Он приволок девушку на кухню и, не выпуская ее от себя, насильно влил ей в рот содержимое стакана. Она подавилась, кашель смешался с криком, и у нее снова откуда-то появились силы. Последние силы в последнюю отчаянную минуту, будто инстинкт самосохранения пробудился в ней и еще есть шанс вырваться, еще есть шанс убежать из этого ада, из этой жуткой громкой реальности, которая сносит ей крышу.
– Успокойся, Юля, успокойся! – кричал он, но даже собственное имя уже не имело для нее значения.