лишь догадываться, что когда-то, далеко в прошлом они были оранжевыми.

Зато природа этого места наилучшим образом соответствовала общеизвестным представлениям об острове. Рядом фьорд и лес. Влажный воздух и серые облака. Здесь вообще роскошные туманы, бодрящие ветра, роса с бриллиантами, зелёные поросшие мхом деревья и перманентные дожди. Царство вечной весны.

– Зачем же вышла за старого О’Киффа, если так ценишь красоту?

– Я теперь хозяйка этой крепости со всеми её жильцами. И делаю, что хочу. Вот, например, сегодня я хотела, чтобы ты пришла ко мне в комнату. Хотела немного поиграть со своей любимой подругой. А теперь хочу украсить весь этот скучный павильон цветами. Что хочу, то и делаю. В браке должно быть комфортно.

Да, Орния изнеженная и избалованная. Поверхностная и отвлечённая. Разговорчивая и недалёкая. Но именно поэтому Калли общается с ней. Потому что собственное внутреннее содержимое слишком уж глубокое, вязкое и местами депрессивное. А легкомысленная подруга – неплохой способ хоть иногда выныривать на поверхность из угрюмых размышлений. Как глоток воздуха. Как антидепрессант. Как проблеск света в густых зарослях. Хотя девушки диаметрально противоположны друг другу. Ничего общего. Орнию расстраивает, когда цвет теней для глаз не подходит к очередному наряду, а Калли хочется знать, сколько капель в дожде.

– Вот у тебя ужасно нудная работа. Твоя рыженькая головка вечно полна каких-то многоэтажных мыслей. Свободное время и выходные проводишь неподвижно, нажимая на кнопки компьютера. Тебе сочинять книги интереснее, чем жить. И разговариваешь мало. В чём праздник? – Орния с любопытством рассматривала и трогала воротник рубашки подруги.

– Будет повод – будет праздник.

– Ты родилась. И это уже повод праздновать каждый день. Торжество жизни.

– Наверно, – Калли отсутствующим взглядом прогуливалась по периметру павильона. – Каждый празднует по-своему.

– Завтра Торин поедет в город. Можем опять заглянуть ко мне в комнату.

Задумчивая девушка перевела взгляд на беспечную собеседницу. Её светлые серые глаза. И её волосы цвета «холодный блонд». И почему Калли не такая простая, как большинство людей? Как Орния. Как жильцы этого дома. Как её знакомые. Они ведут себя непринуждённо и нескованно. Да, есть люди, которые сами себе всё усложняют: видят лабиринты на прямой дороге. Но это не тот случай. Побочный эффект одиночества? Тоже нет. Она интроверт. И комфортно себя чувствует только в этом самом одиночестве. Ей хорошо наедине со своими мыслями. Её мало волнует, что делается снаружи. Имеет значение только то, что происходит внутри. И вряд ли она когда-нибудь найдёт себе подходящего спутника. Ведь пока даже непонятно, нужен ли он в принципе. Отношения с Орнией? Нет. Она традиционной ориентации. Это невинные игры. Чтобы разнообразить дождливые будни.

– Обязательно скажу мужу о цветах. Хочу здесь всё украсить ко Дню святого Патрика, – продолжала беззаботная девушка.

– Он будет не скоро.

– Ну, цветы тоже не за день растут. А ещё я присмотрела себе потрясающее платье! И тебе найду что-нибудь сногсшибательное. Гаррету придётся по вкусу, – подмигнула Орния. – Хоть я и не люблю тебя с кем-то делить.

– Не надо искать мне компанию. Тем более Гаррета! Он ни на секунду не замолкает и утомляет своим присутствием. А ещё у него огромный живот и чрезмерная любовь к «Гиннессу».

– Тебе не угодишь! Кого же ты ищешь?

– Ищут то, что потеряли. У меня всё на месте.

– Думаешь, я в восторге от Торина?

– Уверена, что нет. Просто ты пошла на это из собственных эгоистичных соображений. А мне и самой неплохо. Я бы ни за что не поменялась с тобой местами…

Калли устало вздохнула. Ещё целая стопка балансов, отчётов, выписок, сводок и накладных! Орния права: у неё ужасно нудная работа. Ну хоть какая-то. Когда родители оставили маленькую ярковолосую девочку на попечение дяде и потерялись на карте мира, выбор оставался небольшой. Она окончила школу и работает бухгалтером в пабе этого самого дяди. Да, она всё больше не любит выпивших людей и управляющего Гаррета с его мерзкими подмигиваниями, но зато может оплачивать питание и свою комнату в доме О’Киффа.

Который там уже час? Наверное, на сегодня хватит. За переработку тут никто не доплачивает, а работы бесконечно много. С таким же успехом можно черпать чашкой море или пересчитывать пролетающих мимо птиц. А главное, настолько же бессмысленно.

Накинув пальто, она спустилась по лестнице в зал.

– Как дела, Огонёк? – один из не слишком трезвых или слишком нетрезвых посетителей заведения нахально уставился на девушку.

Она уже привыкла не реагировать на подобное. Обошла стороной столики и вышла из паба. Прохладно сегодня. Хорошо, что до дома недалеко. Две улицы освещены. А вот аллейка немного мрачновата. Никак не починят фонари.

Старый дом. Хмурый холл. Скрипучая лестница. И вот наконец её комната. Такая же сдержанная, как и её хозяйка. Бросив сумку и пальто в кресло, включила чайник и открыла ноутбук.

– Я услышала, что ты пришла, – Орния с наилучшим настроением без стука ворвалась в комнату. – Я еле тебя дождалась!

– Что ж такого невероятного случилось? – Калли поставила на стол чашку и насыпала заварку. – Чай будешь?

– Да о каком чае ты говоришь! Тут мир перевернулся!

– Даже так? – девушка спокойно наливала закипевшую воду. – Мы теперь будем ходить по тучам? Дождь будет идти снизу вверх, а деревья будут расти с неба.

– Пошли скорей! – Орния схватила подругу за руку. Настойчиво и спешно потянула её из комнаты.

Прибежав к крытому павильону, они остановились у входа.

– Ну, оцени всю критичность ситуации и последствия катастрофы, – воодушевлённая девушка подтолкнула Калли вперёд, оставшись за аркой.

Кто это? И что тут за погром?

Вокруг кушеток были наставлены кучи разных вазонов и мешков с какой-то землёй. А ещё саженцы, ростки, черенки. И некто в чёрной толстовке с капюшоном, сигаретой и наушниками. Он рассыпал грунт по ёмкостям и даже не заметил появления зрителя.

Орния потянула Калли обратно в её комнату. Чай как раз немного остыл.

– Как тебе? – чуть ли ни подпрыгивала от радости жена хозяина дома.

– Я не люблю сигаретный дым. Но ты, я вижу, в полном восторге.

– Ещё бы! – Орния упала на кровать и обняла подушку. – Я сказала Торину о том, что хочу сделать тут райский уголок. А кто в этом лучше всех разбирается? Конечно же, те, кто живёт в раю. Поискали. Выбрали одно из объявлений. Узнали, что этот мужчина занимается разведением и продажей симпатичных цветочков. Связались с ним и договорились. Он сообщил, что нашим заказом займётся его сын. Вот такой «подарочек» для меня выслали прямо с Гавайских островов. И когда сегодня днём он зашёл, я чуть не упала на том месте, где стояла. Судя со слов его отца, парня зовут Мано. А сам он до ужаса молчаливый. Кроме равнодушного «Алоха», не сказал вообще ничего! И на гавайца он мало похож. Даже не смуглый. Но какой же он милый! Ты видела его личико?

– А надо было? – Калли, медленно отпивая чай, слушала быструю и эмоциональную тираду восхищённой подруги. И похоже, Торин зря потакает её капризам. Это оборачивается против него.

– Как же тебя расшевелить? Ты слышала, что я сказала?

– Каждое воодушевлённое слово. Вот только не вижу счастливого финала этой истории. Я так понимаю, ты его для себя приметила?

– Зачем же так реалистично? Прям помечтать нельзя.

– Я увидела предмет твоих новых фантазий. Опять скажешь: «Не измена»?

Орния встала с кровати и подошла к подруге. Опустившись на корточки, положила руки на её колени.

– Какое у тебя настроение? – хитро спросила она, направляя свои нежные ручки вверх к бёдрам.

– Тебя вдохновил этот странный объект с цветами?

– Очень, – Орния приподнялась и заглянула в глаза подруги.

Поцелуй. Плавный. Бархатный. Такое интимное и чувственное проявление желаний. Прикосновения мягкие и эфирно-нежные. Невесомые, как само дыхание. Говорят, движение – это жизнь. А я говорю, дыхание – это жизнь.

– Мне нравятся твои губки, Калли. Ни один мужчина не сможет подарить мне такие же ощущения, – Орния говорила тихо-тихо, снимая с подруги свитер. – И кожа. Это шёлковая ткань в сравнении с грубой мужской «бронёй». Я постоянно хочу касаться этой ткани. От этого не оторваться. И только девушки могут знать, где и как им приятно. Я знаю все те места, где ты получаешь особое удовольствие. Обещаю всё делать медленно. И так, как ты любишь…