ГЛАВА

1

В дверь позвонили. Марина Михайловна поспешила к входной двери, на ходу радостно приговаривая:

– Сыночек, мой сыночек пришел! – открыла входную дверь. Сын, не дав его хорошенько рассмотреть, с большим букетом в руках, обнял с порога мать, подхватил на руки и приподнял в объятиях. У матери от такой неожиданности перехватило дух, она залепетала:

– Ты что, ты что с матерью творишь, сорванец ?

Сын поставил мать на ноги, улыбаясь, вручил ей букет в руки, радостно воскликнул:

– Соскучился, мамка!

Мать свободной рукой обхватила за шею сына, три раза поцеловала, по – военному скомандовала:

– Марш мыть руки! Чай готов и блинчики, как заказывал тоже.

Сын лукаво, по – детски прищурился, спросил:

– И с творогом тоже?

Уходя, мать добавила:

– И с творогом тоже, малыш.

Сын вслед наигранно, по – детски, будто обиделся, бросил:

– Не малыш, мамочка, а целый подполковник, начальник УВД города Сочи!

Мать, уже из кухни, ответила:

– Жду, начальник, сейчас все расскажешь, два года носа не казал, засранец!

Через минуту сын, показав только голову из за кухонного косяка, улыбаясь спросил:

– Можно?

Мать подыгрывая сыну, прошипела:

– Ну сейчас…

Сын прошел в кухню, присел за стол. Мать стала разливать чай по чашкам на столе, в вазе уже стояли цветы и два блюда с душистыми блинами. Сын потянул носом.

– Вкуснятина! – Потер ладони, спросил: – Ну, как вы тут с товарищем генералом?

Мать поставила в сторону чайник, ответила вопросом:

– Ну – ка сам рассказывай, подполковник, что да как, и что за сюрприз приготовил, про кототрый по телефону говорил? Надеюсь сюрприз хороший?

Сын подтвердил:

– Сюрприз замечательный.

– Тогда начинай с сюрприза, давненько от тебя сюрпризов не было.

– Ну я думал вечером, в присутствие, так сказать всех свидетелей, и при бате.

Мать вздохнула:

– Твоему бате и на работе сюрпризов хватает, порадуй хоть мать – старуху, колись мент!

Сын возразил:

– Какая ты у нас старуха?

Мать резко отрубила:

– Ровно три секунды и лишаю блинчиков. Без тебя поняла, что жениться собрался, приехал к родителям без вещей, значит остановился в гостинице. Остановился в гостинице, значит приехал не один.

Сын поднял ладони к верху:

– Сдаюсь!

– Что ты хотел, засранец, я всю жизнь жена мента. Как хоть ее зовут?

– Эльва, между прочим, дочь очень богатого человека, он – друг Губернатора.

Мать неожиданно вздрогнула:

– Ты что, мам.

Лицо матери изменилось, стало серьезным.

– Все нормально, сынок, ты кушай блинчики, знакомое имя.

Сын принялся как ребенок за обе щеки уплетать блины с творогом, приговаривая:

– Ее так мать назвала в честь одной древней принцесы.

Мать поинтересовалась:

– С будущей тещей знаком?

– Да конечно, Светлана Викторовна, мировая женщина.

Мать многозначительно покачала головой:

– Да, да. Хорошо. «Клякса, значит, жива».Ты хочешь узнать как мы познакомились с твоим отцом?

– Да я вроде знаю все.

Мать откинулась на спинку стула.

– А теперь слушай правду.......

– Рауль, тебе никогда не достичь абсолюта.

– Почему, Горн?

– Потому что абсолют – это привилегия богов, только боги абсолютны во все времена.

– Но ты говорил, что мы, цари, являемся наместниками богов здесь, в нашей жизни.

Рауль заметил, как под густой, седой бородой верховного жреца мелькнула улыбка. Горну было уже около ста лет, но у него по прежнему была гордая осанка, проницательный взгляд, светлый ум, он излучал живую энергию, присущую, наверное только людям с чистым сердцем и душой, в нем не было корысти и злости и основные пороки людей ему были не свойственны. И если бы Рауль не общался с ним с детства, то при первой же их встрече Рауль принял бы Горна за бога. Горн заговорил, из его уст опять полилась спокойная сладкая речь, которая была способна убедить любое разумное, небесное создание.

– Во-первых, ты еще не царь, нашим народом по прежнему правит твой отец, хранят боги его душу. Во-вторых, это цари придумали себе сан полубогов, и открою тебе большую тайну, я с этим не согласен.

– Но почему?

– Не прерывай меня, Рауль, это еще один из плохих пороков нас смертных, всегда умей выслушать до конца говорившего, если даже тебе противна его речь, и он говорит словами черной расы. Только мы – друиды, посвященные в дела богов, знаем истину, и в свою очередь посвящаем в эту истину вас царей. Вы приравнены в сан полубогов еще с давних времен тогда, когда наш народ был разрознен на множество племен, кругом царил хаос, люди ненавидели друг друга и убивали не задумываясь по пустякам, из-за пищи, из-за женщин, из-за гордыни. Место царей занимали вожаки племен, и наш народ жил в лесах в суровых нравах и не помышлял о том, чтобы жить в равнинах мы поклонялись богам черной расы и боялись черную расу, которая несла нам смерть, унижение и разорение. Первым кто восстал против черной магии и их религии, был молодой жрец Рамь, он то и открыл глаза нам на светлую жизнь. К нему являлись боги, и он проповедовал их учения, он и возвел в ранг полубогов царей, чтобы объединить племена и создать новый народ, новую, белую расу и, чтобы цари могли управлять своим народом и держать его в правильном русле. И, третье, только царю белой расы предначертано ввести в нашей жизни правдивую религию, утвердить ее перед всеми народами и укрепить на многие века. Это предначертано сделать тебе, мой юный Рауль.

– Но, ведь ты сам сказал, что я даже еще не царь? Что я могу сделать для своего народа?

– Поэтому-то, Рауль, я всегда рядом с тобой и учу тебя, веду тебя к истине, твой отец выполнил поставленную задачу перед богами, тебе предстоит довершить начатое богами до конца и тебе держать великий ответ перед ними после своей смерти. Предначертание сбудется, впереди у тебя большие трудности и слава. Главное тебе верить в своих богов и не сворачивать с пути истинного. Люби и цени своих предков, почитай и слушайся своего отца Гера.

Рауль поднялся со своего места, поправил на себе белое холщевое платье, покрывавшее его до колен, заломил руки за голову, сладко потянулся. Они с Гором сидели на склоне большого холма, перед ними простилалась живописная долина, насыщенная плодовыми садами и пресными каналами. Посередине долины возвышался красивый, белокаменный город, крепостные стены напоминали больше сплошную скалу, которую камнетесы подогнали под единую линию, что скажешь – это культура древних предков, они не походили на грозную оборонительную мощь. Небо было прозрачно-голубым, солнце подходило к своему пику. Рауль посмотрел справа от себя, в конце долины возвышались гигантские горы Кавзу, над ее тремя пиками плавали густые белые облака.

Горн, заметив, что юноша наслаждается видом красивых гор, сказал:

– Богиня Сита посылает нам хороший день.

– Богиня Любви и плодородия? Это правда, что в горах хранится ее огромная статуя из драгоценного металла и что ее стерегут женщины войны?

– Да, Рауль, это правда. Жрецы каждый год отправляют туда молодых, красивых девушек, те, которые хотят посвятить себя служению богине Сите. Они охраняют статую и никого не подпускают к ней из простых смертных, чтобы оставлять статую непорочной, как сама невинность, и чтобы тем самым не разгневать богиню.

– Ты, Горн, говорил, что народ, где находится статуя Ситы, всегда живет в мире и земли того народа всегда плодородны, а жены рожают здоровых детей.

– Так и есть, Рауль, береги ее.

Рауль повернулся к Горну, сидевшему у его ног.

– Я хочу видеть ее.

– Только тогда, когда ты станешь Царем, и я посвящу тебя во все, что ты должен знать. А сейчас нам пора возвращаться во дворец.

Перед тем как им спустится в долину, Рауль посмотрел слева от себя, в конце долины начинался мрачный, густой лес, из этого леса появился когда-то давно его народ Арицы, со стороны этого леса могла прийти смерть и разрушение, там, в его глубине и глуши жил народ Нарки. Когда-то единое племя с Арицами, Нарки проповедовали черную магию, поклонялись черным богам и поэтому назывались черной расой. Они не приняли истину Рамь, поэтому произошел раскол. Между этими народами давно не было войн, но народ Арицы еще помнили своих кровожадных соплеменников и не забывали о лесной опасности, хотя охотились в этих лесах без страха и пользовались его плодами, конечно в пределах разумного, не заходя глубоко в лес. За городом, глубоко в долине, роскошные земли Арицов граничили с дружественным народом Анталы, они в свое время также приняли веру белых богов, возделывали земли, выращивали скот, а самое прекрасное, их земли выходили к огромному морю. Давней мечтой обоих народов было воссоединение, но в силу обстоятельств эта мечта оставалась мечтой.

Роман проснулся от того, что в дверь позвонили, он с трудом оторвал голову от подушки, во рту было сухо, погано, в комнате стоял спертый воздух. Он поднялся только на третий звонок в дверь, заставил подняться своему телу, с трудом нащупал тапочки, поправил трусы на голом торсе, неотличающимся особыми атлетическими чертами. Шаркая ногами по полу, подошел к двери, не глядя в глазок открыл дверь, направился сразу на кухню, даже не взглянув, кто к нему пришел. На неработающем холодильнике лежали сигареты, взял из пачки сигарету, прикурил, еще непотушенной спичкой, зажег газ, поставил на плиту полупустой чайник. Сел за стол, поднял тяжелую голову, увидел в дверном проеме кухни свою давнюю знакомую Марину, они дружили с детства, жили в одном доме, и даже поступили учиться в институт вместе, в котором и учились третий год на историческом факультете. Марина рассматривала его внешний вид, печальным взглядом покачивая головой, тихо спросила:

– Опять?

Роман виновато отвел взгляд, с нервозностью и дрожью в голосе проговорил:

– Опять, опять, что опять?

– Ты опять принимал наркотики?

– Не опять, а снова, тебе-то что? И вообще не лезь ко мне в душу, отстань.

На плите засвистел чайник, Марина сняла его с плиты, спросила:

– Тебе как всегда, кофе?

Роман выдохнул:

– Да.

Затушил сигарету. Марина налила ему чашечку кофе без сахара, поставила на стол перед ним, села за стол, уставилась тем же взглядом на Романа, проговорила:

– Ты на меня, Ромка, не обижайся, я тебе зла не хочу.

Роман сделал глоток кофе.

– Только не учи, Марго, меня жить.

– Да ты и не живешь, так существуешь, скоро тоже, как Борька, от передозы лапки откинешь.

– Я не откину, я не такой дурак, как некоторые. Ты чего пришла? Что нужно?

– Узнать, пойдешь в институт или нет.

– Нет, хреново себя чувствую.

Марина тяжело вздохнула.

– Тебя так из института выкинут.

– Не велика беда, восстановлюсь на следующий год.

– Это надо быть полным дураком, чтобы перед последней сессией бросать учебу.

Роман допил кофе.

– Я просил тебя, чтобы ты не читала мне нотации, ты мне не мать.

– Вот именно не мать, а жаль что тетя Александра в больнице уже год, она бы такого не допустила.

Роман резко спросил.

– Дай сигарету.

Марина подала ему сигарету, Романа трясло, он уже не мог прикурить сам, Марине пришлось самой прикурить сигарету ему. Роман сделал глубокую затяжку, спросил.

– Ты принесла?

Марина решила соврать:

– Нет, у меня нет денег. А Ганс тебе в долг больше не дает.

Опухшее, с черными кругами под глазами, лицо Романа исказилось в страшной гримасе. Металлическим голосом он проревел:

– И ты туда же! Хочется тебе надо мной издеваться, не ври, если ты пришла ко мне, чтобы забрать меня в институт, то у тебя точно есть.

Марина выдержала паузу, проговорила:

– Да, я принесла, ты прав, но постарайся это растянуть на целый день, уменьши дозу.

Марина положила на стол квадратик из сигаретной фольги.

– Здесь две дозы.

Дрожащими руками Роман отварил себе раствор. На руках вен уже не было, он сделал себе укол в вену на ноге, с облегчением откинулся на спинку стула, закрыл глаза. Через несколько минут, не открывая глаз, проговорил:

– Вот теперь становится хорошо. Где брала дрянь?

– У Ганса, где еще.

Роман открыл глаза.

– Перестал падла мешать героин с димидролом. Спасибо тебе, Марго, не дала умереть старому другу.

Марина закурила сигарету.

– Если бы ты знал, как мне противно покупать для тебя эту гадость, я всегда проклинаю себя за это. Ты ведь обещал завязать.

Роман поднялся со стула. Глаза его из мутных превратились в стеклянные, он сел перед Мариной на корточки, ласково проговорил:

– Я обещаю тебе, что брошу, но сейчас не могу.

– Но почему?

– Я не могу бросить свой народ.

– Ты вчера опять принимал ЛСД?

Роман положил руки ей на колени.

– То, что я вижу под этим кайфом – это не спроста, именно под «ЛСД» я вновь и вновь возвращаюсь в одно и тоже место, ты не представляешь, какая там прекрасная жизнь, доброта и любовь к людям присутствует там, в полной мере этого смысла слова.