Глава 1. Все тайное становится явным

Четырехместный автомобиль, урча двигателем, медленно раздвигал толпу, отъезжая от горящего особняка. Дом принадлежал главному казначею, чье тело уже наверняка было обезображено огнем до неузнаваемости.

Вместе со мной в этом автомобиле были еще минимум двое. Водитель и человек, которого, как я считал раньше, я знал очень хорошо.

– Григорь Авдеич? – спросил я на всякий случай, опасаясь, что после драки с Остапом у меня повредился слух. – Откуда вы… Как вы меня нашли? И что вы здесь вообще делаете?

– Максим, все обсудим, но только во дворце, не здесь. Автомобиль – не то место, где следует вести важные переговоры. Но я обещаю тебе, что ты наверняка узнаешь правду и поймешь, насколько твоя персона важна во всем происходящем.

– Важнее главного казначея? – вспылил я. – Его только что застрелили, а теперь еще…

– Максим! – сейчас голос профессора Подбельского отдавал металлом. – Я сказал и повторять более не намерен. Все обсудим с императором во дворце.

Я молча развернулся на сиденье и посмотрел на дым, клубами валящий из окон первого этажа. Как раз с того угла, где находился кабинет Волкова – того самого главного казначея Империи.

К счастью, он успел дать мне некоторую информацию для размышления. Например, рассказал о том, какой путь прошли мои деньги – те самые миллионы, что я забрал у Апраксина. Это звучало куда более правдоподобно, чем его история про Василя, который якобы на меня не держал зла. За такой чувствительный пинок по колену я бы злился на его месте порядочно долго.

Стоило ли мне не доверять Волкову? Я знал человека лишь несколько часов, даже не дней. Он жаловался только на то, что император отклоняет глобальные проекты. Можно ли его винить в этом? Как я понимал ситуацию, глобальный проект был определенно полезен для страны.

Ничего резко негативного он не высказал и планировал использовать мой голос скорее как голос разума в попытках уговорить императора действовать во благо всей страны, а не отдельных лиц.

В темноте салона ничего видно не было. Но зато все отчетливо слышно. За несколько минут до того, как мы подъехали ко дворцу, Подбельский протянул руку к коробу между передними сиденьями, снял крышку и достал телефон. Без проводов, но все еще с дисковым набором. Сделал пару движений:

– Сообщите, что мы скоро будем. Пять минут.

Профессорская точность оказалась абсолютно непогрешимой: мы прибыли в рабочий кабинет императора Алексея Николаевича ровно через пять минут после звонка, несмотря на то что Григорий Авдеевич потратил еще немного времени, чтобы переговорить с охраной. Правитель уже ожидал, но, как вскоре выяснилось, Подбельского, а не меня вместе с ним.

– Максим! – воскликнул император. – Что ты здесь делаешь? Ты должен быть внизу, на Большом Совете! И…

– Алексей Николаевич, позвольте, – мягко остановил его профессор, сел в удобное кресло, а мне предложить разместиться рядом, во втором таком же. – Мне кажется, что Максим был там, где ему самое место, ваше величество. Выслеживал одного из предателей.

– Что? – хором спросили у Подбельского мы с императором, после чего Алексей Николаевич с еще большим удивлением посмотрел на меня.

Григорий Авдеевич взял паузу и прокашлялся, собираясь с мыслями. В свете ламп я заметил, что он носит костюм все того же серого цвета, но другого стиля. Теперь уже не тройку, а более свободную пару. Впрочем, это не делало его меньше в размерах.

– Позвольте, – наконец произнес он. – Ваше величество подозревает в ближайшем своем окружении предателей и заговорщиков. Мне же доподлинно известно о локальных случаях активности в столице среди простых людей – в зачатке это легко подавить. Но все это лишь исполнители, мелочь, пустое место, пока их немного. Однако вы должны прекрасно понимать, что за каждым мелким исполнителем стоит кто-то с большей властью и так далее, вверх по цепочке.

– Понимаю, – кивнул император, – продолжайте.

– Нет, постойте! – возразил я. – Вы же профессор, преподаете историю в Императорском Университете, обучали Аню, Павла Трубецкого и других. Какое вы вообще имеете отношение к этому делу? И почему, когда я вас искал на днях, то не нашел ни в Университете, ни… – я так и остался сидеть с открытым ртом, потому что все вдруг стало очевидным.

– Догадался? – насмешливо спросил старик.

– Да не может такого быть! – я вскочил со стула. – Нет! Вы же сами до смерти боитесь Третьего отделения!

– Тогда я еще и очень хороший актер, раз так легко смог тебя обмануть. Но я прошу прощения за это. Я не мог раскрывать свою личность. Ведь то, чего ты не знаешь, из тебя никогда не вытянут, – добавил он.

– Постойте, но ведь еще целая куча нестыковок… – продолжил спорить я, и на этот раз меня перебил император:

– Максим, прошу. Сейчас важно узнать, откуда исходит угроза. Или тебе удалось за тот короткий перерыв выяснить это?

Он внимательно смотрел на меня, а я не знал, что ответить. Более того, теперь на меня строго взглянул и профессор Подбельский. Или он уже не профессор? Чувствовал я себя, как на допросе, только вот сказать было нечего.

– Нет, – ответил я. – Мне бы удалось выяснить больше, если бы главный казначей остался в живых.

– Что?! – император едва удержался от крика. – Не может этого быть!

– Может, – продолжил я. – Собственными глазами видел, как его возница или тот, кто им прикинулся, застрелил Юрия Волкова, а потом поджег его дом.

– Но ведь… – Алексей Николаевич растерянно положил руки на крышку стола. – Как же теперь… Максим, садись, пожалуйста, – произнес он все так же растерянно, но мягче, чем когда предлагал мне назвать источник угрозы. – Давай дослушаем Григория Авдеевича. Он все объяснит.

– Прежде, чем я дам какие-нибудь объяснения, я бы хотел задать и самому Максиму несколько вопросов, если ваше величество не возражает.

– Не возражаю, разумеется.

– Итак, Максим. Я помню, что обещал тебе приоткрыть завесу тайн над всем происходящим. Но для начала ответь мне, как ты оказался в доме у главного казначея?

– Он сам пригласил меня, – честно ответил я, потому что здесь нечего было скрывать. – Подошел к нам с Аней и заговорил.

– Вы были знакомы раньше или познакомились на этом собрании Большого Совета?

– Нет, не были знакомы, – отозвался я, как эхо. Подбельский – глава Третьего отделения, мать его! Еще и допрашивает!

– Следовательно, здесь и познакомились. Он вел себя как-нибудь подозрительно?

– А что считать подозрительным в отношении главного казначея? – я пожал плечами. – Он подошел, спросил, что я думаю о предложенных проектах. Мы их обсудили, потом отошли в сторону от толпы, потому что было слишком шумно.

– Так, – выжидательно протянул профессор. – Обсуждали, обсуждали, а дальше?

– Тогда он рассказал о собственных проектах и предложил мне посмотреть их лично.

– У себя дома?

– Да.

– И вы согласились?

– Почти без раздумий?

– Почему, Максим? – встрял в наш диалог Алексей Николаевич. – Я же попросил тебя поработать на Совете!

– Нет, он все сделал правильно, просто слушайте дальше, ваше величество, – вступился за меня Подбельский. – У него есть чутье, я в этом не сомневался ни разу.

– Да, – запнувшись, продолжил я, – почти без раздумий. Волков был единственным человеком, который ко мне подошел и заговорил, проявив не простое любопытство, а целенаправленный интерес.

– Чего он от тебя хотел?

– Хотел, чтобы я переговорил с Алексеем Николаевичем по поводу его проектов. И потому я поехал, чтобы заодно разузнать побольше о ситуации в целом.

– И выяснили?

– Нет, – ответил я после непродолжительной паузы. – Мне не удалось сделать этого, потому что возница убил его. Мы не закончили разговор, а я успел лишь посмотреть несколько папок с различными проектами.

– Убийца – извозчик? – задумчиво произнес Подбельский. – Маловероятно, ведь мы подбираем людей весьма тщательно. Да, Максим, – добавил он, когда заметил мой удивленный взгляд. – Мы следим не только за императорской семьей, но и за приближенными ко двору людьми, чтобы ни один враг не смог подобраться. Итак, ты уверен, что тот, кто вас вез, и есть убийца?

– Да, у них была одинаковая одежда. Я имею в виду, что человек, который вез нас и тот, кто стрелял в казначея – один и тот же.

– Это я уже понял, не нужно повторяться, – вежливо продолжил профессор. – Но извозчик ли он? Вспомни, пожалуйста, не было ли такой ситуации, которая заставила бы тебя усомниться в его личности?

О случившемся меньше часа назад вспоминать оказалось сложнее всего. Я попытался выудить из памяти в хронологическом порядке то, что произошло с момента, как мы сели в экипаж Волкова. Но потом вспомнил еще кое-что.

– Постойте, это не может быть не его извозчик! – воскликнул я. – Волков не называл места прибытия, а лишь стукнул один раз. Это условный знак и его поняли.

– Это стандартная схема, Максим. Один стук всегда означает домой, а другие комбинации – уже по усмотрению владельца экипажа. Эту схему знают все, а значит, это не является доказательством твоей теории.

– Так, допустим, это мог быть кто угодно, но разве Волков не посмотрел ни разу? – задал я вопрос сам себе и, освежив воспоминания, ответил: – не смотрел до момента, пока извозчик не появился в дверях его кабинета.

– Вот оно! – профессор поднял палец. – И что же произошло?

– Сразу я не понял, но сейчас, когда… – с жаром начал я и тут же остановился: – Волков не узнал своего кучера.

– Отлично, момент подмены произошел между приездом казначея во дворец и минутой, когда уже лже-кучер показал истинное лицо в кабинете Волкова. Уверен, что случилось все в доме. Но ведь это была незапланированная поездка, – продолжил рассуждать Григорий Авдеевич.

– Почему вы так в этом уверены? – спросил у него Алексей Николаевич.

– Все логично – чтобы устроить такое во дворце, необходимо продраться через охрану – ввести человека со стороны. А без документов и разрешения на такое мероприятие его не проведешь.

– Но ведь повар… – начал было я, но Подбельский всего лишь лениво отмахнулся:

– Повар – это совершенно другая ситуация. Он был давно нанят, но его шантажировали и потому мы, к сожалению, упустили этот момент. Что, Максим?

– Откуда вам все это известно до таких мелочей? – недоверчиво спросил я.

– А ты думал, что Павел или Виктория не пишут отчетов о проделанной работе? Скрывают от своего начальства деятельность? То, что мне не сообщали они – а я буду с тобой честен, кое-каких вещей я от них так и не узнал – мне передали другие мои сотрудники. Поэтому будь уверен – я знаю все о том, что происходило. Итак, подмену провели в доме.

– Так, а если сделали то же самое, что и с поваром? Переманили уже давно работающего здесь человека? Такое ведь может быть?

– Сколько мы здесь уже находимся? – терпеливо, но уже на грани, проговорил Подбельский. – Минут пятнадцать или двадцать даже?

– Что-то около того.

– Сюда не пришел никто из охраны, чтобы доложить о пропавшем человеке из обслуги. Ты понимаешь, что это значит?

– Что моя версия несостоятельна, – буркнул я.

– Вот именно. Итого имеем – подмена проведена в особняке…

В дверь кабинета забарабанили так, что император и я вздрогнули. Подбельский же остался совершенно невозмутим. Он сделал знак Алексею Николаевичу, что тот может впускать гостей. А тот, в свою очередь, нервно кивнул в мою сторону. Я подошел к двери и позволил войти одному из охранников дворца.

– Ваше величество! – рявкнул запыхавшийся стражник. – Одного нет!

– Кого именно?! – не уступая в громкости молодому охраннику спросил, встав с кресла, профессор.

– Славы нет, Святослава Игоревича.

– Вот так новость, – Подбельский опустился обратно в кресло, облокотился на стол и подпер ладонью подбородок. – Он ведь со званием у вас?

– Лейтенант, со службы с год назад, как к нам устроился, – отрапортовал охранник.

– Искать, – бросил ему Григорий Авдеевич. – Знаешь его? – спросил он у меня. – Ты ведь часто бываешь во дворце.

– Нет, не знаю. Может, когда-то сталкивался лицом к лицу, но знаком не был.

– А вы что скажете, ваше величество?

– Я скажу, что вы плохо работаете, Григорий Авдеич! – прикрикнул на профессора император. – Сперва повар. Теперь охранник, да еще офицер!

– Нет, прошу меня не винить. Мы подбираем лучшие кадры, но здесь – уникальное место и люди могут меняться. К тому же шантаж имел место быть. Или даже подрывная деятельность. Но все же, ответьте, пожалуйста: знали ли вы этого человека?

– Знал! – крикнул император. – И знал неплохо, но еще лучше его знал мой брат, как увлеченный военным искусством человек. Поэтому, если хотите узнать побольше об охраннике, которого сами же мне предоставили, извольте говорить с моим братом!

– И поговорю. Лучше, конечно же, найти и его тоже, – мягко, как маленькому капризному ребенку, сказал Подбельский.

Император, если и был в бешенстве, то очень хорошо это скрывал. Или же все накопившееся с такой силой давило на него, что Алексею Николаевичу, правителю самого крупного и сильного государства в мире, внезапно стало все равно. Он вызвал служку и попросил его сообщить всем встречным охранникам, чтобы те искали не только пропавшего, но еще и Сергея Николаевича.

– Вернемся к нашим неприятностям, – как ни в чем не бывало продолжил теоризировать Григорий Авдеевич. – Мы уже поняли, что Волков намеревался использовать Максима в личных целях.

– Я не…

– Быть может, вы обсуждали с ним что-то личное? Он обещал вам что-нибудь сделать взамен? – спросил профессор, старательно игнорируя мои попытки вставить хотя бы слово.

– Во-первых, я не думаю, что это выглядит как «использование в личных целях». Я видел проекты и они…

– Максим! Ближе к делу.

– Ладно, – сдался я. – Ближе так ближе. Волков сказал мне, что местное руководство, губернаторы и ниже, сильно злоупотребляют и воруют.

– Обещал назвать имена?

– Нет.

– Хм, странно. Значит убийство от этого не зависело и было запланировано иначе, – под профессором жалобно скрипнуло кресло. – Допустим, это случилось спонтанно. Некто не хотел, чтобы вы передали друг другу свои тайны. Или просто хотел избавиться от вас обоих. Максим, ты не говорил, а я не спрашивал – тебя тоже пытались убить?

– Да, – ответил я, сразу же вспомнив пулю, которая засела в ящике стола в нескольких сантиметрах от моего лица.

– Значит, кто-то имел личные счеты с каждым из вас. И притом знал, что вы оба будете у него дома. В заданное время. Это сильно сужает круг лиц.

– Может быть, Григорий Авдеич, – не сдержался император, – вы все-таки сообщите нам что-то конкретное, а не будете просто рассуждать?