В том, как она это сказала, «Арнис» не увидела того скрытого лицемерия, какое было у Аристова или у Хорошевской, что было весьма необычно. От этой девушки вообще веяло необычностью и это настораживало, а её живой взгляд и быстрые движения выдавали в ней творческую и увлекающуюся натуру.

«Арнис» вновь повернулась к доктору.

– Вы так лестно отзывались о моей деятельности, – мелодично произнесла она, – но совсем не рассказываете о своей, о вас ходит множество тайн.

Аристов учтиво поклонился.

– О, у меня нет особых секретов, любезная сеньорита де Леон, – сказал он с налетом вежливого удивления, – я всего лишь ремесленник. Просто пытаюсь исправить неправильные творения природы и сделать их более пригодными для существования в нашем жестоком мире.

– Путем генетического вмешательства? – спросила девушка.

– Отчасти, – скривил губы в улыбке Аристов – но, скажу вам, что мотивация и когнитивное воздействие гораздо важнее физиологии. Так что я бы поспорил со стариком Ламброзо насчет его умозаключений.

«Арнис» многозначительно хмыкнула.

– Думаю, что вы говорите сейчас не о животных? – спросила она с усмешкой.

Аристов кивнул.

– Пока я, действительно, изучаю методы воздействия на животных, – сказал он, – но моя теория может распространяться и на людей. Мой принцип: сделай человека нормальным, а хорошим и свободным он сделает себя сам.

«Арнис» дернула бровью, выказывая интерес.

– Иногда самые нормальные люди оказываются ненормальными, – вежливо сказала она, – или вы считаете, что нормальность поддается контролю?

Аристов усмехнулся, желваки на его скулах заиграли в такт его усмешке.

– Я не разделяю понятия нормальность и нормативность, милая сеньорита, – проговорил он, – нормальный человек всегда нормативен, на мой взгляд.

– Излишняя нормативность убивает оригинальность, – возразила «Арнис» – на мой взгляд.

– Но повышает производительность, – парировал Аристов, – залог построения прочной системы.

Девушка улыбнулась.

– Машиноподобной, – поправила она, – лишенной эмоций, увлечений, любви, страданий, здорового азарта наконец. Мне кажется, что в таком состоянии человек становится похожим на робота.

Аристов осклабился.

– Вот у нас с вами уже вышел небольшой научный спор, – засмеялся доктор, – неужели вы азартны, милая сеньорита? Никогда бы не подумал, глядя на вас.

– Смотря о каких ставках идет речь, – сказала девушка, – я умею вовремя останавливаться. Нельзя черпать силу в своих страстях.

Аристов заинтересованно посмотрел на неё.

– Вы любите игры? – спросил он.

– Зависит от партнера, – заметила девушка.

Аристов бесстрастно хмыкнул.

– Что же, тогда, может быть, сыграем? – спросил он – я разработал свой особый вид шахмат, по классическим правилам, но с тонким воздействием на структуру человеческого мозга. Проблема в том, что я никак не могу найти достойного соперника. Возможно, у вас получится удивить меня. Давайте выясним, что сильнее: моя нормативность или ваша оригинальность. Научный спор на шахматной доске.

– Шахматные журналы отдадут много за возможность напечатать такую партию, как сказано в одной великой книге, – опустила улыбку девушка, – я принимаю ваш вызов.

Аристов снова усмехнулся.

– Отлично, – сказал он, – я думаю, что мы должны добавить перчика и монетизируем ставки. Сумма в сто тысяч вас устроит? Предупреждаю я серьезный игрок.

– Вполне, – сказала, «Арнис,» – я тоже.

Аристов в ответ учтиво склонил голову и повернулся к Анне.

– На кого вы рискнете поставить, моя дорогая?

Девушка покачала головой.

– Вы же знаете, что я не поклонница ваших шахмат, – бесстрастно сказала она.

Аристов недобро сверкнул глазами, хотя лицо его выражало сплошную доброту.

– О, дорогая, это же простые шарады, – сказал доктор, – Марианна, принесите пожалуйста, коробку с шахматами.

Хорошевская холодно кивнула и манерно удалилась по лестнице вниз.

«Арнис» вздохнула. Отказываться уже было глупо. К тому же ей было любопытно посмотреть, что же это за такие шахматы. Всё-таки она была неплохим игроком, еще со времен интерната. Девушка бровями указала Флориану, чтобы он не спускал с Анны глаз. Эта девушка заинтересовала её. За милым личиком скрывалось что-то странное и неявственное. Здесь вообще все было каким-то странным. Неестественным, что ли. Девушка пожевала губу. Куда-то она попала. Осталось понять куда именно.

* * *

Ксения Авалова тоже наслаждалась спокойствием весенней ольвийской ночи. Если, конечно, местечко, где они находились с компаньоном, можно было назвать спокойным.

Снори опасливо зашипел, выказывая явное неудовольствие нахождению здесь.

– Понимаю тебя, дружок, – сказала девушка, – надеюсь, что мы здесь ненадолго задержимся.

Кстати, о компаньоне, куда это он пропал? А вон, стоит у какой-то палатки покупает еду, интересно это у меня занудство такое или сказывается наставнический опыт?

Не то что бы Кирсанов её раздражал, но ответственность над кем-либо, кроме себя, никогда не доставляла ей особого удовольствия.

А ещё Кирсанов оказался страшным балаболом, он всё время говорил, причем не по делу и ещё был очень самонадеянным и дерзким. Но в то же время его робкий и пытливый взгляд, слишком естественный для нынешнего времени, давал некоторую возможность скорректировать этого молодого человека.

С другой стороны, напомнила себе девушка, этих юнцов из теперешней полиции как-то особо не обучали. Они же для другого набирались, для красивой картинки, а то, что каждый из них в отдельности человек, это мало кого интересовало. Точнее вообще никого.

Девушка взяла стаканчик с кофе и шутливо отсалютовала напарнику. Снори угостили сосиской. Он быстро заграбастал её передними лапами и начал катать по земле.

– Итак, – хмыкнул Кирсанов, наблюдая за котом, – и каков наш дальнейший план?

Ксения криво ухмыльнулась.

– Ха, а я-то думала, что это у тебя громадье планов – язвительно заметила она.

Кирсанов только насупился.

– О! – протянул он. – Уу меня навалом энтузиазма, а у вас опыта, и я надеюсь, что многому научусь.

Ксения недоверчиво посмотрела на молодого человека. Она не очень поняла, что это было наивность или сарказм. Снори забавно зарычал.

– Ну, во-первых, я просила тебя мне не выкать – со смешком в голосе сказала девушка, – а во-вторых мы сейчас должны встретиться с одним премилым парнем, у которого может быть информация о наших пропавших ученых.

– И кто он? – живо поинтересовался Кирсанов.

– Его кличка «Голубь», – сказала Ксения – он покупает и продает.

– Птиц? – шутливо спросил Кирсанов.

– Нет, – сказала Ксения, – информацию, но и птиц тоже – добавила она – этот «Голубь», сам сутенер и мелкий контрабандист, если кто-то и может знать о предмете наших поисков, кроме Грошика – это он.

Кирсанов смешался.

– Что же это, – сказал он, – мы, как при рухнувшей преступной власти, будем с преступностью бороться при помощи преступников? Это отживший метод!

Ксения рассмеялась.

– Отживший, говоришь, – сказала девушка, – ну и какой же, по-твоему, действенный?

Кирсанов задумался.

– Ну, – начал он, – нужно, чтобы граждане сами помогали полиции. Кто-то, что-то обязательно увидит, узнает и сообщит нам.

Авалова покачала головой.

– Никогда, – сказала она, – потому что, запомни, обыватели всегда заняты своими делами и пока их как следует не растрясешь, ничего они тебе не расскажут, а даже если и расскажут, то пока ты найдешь этих свидетелей, потратишь уйму времени, поэтому надо спрашивать тех, кто на информации делает деньги, а это, скажем так не всегда законно, понял?

Кирсанов кивнул.

– Ясно, – сказал он, – я понял, мой первый урок, полностью тебе довериться.

Ксения подарила ему кроткую улыбку. Что же он, конечно, ещё очень сыроват, но если над ним правильно и терпеливо поработать, то из него может выйти определенный толк.

– Именно так, – сказала девушка, – поэтому сейчас мы должны перестать болтать и начать заниматься делом.

Они находились в известном всей Ольвии злачном месте, под названием «спуск» – довольно неприглядной улочке в старом городе, районе заброшенных корпусов приборостроительного завода, которые были изрисованы самыми разными граффити.

– Место для поклонников трущобной экзотики, – заметил Кирсанов.

– И ещё отличное место для тех, кто хочет спрятаться от лишних глаз, – добавила Авалова.

– Как наш клиент? – спросил Кирсанов.

– Ты схватываешь на лету, – улыбнулась Ксения.

Этому месту всегда прочили такое же злачное будущее, какое у него и было настоящее, однако вновь пришедший директорианский губернатор развёл здесь лихорадочную деятельность по благоустройству района, сам лично выезжал на субботники и даже выбил у центральной власти бюджетные деньги на строительство творческих площадок. После того, как деньги выделили, субботники прекратились, а сами средства пропали.

– Мы пришли, – сообщила Авалова.

Целью их похода был покосившийся от времени строительный вагончик из почерневшего от времени дерева.

Перед вагончиками, на пластиковом стуле сидел здоровый бугай, завидев Ксению, он сначала потянулся за пояс, но вглядевшись в лицо девушки уважительно кивнул и не говоря не слова указал засаленным рукавом на дверь.

– Ждите, со Снори, здесь, – сказала Авалова.

Кот зашипел.

– Всё в порядке, – сказала Ксения, – я должна пойти одна.

Снори сел на задние лапы и завилял хвостом. Он явно был не согласен с таким положением вещей. Ксения потрепала его по загривку и направилась в сторону вагончика.

Внутренняя обстановка помещения была просто замечательной. Везде перья и помет, и разноголосые крики разных птиц. Снори здесь бы определенно понравилось. Если хозяин будет несговорчив, пожалуй, надо будет позвать кота и разрешить ему провести здесь инвентаризацию. Ксения, стараясь не запачкаться, подошла к небольшому столику, за которым развалившись сидел в кресле с полинялой обивкой тонкокостный журчик с длинными и сальными волосами и испещренной оспинами кожей.

– Что принесло скромную лесничую в мое жилище? – спросил он, не глядя на вошедших. – Надеюсь, ты оставила своего пушистого друга на улице.

Ксения хмыкнула.

– Это зависит от твоих ответов – сказала она – мне нужна информация и скорая.

«Голубь» снял ноги со стола.

– Ну что же информация это ко мне – нервно захохотал он – это ведь мой бизнес, детка!

Ксения села на повернутый спинкой к голубю стул.

– Профессор Мецгер, и доктор Кропс, – сказала она, – оба пропали несколько дней назад.

– Они мертвы – сказал «Голубь» – но это бесплатно. Следующий ответ будет стоит гораздо дороже.

Ксения сжала губы в жесткой ухмылке.

– У меня нет времени торговаться, – бросила девушка, – давай без глупостей.

«Голубь» махнул рукой.

– Ладно, ладно, – усмехнулся гангст, ер – ты хочешь узнать, что за документы они торговали, да?

Ксения сухо кивнула.

– И что с ними случилось? – спросила она – и какое отношение к этому имеет убитый Грошик?

«Голубь» со смешком хлопнул себя по коленям.

– Ты сразу задаешь масштабные вопросы, как всегда впрочем – заметил он – кое-чего я действительно знаю. Событий много – он махнул рукой в сторону окна – там. Ходят слухи, что затевается какое-то крупное и очень мутное дело. За ним стоит некая организация. Хорошо тебе известная. Этот парень, Кропс, проводил для них какой-то эксперимент, связанный с генной инженерией, деталей не знаю, но то ли денег ему мало заплатили, то ли совесть заела… в общем, пытался парень продать данные проекта на сторону. Организация такого, естественно, не любит.

– Через Грошика? – спросила Авалова.

– Естественно, – сказал «Голубь», – через кого же ещё?

– Через тебя? – улыбнулась Ксения. – Нет?

«Голубь» замахал руками.

– Я что псих? Совать свой нос в дела Организации, – сказал он, – А Грошик, тот… да-а. Сунулся, на свою беду. Говорят, он с северянами дружбу водил. Возможно, этот Кропс им хотел информацию толкнуть, кто знает?

– Узнать точнее сможешь? – спросила Ксения.

«Голубь» гортанно рассмеялся.

– Конечно, детка, – сказал он, – раз ты просишь. Вот, ни для кого другого, в мире, не стал бы узнавать, но после того, что между нами было…

Ксения оценивающе прищурилась.

– Слушай, что говорят на улицах, – сухо сказала девушка, – если кто-то упомянет, то, чем я интересуюсь… ты знаешь, что делать.

«Голубь» обнажил гнилые зубы в усмешке.

– Что ж, я отправлю своих пташек полетать на воле и посмотрю, что они скажут, – он щелкнул пальцами в воздухе. – Я позвоню тебе, если что узнаю, детка.

– Позвонишь, – сказала Ксения с холодной улыбкой, – не сомневаюсь.

* * *

Наташа покинула офис студии в весьма смешанных чувствах. Она не могла чётко определить, что именно её настораживало в Штайнмане. Вполне возможно, что именно та его подчеркнутая уверенность, с которой он держался при разговоре с ней. Встретил он её весьма радушно, говорил, не скрывая своей позиции. Словом, всё это выглядело, так, как будто за Штайнманом стоял некто, который, по мнению директора, мог бы подстраховать их компанию на случай непредвиденных обстоятельств. И этим некто был явно не Школьников. Кстати, о Школьникове, не случайно было то, что Штайнман принимал её один, скорее всего режиссер наблюдал за их разговором со стороны. Девушка вообще начинала подозревать, что в офисе были готовы к приезду компетентных органов, а может быть и кого-то типа её, возможно и поэтому вся встреча прошла, как будто по запланированному сценарию, даже на вопрос о лишних деньгах имелся заготовленный ответ. Подобная ситуация была возможна только при заранее подготовленном плане. Плане, который составляли явно не Штайнман и Школьников.

А может ей следует подобраться к загадке, с другой стороны, может быть фильм только прикрытие для чего-то большего? Возможно, что ей следует действовать индуктивно – от частного к общему, иными словами, ей следует найти сначала искомую парочку и тогда она поймет смысл всего происходящего.

Наташа поймала себя на ощущении, что она очень сильно уже увлеклась этим делом. Оно ей нравилось. Хотя вторая половинка её сознания назойливо твердила, что она сейчас должна быть в столице и сражаться с теми, кто ратует за «распределитель». Эти половинки никак не могли соединиться. И тем не менее она, впервые за много дней, чувствовала себя спокойной и свободной.

– У меня такое чувство, что кто-то над всей этой командой плотно поработал – заметила девушка вслух – кто-то стоит над ними сверху. Кто-то, кого они очень сильно боятся.

– S.I.G.M.A.? – спросил Воротынцев.

Наташа пожала плечами.

– S. I. G. M. A. – это фантом – сказала она – иллюзия страха глобальной всепоглощающей угрозы. Этим они достигают своих целей. Нам нужна конкретная персона, кто стоит за этим. И почему им так был нужен фильм. Не ясно мне это.

Воротынцев вздохнул.

– Ну, что, тогда в Царское? – спросил её Воротынцев, когда они доехали до развилки на скоростной диаметр.

Наташа кивнула.

– Пожалуй – сказала она – я думаю, что нам следует подобраться к нашей загадке, с другой стороны. Если есть маленький шанс, на то, что наша таинственная девушка, действительно общалась с той убитой туристкой, то им надо воспользоваться. Других зацепок пока у нас нет. Ведь зачем-то она крутилась возле этой туристки и, не просто же так. А фото её раздобыть можно?

– Вам для коллекции? – усмехнулся Воротынцев – не трудитесь, оно есть в полицейском отчете —

Наташа достала телефон. И используя внутренний код, который имела как депутат, вошла в базу данных МВД и обомлела.

Убитую туристку звали Анастасия Урусова-Верховская. Этого для Наташи уже было достаточно, что похолодеть с головы до пят. Фотография молодой женщины, прилагавшаяся к делу вновь заставила Покровскую вспомнить Кранцберг и события, которые происходили пять лет назад. Анастасия Урусова, здесь на фото, была несколько старше, но это была она.

Количество знакомых фамилий в этой истории уже зашкаливало. Верховский был связан с убитой Кирсановой. Татьяна Козловская была её подругой. Жену Верховского убивают здесь, а Козловская становится невольным свидетелем. Случайность? Нет, не верила, она в такие случайности.

Наташа бросила беглый взгляд на Воротынцева. Они это знали, когда предлагали мне участие в этой операции? Если да, то почему умолчали? Очень в этой истории много непонятного. Во всяком случае, она пока не будет говорить Воротынцеву о своих умозаключениях. Тем более, что он и не спрашивал, а вдруг стал пристально вглядываться в зеркало заднего вида.

– Держитесь – сказал он наконец – думаю, что нам придется ехать очень быстро.

Наташа обернулась сзади них мелькал черный мотоцикл.

– Он висит у нас на хвосте уже минут пятнадцать – пояснил Воротынцев.

Офицер вдавил педаль газа в пол и мотор радостно зарычал. Машина увеличила скорость, но преследователь не отставал, лишь сокращая расстояние. Наконец, когда между машиной и мотоциклом оставалось метров сто, водитель мотоцикла повернул какой-то рычажок и из носовой части мотоцикла изрыгнулась струя смертельного пламени. Она неминуемо бы спалила машину целиком, если бы Воротынцев в последний момент не крутанул руль влево вылетев на встречную полосу и чудом не врезавшись в грузовик. Пламя лишь подожгло полосу дороги и мотоцикл не успев сбавить скорость влетел в его эпицентр. Произошел взрыв.

– Мило у вас встречают депутатов – заметила Наташа.

Воротынцев фыркнул.

– Это только первая приветственная делегация – сказал он, указывая в зеркало.

Наташа обернулась, Место преследователя занял черный хаммер, вылетевший из-за ближайшего тоннеля. Секунду спустя окружающая действительность наполнилась звуками автоматных и пистолетных выстрелов. Воротынцев вел машину со скоростью под 200 километров в час усиленно виляя из стороны в сторону, уворачивая машину от выстрелов. Где-то вдалеке завыла полицейская сирена и Наташа краем глаза заметила, как белая «Лада» перекрыла собой дорогу, возле того участка, который они только что проскочили. Маленький жигуленок, естественно не представлял особой проблемы для тяжелого джипа, однако вероятно водитель решил объехать полицейских по более широкому радиусу, но не рассчитал расстояние и чиркнув «Ладу» бампером, от чего ту развернуло под прямым углом, сам слетел с обрыва вниз. Через несколько минут в этом самом низу громыхнуло.

Но и на этом их приключения не закончились. Из-за широкой кроны вековых деревьев вылетел боевой дрон и стал поливать округу огнем из крупнокалиберного пулемета, без всякого разбора.

– Вам не кажется, что мы кому-то сильно не нравимся? – риторически осведомился Воротынцев с нервным смешком в голосе.

Оторваться сможете? – тревожно спросила Наташа.

Воротынцев стиснул зубы.

– Постараюсь! – сказал он – у меня же не болид формулы 1, даже Шумахер проиграл истребителю!