Andrzej Sapkowski

SEZON BURZ A COLLECTION OF STORIES AND ESSAYS (Droga, z ktorej sie nie wraca; Cos sie konczy, cos sie zaczyna; Bestiariusz; Muzykanci; Zlote popoludnie; Maladie; Kensington Gardens; Poradnik dla piszących fantasy; Piróg albo Nie ma zlota w Szarych Górach)

Перевод с польского

Художник Д. Андреев

Компьютерный дизайн В. Воронина

Публикуется с разрешения автора и его литературного агентства NOWA Publishers (Польша) при содействии Агентства Александра Корженевского (Россия).

© Andrzej Sapkowski, 1988, 1990, 1992, 1993, 1994, 1995, 2001 © Andrzej Sapkowski, Warszawa 2014 © Перевод. В. Кумок, 2024 © Перевод Е. Вайсброт, наследники, 2019 © Перевод. Г. Мурадян, Е. Барзова, 2019 © Издание на русском языке AST Publishers, 2025

Сезон гроз

 
От духов, от умертвий,
От долголапых чудищ,
Тех, что грохочут ночью,
Спаси нас, добрый Боже!
 

Охранительная молитва, известная как «The Cornish Litany», датируемая XIV–XV веками ^[1]

Говорят, что прогресс разгоняет тьму. Но всегда, всегда будет существовать темнота. И всегда в темноте будет Зло, всегда будут в темноте клыки и когти, смерть и кровь.

Всегда будут те, кто грохочет ночью. Грохочет и ломится. А наше ведьмачье дело – вломить им самим как следует.

Весемир из Каэр Морхен

Кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться, чтобы самому при этом не стать чудовищем. И если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя.

Фридрих Ницше. «По ту сторону добра и зла»

Смотреть в бездну полный идиотизм. В мире множество вещей, гораздо более достойных того, чтобы в них смотреть.

Лютик. «Полвека поэзии»

Глава первая

Он жил лишь для того, чтобы убивать.

Лежал на нагретом солнцем песке.

Чувствовал дрожь земли своими прижатыми к ней усиками и щетинками. Хотя источник дрожи все еще был далеко, Идр чувствовал ее четко и ясно, способен был на основе этих вибраций оценить не только направление и скорость движения жертвы, но и ее вес. Для большинства хищников, использующих подобный метод охоты, вес жертвы имел принципиальное значение – подкрадывание к жертве, атака и погоня означали потерю энергии, которую необходимо было восполнить энергетической ценностью пищи. Большинство подобных Идру хищников отказывались от нападения, если жертва была слишком мала. Но не Идр. Идр существовал не для того, чтобы есть и поддерживать существование своего вида. Не для этого он был создан.

Он жил для того, чтобы убивать.

Осторожно переставляя членистые ноги, он вылез из ямы от поваленного с корнем дерева, перелез через трухлявый ствол, в три прыжка одолел бурелом, словно дух перелетел поляну и исчез в поросшей папоротником лесной подстилке, растаял в ее гуще. Двигался он быстро и бесшумно, то бегом, а то скачками, словно гигантский кузнечик.

Спрятался в сухих зарослях, сегментированным панцирем прильнув к земле. Дрожь почвы становилась все более четкой. Импульсы, приходящие от вибрисс и щетинок, уже составляли картинку. Складывались в план. Идр уже знал, каким путем подобраться к жертве, в каком месте пересечь ей дорогу, как заставить бежать, как длинным прыжком обрушиться на нее сзади, на какой высоте ударить и резать острыми, как бритва, жвалами. Вибрации и импульсы уже предвещали радость, которую он испытает, когда жертва забьется под его тяжестью. Эйфорию, которую подарит ему вкус горячей крови. Наслаждение, которое он почувствует, когда крик боли прорежет воздух. Он слегка подрагивал, сводя и разводя свои клешни и педипальпы.

Вибрации почвы были очень четкими, вдобавок они начали различаться между собой. Идр уже знал, что жертв было несколько, скорее всего три, а возможно, и четыре. Две из них заставляли почву вибрировать обычным образом, сейсмика же третьей указывала на малую массу и вес. Четвертая жертва – если она в действительности существовала – вызывала вибрации нерегулярные, слабые и нечеткие. Идр застыл, напрягся и выставил над травой антенны, начал изучать движения воздуха.

Наконец, дрожь земли принесла Идру тот сигнал, которого он ждал. Жертвы разделились. Одна, наименьшая из них, осталась сзади. А четвертая, та нечеткая, исчезла. Это был фальшивый сигнал, обманчивое эхо. Идр пренебрег им.

Малая добыча еще больше отдалилась от остальных. Грунт задрожал сильнее. И ближе. Идр напряг задние ноги, оттолкнулся и прыгнул.

* * *

Девочка испуганно крикнула. Вместо того, чтобы бежать, застыла на месте. И кричала без перерыва.

* * *

Ведьмак бросился в ее сторону, в прыжке обнажая меч. И сразу же понял, что здесь что-то не так. Что его обманули.

Тянущий тележку с валежником мужчина завопил и на глазах Геральта подлетел на сажень вверх; кровь хлынула из него, разбрызгиваясь вокруг широким веером. Упал, чтобы тут же взлететь вновь, на сей раз в виде двух истекающих кровью кусков. Он уже не кричал. Сейчас пронзительно кричала женщина, так же, как и ее дочка, замершая и парализованная страхом.

Хоть ведьмак и сам не верил, что успеет, но он сумел ее спасти. Подскочил к ней и с силой толкнул, отбрасывая забрызганную кровью женщину с дорожки в лес, в папоротники. И тут же понял, что и на сей раз это был обман. Хитрость. Потому что серый, плоский, многоногий и невероятно быстрый силуэт уже удалялся от тележки и первой жертвы. Мчался в сторону второй. В сторону все еще визжащей девчушки. Геральт бросился за ним.

Если бы она продолжала стоять на месте, он бы не успел. Однако девочка проявила здравый смысл и со всех ног бросилась наутек. Конечно, серая тварь быстро и без усилий догнала бы ее – догнала бы, убила и вернулась, чтобы убить и женщину тоже. И так бы непременно случилось, не будь там ведьмака.

Он догнал чудовище, прыгнул, наступая каблуком на одну из задних ножек. Если бы не мгновенный отскок, сам остался бы без ноги – серое существо извернулось с нереальной ловкостью, а его серповидные клешни щелкнули, промахнувшись на волосок. Не успел ведьмак восстановить равновесие, как монстр оттолкнулся от земли и атаковал. Геральт закрылся рефлекторным, широким и довольно неприцельным движением меча, оттолкнул чудовище. Ранений тому нанести не удалось, но удалось перехватить инициативу.

Он сорвался с места, подскочил и рубанул с размаху, разрубив панцирь на плоской головогруди. Затем, пока ошеломленный противник еще не пришел в себя, вторым ударом отсек ему левую жвалу. Монстр бросился на него, махая лапами и пытаясь, словно тур рогом, боднуть его уцелевшей жвалой. Ведьмак отрубил ее тоже. Затем быстрым обратным движением отсек одну из педипальп и снова рубанул в головогрудь.

* * *

До Идра дошло, наконец, что он находится в опасности. Что должен бежать. Бежать, бежать далеко, где-то спрятаться, залечь в укрытие. Он жил лишь для того, чтобы убивать. А чтобы убивать, должен был восстановиться, регенерировать. Надо бежать… Бежать…

* * *

Ведьмак не дал ему сбежать. Догнал, наступил на задний сегмент туловища, ударил сверху, размахнувшись. На этот раз удалось пробить панцирь на головогруди, из трещины брызнула и потекла густая зеленоватая гемолимфа. Монстр бился, его ножки бешено молотили по земле.

Геральт рубанул опять, отсекая плоскую голову от остальной части тела.

Он тяжело дышал.

Вдали загрохотало. Поднявшийся вихрь и быстро темнеющее небо обещали скорую грозу.

* * *

Альберт Смулька, новоназначенный жупан волости, уже при первой встрече показался Геральту похожим на брюкву. Он был столь же округлым, грязноватым, толстокожим и вообще каким-то неинтересным. Иными словами, мало отличался от иных чиновников своего уровня, с которыми Геральту приходилось контактировать.

– Выходит, что правда, – сказал жупан. – Выходит, верно говорят, пришла беда – зови ведьмака.

– Йонас, предшественник мой, – продолжил он через минуту, не дождавшись никакой реакции со стороны Геральта, – нахвалиться на тебя не мог. Подумать только, а ведь я его лжецом полагал. Ну, тоись, не полностью ему верил. Знаю, как правда байками обрастает. Особо у темного народу, у таких, что куда ни кинь, то иль диво, иль чудо, иль какой еще ведьмак со способностями нечеловеческими. А тут ты глянь, оказывается, что правда чистая. Там, в бору, за речушкой, народу сгинуло без счета. А что через бор в местечко дорога короче, так там и ходили, дураки… На собственную погибель. Несмотря на предостережения. Нынче время такое, что по пустошам лучше не шляться да по лесам не лазать. Везде монстры, везде людоеды. В Темерии, на Тукайском Пригорье, только что страшная вещь приключилась, пятнадцать человек убил в поселке древожогов какой-то призрак лесной. Роговизна тот поселок назывался. Да ты слыхал наверняка. Нет? Правду говорю, чтоб я сдох. Даже чернокнижники будто бы в той Роговизне дознание вели. Ну, чего там говорить. Мы тут в Ансегисе теперь в безопасности. Благодаря тебе.

Жупан вынул из комода шкатулку. Разложил на столе лист бумаги, погрузил перо в чернильницу.

– Ты обещал, что чудище убьешь, – сказал жупан, не поднимая головы. – Выходит, языком зря не молол. Для бродяги ты прям честный… Да и тем людям ты жизнь спас. Бабе и девчушке. Поблагодарили хоть? Упали тебе в ноги?

Ведьмак стиснул зубы. Нет, не упали. Потому что еще не пришли в себя полностью. А я отсюда уеду, не дожидаясь, пока опомнятся. Не дожидаясь, пока они поймут, что я использовал их как приманку, заносчиво полагая, что сумею защитить всех троих. Уеду, пока до девочки не дошло, что это по моей вине она осталась без отца.

Он чувствовал себя погано. Наверняка это было следствием принятых перед схваткой эликсиров. Наверняка.

– Чудище это, монстр, – жупан присыпал бумагу песком, а потом стряхнул песок на пол, – настоящая мерзость. Я присмотрелся к туше, когда ее принесли… Что это такое было?

Геральт не имел точного ответа на сей вопрос, но не собирался в этом признаваться.

– Арахноморф.

Альберт Смулька пошевелил губами, безуспешно пытаясь повторить.

– Тьфу, как назывался, так назывался, прах его побери. Так ты этим вот мечом его зарубил? Вот этим клинком? Можно посмотреть?

– Нельзя.

– Ха, клинок зачарованный небось. И дорогой… Лакомый кусок… Ну ладно, мы тут ля-ля, а время бежит. Договор выполнен, пора рассчитаться. Но сперва формальности. Распишись на фактуре. Ну то есть поставь крестик или какой другой знак.

Ведьмак принял поданный ему счет, повернулся к свету.

– Гляньте-кось на него, – кривясь, покрутил головой жупан. – Будто бы читать умеет?