Вечером все сидели за картой, выбирая маршрут. Предлагались Болгария, Бессарабия, Крым, Кавказ. Толстой не знал, куда направиться, но твердо стоял на том, что в толстовскую коммуну не поедет и будет жить только в обычной крестьянской избе. Он бесповоротно отказался от положения лидера и учителя и воображал себе заимку вроде той, где нашли пристанище отец Сергий и Федор Кузьмич. Спать он пошел, так и не приняв решения, но ночью запаниковал и снова разбудил Маковицкого и Александру.
Утром 31-го они купили билеты на первый утренний поезд, направлявшийся в Ростов-на-Дону. Там можно было решить, куда двигаться дальше. Толстой написал письма сестре с извинениями за внезапный отъезд и Черткову, которого извещал, что, возможно, отправится на Кавказ. К середине дня, однако, он серьезно заболел. Его попутчики быстро поняли, что ехать дальше нельзя, и сняли его с поезда на станции Астапово. На станции не было гостиницы, но ее начальник, который оказался почитателем Толстого, предложил две лучшие комнаты в своем доме. Последнее письмо, которое Толстой начал диктовать 3 ноября, обращено к его английскому переводчику Эйлмеру Моду: «On my way to the place where I wished to be alone I was taken ill» (ПСС, LXXXII, 223). Он был слишком слаб и не мог продолжать.