Издано при информационной поддержке
Администрации Владимирской области
Издано при информационной поддержке
Администрации города Суздаля
Издано при финансовой поддержке
Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям
в рамках реализации федеральной целевой программы
«Культура России»
Авторы: Сулейков Андрей, Подорожная Анастасия, Шипилова Анна, Киселёв Даниил, Пильникова Ольга, Архипова Татьяна, Востокова Анна
Редактор Елена Яковлева
Иллюстратор Наталья Рыбальченко
Корректор Анастасия Подорожная
© Андрей Сулейков, 2019
© Анастасия Подорожная, 2019
© Анна Шипилова, 2019
© Даниил Киселёв, 2019
© Ольга Пильникова, 2019
© Татьяна Архипова, 2019
© Анна Востокова, 2019
© Наталья Рыбальченко, иллюстрации, 2019
ISBN 978-5-4496-7123-3
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
У каждого города есть своя история. Она всегда вписана в историю страны, в которой он находится, и неотъемлема от событий, происходящих в ней. И будь этому городу тысяча, пятьсот, триста лет – эта история есть. Чем больше городу лет – тем больше историй в нём.
История Суздаля насчитывает почти тысячу лет, первое упоминание о нём в «Повести временных лет» датируется 1024 годом. Представляете, какая это богатая история? А сколько здесь накопилось историй за всё время? В них живут волхвы и русские князья, цари и их ссыльные в монастыри жёны, пропавшие дети и подставные государи, купечество, дворянство, крестьянство, ремесленники и монахи.
Это так и не построенная железная дорога, благодаря которой город сохранился в своей истинной красоте и почти первозданности. Это колокольни и купола, золотящиеся на солнце. Это советский кинематограф с нашими любимыми фильмами и советские же казематы тюрем, в которые превращали монастыри.
Этот город – место силы, где можно напитаться энергией, получить её из воздуха, из колокольного перезвона, из бесконечного неба над куполами и маковками церквей. Из искрящегося февральского снега. Из яркого июльского солнца. Из тех далей, что простираются от Суздаля и до горизонта на много вёрст вокруг. В этот город хочется возвращаться, где бы ты ни находился.
Мы написали свои истории, которые происходили, могли произойти или когда-нибудь произойдут в этом удивительном городе, равного которому нет ни в нашей стране, ни в мире, ни в одной точке на карте целой вселенной.
Авторы рассказов о Суздале вложили в них всю свою любовь к этому городу, всё своё восхищение им. И всю радость от того, что прикоснулись к его земле.
Мы познакомились в литературной мастерской, куда пришли за знаниями, вдохновением и бережным редактором, а вышли – с целым проектом, который воплотили в единой команде. Без учёбы в мастерской, без продюсера Елены Помазан, которая по счастливой случайности собрала нас, этого сборника не было бы, или он выглядел бы по-другому. Работать, писать, воплощать замыслы, брейнштормить идеи, искать, находить и договариваться гораздо легче, когда ощущаешь поддержку дружеского плеча. Мы все друг для друга за два месяца учебы и работы над сборником стали таким плечом. Главную задачу начинающих авторов – сделать так, чтобы твой голос был услышан – мы решили, потому что нас учили не только писать, но и слышать друг друга. Книга рождается в бумаге. Автор рождается в Litband. Хочешь реализовать себя в одном из литературных проектов – заходи на bandband.ru.
[Пролог]
В центре Суздаля стоит дом. Он спрятан в глубине двора, и с улицы Ленина его не видно. Но если по какой-то причине вы обратите на него внимание, желания зайти в него не возникнет: узкий и длинный, высотой в два этажа, построенный из красного кирпича, тут и там глядящего на мир из-под давно облупившейся извёстки. Согнутое временем в небольшую дугу, с ветхим деревянным крыльцом, это здание выглядит уродливым и старым.
[1]
Бабка никак не хотела продавать свою развалюху. Место золотое: Кремль, река – всё буквально за огородом. Косой домик с побелёнными стенами давно пора снести и построить на участке гостиницу с причалом. Приходили с уговорами и денег предлагали, даже процент от будущего дохода.
«Нашто мне ваша доля? Только испортите всё. Видала я таких», – прошамкала старуха и захлопнула дверь.
Думали, помрёт скоро, всё равно земля наша станет – наследников нет. Годы шли, упрямая бабка не помирала.
Угрожали – нет и всё.
Хоть что с ней делай. Думает, шутки с ней шутят.
[2]
Безлунной осенней ночью домик подожгли. Огонь взметнулся, облизав стену до самой крыши, и через минуту потух, будто стену облили не бензином, а водой. Невесть откуда взявшиеся мужики, один из которых был с раскосыми глазами, а второй пьяный вдрызг, поймали горе-поджигателя у самого моста и как следует отлупили: заломив руки, поставили на колени, раскосый держал парня, а пьяный пинал его по голове и рёбрам, пока тот не потерял сознание.
[3]
Очнулся в помещении: подо мной – мягкий топчан, вокруг – полумрак, из звуков только тишина и мягкая дрожь поленьев в топке. «Где я?» Лежал, не двигаясь и почти не дыша. Тело ныло. Лицо разбито, саднит. «Надеюсь, ничего не сломали».
– Не бойся, не сломали!
От неожиданности я вздрогнул и ощутил капли холодного пота на спине. Со стула в углу комнаты поднялась фигура, её лицо прятала темнота.
– Садись, лечить буду, – услышал я спокойный шамкающий голос. Бабка скрылась в проходе на кухню. Самообладание медленно возвращалось, но неизвестность пугала.
Через несколько минут бабка вернулась и протянула мне большую кружку. Из кружки шёл пар.
– Что это? – Проскочила мысль, что ведьма яду в питьё насыпала.
– Не отрава это. Травки разные, волшебные. Сама собирала. Вмиг на ноги поставят.
«Мысли мои читает, что ли?»
Осторожно глотнул – тепло разлилось по груди, запах трав вернул меня в радость и беззаботность детского лета.
– Ну, давай знакомиться.
– Я Никита, шёл никого не трогал, тут выскочили…
– Нельзя это место портить, Игорь.
И я испугался по-настоящему. «Откуда она знает моё имя?» Мысли закружились, я будто падал с огромной высоты, медленно и долго, как во сне.
– Тут ведь дом. Он – мост, он – связь. Разрушишь – и ребятки мои пропадут. За тыщу лет не научились, как ужиться.
«Совсем у бабули крыша поехала». Я швыркал чаем и кивал, а мозг искал варианты, как объяснить дяде, что с заданием я не справился.
– Пошто с окаянными связался?
Я поперхнулся.
– Пошто дом хотел сжечь? – старуха говорила ровным сухим голосом, её лицо было абсолютно спокойным.
– Мама у меня… больная очень. И никого у неё нет кроме меня, – я опустил голову и врал на ходу, всё же допуская, что ведьма умеет читать мысли, – в Москву везти надо, на операцию, а денег нет. Вот и…
– Помрёт твоя мамка скоро. Не болеет, но помрёт, судьба у неё такая. И тебе недолго осталось, если не бросишь разбойничать.
Внутри меня всё похолодело, и даже горячий травяной чай не мог согреть сжавшиеся в комок внутренности.
– Хороший ты парень, Игорь. А дядька твой – бандит. Покажу тебе кое-что. Не хочу, но так нужно. Вставай.
Я осторожно поднялся и не сразу понял: не больно. Вышли на кухню, и мой взгляд, привыкший к полумраку, наткнулся на сидящего на табурете мужчину с нерусским лицом.
– Это Акчура. Погорячились они с Томашем, ты уж их извини. Он отведёт.
– Попытаешься убежать – убью, – узкоглазый так спокойно это сказал, что я понял: убьёт.
[4]
В лунном свете, пробившемся сквозь тучи, шёл Акчура, невысокий жилистый татарин с ногами в виде буквы «о», рядом неуверенно ступал Игорь. Через пятьсот метров они упёрлись в облупившуюся стену кирпичного дома, обошли его с правой стороны и оказались возле деревянного крыльца. На крутых полуистлевших ступенях сидел человек и курил. Заметив Игоря, он привстал, вглядываясь в его лицо.
– Ах, ты ж…
Длинную руку, ободрав костяшки, остановила стенка узкого крыльца. Завязалась драка. На шум из дома кто-то выскочил, и вместе с Акчурой они разняли дерущихся. Огромный бородатый мужик крепко обхватил Игоря, татарин держал нападавшего.
– Акчура, – пьяно орал тот, – пусти меня! Дай саблю, я… – конец фразы утонул в зажавшей рот руке.
[5]
Бородатый притащил меня на кухню. В проходе уже столпились, по-видимому, все разбуженные жильцы дряхлой коммуналки.
– Я отец Фёдор, – представился бородатый. Посиди пока тут, а мы разберёмся, в чём дело.
Я остался один. Огляделся: облезлые стены, дощатый пол, старый советский холодильник «Бирюса», на шкафчиках самоклеящаяся плёнка, деревянный стол с истёртой зелёной клеёнкой и газовая плита с баллоном под ней. При этом было идеально чисто и даже как-то уютно. В ожидании хозяев дома я сел на табурет и прислонился спиной к стене. Краем глаза уловил какое-то движение, но не успел повернуть голову, как почувствовал у горла холодное и острое – нож.
– Сжечь хотел, значит? Хранительницу? – услышал я над самым ухом, – душегуб проклятый, – голос был холодным, загробным.
– Если кто и душегуб, так это ты! – раздалось откуда-то из-под стола. – А ну-ка не балуйся, не пугай гостя, вишь, белее тебя стал.
Нож исчез так же быстро, как и появился. Медленно, очень медленно я повернулся – за мной была только стена. Под столом кто-то копошился и пыхтел, я сидел, боясь пошевелиться. Пыхтение вскоре прекратилось, и из-под свисающей почти до пола клеёнки вылез маленький старичок, ростом не больше тридцати сантиметров. Он встал в центре кухни, в кругу лунного света, падавшего из окна с железными решётками, и добро на меня посмотрел.
– Ты читать умеешь? – спросил старичок, будто стесняясь.
– Ага.
Он положил мне на колени кусочек бересты и снова отбежал назад. Не без труда я прочитал: «я дамавой бирёза хочишь чай». Скрипнула входная дверь, и через мгновение на кухне собрались шесть человек, а старичок мигом куда-то спрятался.
– Миритесь, – отец Фёдор подвёл ко мне пьяного. Высокий и худой, он с насмешливым взглядом протянул мне длинную руку:
– Томаш. Поляк. Грабил Суздаль в Смутное время. Водку пьёшь?
– Всё бы тебе водку хлестать, не все такие алкаши, как ты, – сказала женщина в чёрном сарафане и чёрном головном платке.
– Молчи, баба, тебя не спросили.
– Чай! Мы будем пить чай! У нас гостей уже тридцать лет не было! – завизжал старичок и обиженно запыхтел.
Я подумал, что схожу с ума. «Или это сон? Конечно, всё сон. Домовой, поляк с шизофренией…»
– Тихо все! – рявкнул отец Фёдор, и воцарилась тишина. – Красин.
– Тихо, тихо. Вишь, раскомандовался, – заворчал домовой.
– Здравствуй, Игорь, – мне протянул руку мужчина средних лет. У него было русское (иначе не опишешь) лицо, и говорил он голосом, какой обычно бывает у прирождённых переговорщиков. Меня зовут Михаил, но все называют по фамилии – Красин. Мы решили, что я тебе всё объясню. Но для начала, – он обратился ко всем, – давайте успокоимся и заварим чаю.
– Машка, сделай-ка! – звонко и со смешком сказала молодая девушка восточной внешности. Акчура дал ей подзатыльник. Она, не обидевшись, всё ещё посмеиваясь, подошла к плите и поставила чайник.
[6]
Красин говорил красиво, кратко и понятно:
– В доме всего пять квартир, и в каждой из них живёт, так скажем, слуга времени. Я – купец, видел постройку колокольни в честь победы над французами. Томаш – поляк, прибежал Русь грабить во время Смуты, да так тут и остался. За три века до него Акчура с младшей сестрой – Бархят – прискакали и сожгли Суздаль дотла. Отец Фёдор – священник из пятнадцатого столетия. Мария…
– Машка-мономашка, – вставила Бархят.
– …самая старшая из нас. По возрасту. Она здесь почти с самого основания.
Все молча наблюдали за моей реакцией. Может, дело было в прирождённом таланте купца, может ещё по какой причине, но я с удивлением поймал себя на мысли, что рассказ Красина не кажется мне бредом. После домового и ножа у горла от невидимой руки я готов был поверить во что угодно. Не понимал только, зачем меня сюда привели и всё это рассказывают.
Когда он заговорил о Хранительнице, мне хотелось провалиться от стыда:
– Хранительница, у которой в гостях ты уже побывал, видела рождение города, при ней он сгорал и возрождался. Она собрала нас вместе и связала века одной нитью. Всё идёт так, как должно, Игорь, своим чередом. Но иногда появляются те, кто хочет эту нить разрезать, изменить ход истории, и каждый из нас во вверенном ему отрезке времени следит, чтобы этого не случилось.
Дом Хранительницы стоит там, где должен, и будет стоять столько, сколько должен. Не пришло ещё время строить на том месте что-то другое.
Я хотел было о чём-то спросить, но тут засвистел чайник.
[7]
Бархят выключила плиту и открыла шкаф. Там не было ни одной кружки.
– Мо-и чашки. Мо-и… Верни! – задыхаясь от негодования, домовой выбежал из кухни в коридор.
– Да, у нас в доме есть ещё жители. С Берёзой вы уже, я понимаю, познакомились, – Красин кивнул на бересту в моих руках.
– Ну да. Он забавный, – с Красиным было легко, с ним я чувствовал себя свободно.
– И привидение. Мы зовём его Кудеяром, хотя при жизни оно было девушкой, ограбленной и убитой недалеко от Суздаля триста лет назад. С тех пор и живёт с нами, неприкаянная. Пакостит иногда, чтобы домового позлить: то насорит, то бересту спрячет. А тот за ней с веником бегает и татем проклятущим обзывает. Но это они по любви.
Откуда-то из глубины дома послышались крики, Мария и отец Фёдор пошли унимать влюблённых, а поляк заржал, широко открыв рот, после чего достал из холодильника начатую бутылку водки и банку огурцов.
– Стопарики-то не прячет мои, знает, с кем связываться, – подмигнул он мне, вынул из шкафа стопки, налил до краёв и жестом пригласил выпить. Я вежливо отказался, и мою стопку взял Акчура.
Вошёл довольный Берёза, он держал в ручонках несколько чашек и бурчал:
– Вишь, повадилась. Тать проклятый. Я тебя завтра…
– Молчи, нехристь. Наливай свой чай и давай за дело, – оборвал его поляк, чокнулся с татарином, опрокинул стопку и даже не закусил.
[8]
– Понимаешь, Игорь, – продолжил Красин, – мы не можем отдать землю. Сейчас мы постараемся убедить тебя в этом, чтобы ты потом убедил своего дядьку. Шею бы тебе свернуть за поджог да в реку бросить.
Бархят хихикнула, отец Фёдор стоял в проходе и гладил бороду, Мария склонила голову у окна, Берёза сидел на табурете, болтал ногами и швыркал чаем. Я покосился на поляка с татарином. Оба, не мигая, смотрели на меня. Стало не по себе.
– Но что-то в тебе увидела Хранительница. Поэтому не бойся, уйдёшь отсюда живой, как и пришёл.
Я медленно и беззвучно выдохнул.
– Допивай свой чай и пойдём, – купец поднялся. – Маша!
Мария будто очнулась ото сна, встала, оправилась. По её скользнувшему по мне взгляду я понял, что нужно идти за ней, бородач посторонился, освобождая проход.
– Эта ночка будет для тебя долгой, – услышал я за собой пьяный шёпот. От этих слов у меня внутри что-то оборвалось.
Мария остановилась у входа в одну из комнат. Левой рукой она взяла меня за плечо, ладонь правой приложила к двери и быстро зашептала. Слов разобрать я не мог, но мне показалось, что говорила она на старославянском. Резко замолкнув, толкнула дверь и рывком втащила меня за собой. Дальше всё было как в тумане.
[9]
Лето 6532. По всей суздальской земле поднялось крестьянское восстание, возглавляемое волхвами. Усмирять его приехал сам князь Ярослав Мудрый со своей дружиной. Лилась кровь волхвов и крестьян, дружинники пировали свои победы. Насыпались валы, строились оборонительные башни. Зимой по снегу, весной и осенью по размякшей от грязи бесплотным телом, не оставляя следов, ходил Игорь. Он видел болезни крестьян, рождения и смерти князей и их жён, измены и предательства, драки и свадьбы. Он видел таинство рождения. Рождался его родной город. И от увиденного сердце замирало. Игорь не ел, не спал и не старел, и сотня лет прошла как одно мгновение.
Лето 6640. На Суздаль опустился туман, такой густой, что собственной вытянутой руки не увидать. И в этой непроглядной мгле к Игорю подошла Мария, молодая русоволосая красавица. Она стояла совсем рядом, держала его за руку и улыбалась. «Поспи», – уложила его на мягкую летнюю траву, легла рядом. Игорь вдруг почувствовал себя абсолютно счастливым, как чувствует себя молодой муж, засыпая рядом с любимой женой, недавно родившей ему сына. Он обнял девушку и мгновенно провалился в сон.
Лето 6746. Туман рассеялся, Игорь проснулся. Вокруг валялись горы трупов. Суздаль тонул в крови убитых, но эти красные реки не могли затушить разгорающийся пожар. Огонь пожирал дома, стены, башни города, съедал без остатка тела мёртвых мужчин, женщин и детей. Ржали кони, лаяли псы. Игорь выбежал из умирающего города и увидел, как победители уводят в рабство побеждённых. Сердце ныло, хотелось рыдать, хотелось хоть как-то помочь, но Игорь был всего лишь бесплотным духом. Он почти догнал конников, когда один из них обернулся и посмотрел прямо на него. Акчура. Татарин пришпорил коня и, догнав Игоря, ударил плёткой по спине с такой силой, что лопнула одежда и кожа под ней. «Акчура! Не надо! Это же я!» – крикнул Игорь с мольбой. Татарин усмехнулся и натянул тетиву. «Надо!» Свистнув, стрела попала прямо в сердце. Игорь упал замертво с широко открытыми в ужасе глазами.
Лето 7081. Звонили колокола, краснощёкие дети барахтались в снегу, город разговлялся и провожал зиму. Растерзанный и сожжённый ордой, древний Суздаль возродился в камне. С ещё не затянувшейся раной в груди, в порванной одежде Игорь замерзал. Никто не обращал внимания на грязного попрошайку. Его будто не замечали. Только одна баба кинула ему блин, а другая – корку хлеба. Игорь обежал весь город, кричал: «Мария! Томаш! Акчура! Домовой!» – но никто не отзывался. Однажды он увидел проходящего мимо отца Фёдора, со слезами счастья кинулся к нему на шею, но священник отстранил его и брезгливо поморщился. «Всё идёт своим чередом. Смирись», – сказал и пошёл дальше. Последующие тридцать пять лет Игорь провёл, нищенствуя и побираясь.
Лето 7116. Город снова разрушен и разграблен. Женщины изнасилованы, мужчины убиты. Томаш, сильно хмельной, рассказывал товарищам о своих недавних подвигах, похваляясь, что может отрубить голову саблей с одного удара. Друзья потребовали доказательств. Вызов был принят, и они поехали искать «ненужного» человека, чтобы проверить пановскую удаль.
– Вытяни руку, – услышал Игорь властный пьяный голос. Он узнал его, даже не видя лица говорившего. – Руку, собака.
Игорь послушно вытянул вперёд левую руку. Сверкнула сталь, и на месте кисти остался только обрубок с белеющей в середине костью. Разгоряченный поляк спрыгнул с коня и замахнулся. Нищий покорно сидел на коленях, склонив голову. Томашу понадобился всего один удар, чтобы разрубить шею. Довольный, он кинул на тело Игоря монетку:
– Спасибо за помощь.
Бесплатно
Установите приложение, чтобы читать эту книгу бесплатно
На этой странице вы можете прочитать онлайн книгу «Суздаль. Это моя земля. Легенды и мифы Владимиро-Суздальской земли», автора Андрея Сулейкова. Данная книга имеет возрастное ограничение 16+, относится к жанрам: «Современная русская литература», «Мифы, легенды, эпос».. Книга «Суздаль. Это моя земля. Легенды и мифы Владимиро-Суздальской земли» была издана в 2019 году. Приятного чтения!
О проекте
О подписке