Отзывы на книги автора «Андрей Шарый»

Полная биография Австро-Венгрии. Когда родилась, от чего скончалась. Кто числится в родителях. Как жила. Сколько богатств, культурных и материальных, накопила. Скольких наследников оставила и какие недуги им передала. С кем дружила, как воевала. Полный и детальнейший обхват темы, в котором даты, политические и экономические события, основные кризисы и главные достижения, удачно дополняются увлекательными историями о подданных империи - неординарных личностях с необычной судьбой.

Первое упоминание Австрии. Первые Габсбурги на посту. Расширение границ хитростью и умом. Чаще компромиссами, чем военной силой. Опутали сетью династических браков почти всю Европу. Собирали свою империю неторопливо, кирпичик за кирпичиком. Укрепляли свое право определять содержание всех процессов в Европе.

Не идеальная, но очень уютная империя. Открытая искусству. Сочетание новых тенденций с древними традициями. Она была просторна и гармонична в своей рельефной и этнической пестроте. Сила ее правителей заключалась

не в выдающихся способностях ее отдельных представителей, а в династической солидарности, преемственности и умении подбирать толковых соратников.

Бонусом идет прекрасный путеводитель по крупнейшим городам империи. Вальсирующая Вена - гранд дама империи. Мрачный Будапешт, жители которого знают толк в похоронах. Сохранившая свой средневековый облик Прага, в которой выпитое пиво исчисляется метрами. И не только они.

Утекла в историю слава империи, но не исчезло оказанное влияние. И с историей Австро-Венгрии стоит познакомиться. Особенно, учитывая как хорошо написана данная книга. Увлекательная, познавательная, уютная. Я открыла рекордное количество америк пока читала. И заработала себе стойкий интерес к изучаемому вопросу.

Если вы из тех, кто предпочитает публицистику и нон-фикшн, то перед вами – один из лучших образцов подобной непридуманной литературы за последнее время. Отодвинем ненадолго беллетристику, возьмёмся за историю, культуру, искусство: книга «Дунай. Река империй» вмещает всё это и даже больше.

Для начала познакомимся с автором. Андрей Шарый – журналист старой школы. Из тех, кто ещё помнит Аграновского и Парандовского, источники проверяет, за слухами не гонится, а в конце книги не забывает отвести место под библиографию и примечания. Как пишет сам автор, «Эта книга выходит в год моего пятидесятилетия. В определенной степени “Дунай: река империй” – подведение итогов тридцати лет занятий журналистикой, двадцати лет жизни в Центральной Европе и пятнадцати лет литературного творчества». Тех, кто предубеждённо относится к книгам об истории, написанным журналистами, а не историками, можно успокоить: в этот раз с фактической стороной текста всё в порядке, да ещё и заскучать некогда. Это в монографиях кабинетных учёных могут быть километры вязкого текста, здесь же путь от корки до корки хоть и долог (всё-таки480 страниц), но преодолевается на всех парусах.

Вдохновлённый работой Питера Акройда «Темза. Священная река», наш соотечественник написал столь же лёгкую и переполненную информацией книгу. Держать её в руках – одно удовольствие, можно разглядывать бесчисленные карты и репродукции, вчитываться во вклейки «Люди Дуная» (там есть и полководец Александр Суворов, и Юрий Франц Кульчицкий, научивший Европу пить кофе). Текст пересыпан именами писателей: здесь и Иво Андрич, и Жюль Верн, и Анджей Стасюк, и Пётр Чаадаев, и Байрон, и Элиас Канетти, и Брэм Стокер, и Петер Эстерхази, можно продолжать ещё долго. Есть даже история о том, как именно второе имя британского писателя Джерома Клапка Джерома связано с Дунаем.

Главы удачно разделены по векам и странам: «Danubius. Римский рубеж», «Dānuvius. Австрийское зеркало», «Duna. Песнь кочевника», «Дунай. Русские берега», о каждой эпохе срочно хочется вычитать подробности. Да, Дунай протекает на территории десяти государств; нет, вовсе не голубой, а напротив считается одной из самых мутных рек Европы. Нет, не самая крупная, не самая чистая, не самая быстрая. Дунайская дельта в четыре раза меньше дельты Волги, в пять раз меньше дельты Нила и в двадцать раз меньше дельты Амазонки. Но сколько же всего происходило на дунайских берегах, где люди живут столько, сколько в Европе существует человеческий род. Дунай упоминается и в русских летописях, в «Слове о полку Игореве»; Степан Разин в конце жизни оказывается на Дунае: атаман просит перевезти его на другой берег и похоронить у «белого камешка» на перепутье дорог. А расформированная после пугачёвского бунта Запорожская Сечь, около пяти тысяч казаков и несколько тысяч беглых крепостных оседают в дунайской дельте, где султан Османской империи выделяет им землю.

Книгу «Дунай. Река империй» можно расценивать как учебник истории Европы, точечно напоминающий об основных событиях в контексте конкретного места. Вехи известны, а вот подробности бесценны. «Идея открыть "водную улицу Дунай – Майн" вновь приобрела актуальность в годы Первой мировой войны. В 1921 году в республиканской Германии учредили компанию Rhein-Main-Donau AG с задачей выкопать параллельный Людвигову канал, способный пропускать большие речные суда. На решение этой задачи общей протяженностью 171 километр ушло семь десятилетий. Земляные работы на трассе начались в 1938 году при Адольфе Гитлере, возобновились в 1960-м при Конраде Аденауэре и завершились в 1992-м при Гельмуте Коле».

Донау, Дэньюб, Дуна, Дунэря, Дунав, Данубий, Туна, Истр – все это названия одной и той же великой реки. И на страницах «Дунай. Река империй» можно узнать про каждый этап в жизни речного бассейна, живой истории. Вот бы про каждую великую реку существовало по такой книге, как написал Андрей Шарый.

Накануне встречи на футбольном турнире сборных Австрии и Венгрии эрцгерцога Отто фон Габсбурга спросили, за кого он будет болеть. Бывший кронпринц ответил вопросом: “А против кого мы играем?”

Пожалуй, из всех европейских империй Австро-Венгрии в сознании постсоветского обывателя повезло меньше всего: если она с чем-то и ассоциируется, так это с венскими булочками и шницелями, венской же оперой, дедушкой Фрейдом и многострадальным семейством Габсбургов (и это преимущественно овеянные флёром романтики истории Сисси и Рудольфа, да убийство Франца Фердинанда, ставшее поводом к первой мировой мясорубке; даже незадачливый мексиканский император Максимилиан проскочит мимо). Первое метро на континенте, вклад в развитие телефонной связи и многое другое по какой-то злой иронии осталось за кадром. А между тем, если начать разбираться в хитросплетениях международных отношений XIX века, окажется, что Австро-Венгрия при всей своей, казалось бы, незначительности в "большой пятёрке" мелькала во всех значимых событиях, а уж внутренняя политика "лоскутной империи" на порядок интереснее скучного британского парламента и российского абсолютизма.

Будучи многонациональным государством (как любая империя по определению), Австро-Венгрия создала уникальную формулу сосуществования народов с неким даже намёком на мультикультурализм, хоть, разумеется, в двуединой империи австрийцы и венгры стояли на отдельных ступеньках иерархии. И мне очень нравится термин "сложносочиненное государство", мелькнувший в начале - он очень точно объясняет устройство и суть государства. Чтобы понять судьбу Австро-Венгрии, мало Вены и даже Будапешта, нужно проследить историю каждого её уголка, узнать надежды и чаяния каждого народа - чехов и словаков, хорватов и словенцев, итальянцев и поляков, русинов и боснийцев, разобраться во всех сложных взаимных противоречиях и обидах. И поэтому географический принцип, положенный в основу книги, выглядит вполне логично и оправданно, хотя, возможно, и создаёт некоторый хаос. Впрочем, хронологию событий вы найдёте в любом учебнике; увидеть, что стоит за плоскими датами - вот что по-настоящему ценно. И, как мне кажется, у авторов это получилось.

Вообще, я могу похвалить книгу практически за всё. Текст дополнен отличными иллюстрациями, картами и портретами. Главы, посвящённые ключевым городам-фрагментам Австро-Венгрии, перемежаются небольшими вставками под общим заголовком "подданные империи", где мелькают то старые знакомые (Фердинанд Порше, Леопольд фон Захер-Мазох, Иоганн Штраус-мл.; авторы, кстати, неожиданно обошлись без Фрейда, вероятно, посчитав его и так достаточно известным), то неожиданно новые имена (Cамуэль Телеки, Василь Вышиваный, Кароль Гундель). Авторы явно знакомы с Центральной Европой не по наслышке, причём как лично, так и по документам и книгам, которые активно цитируются (хотя и без сносок, как это положено в научных работах, только список литературы в конце). Наконец, меня просто очаровал стиль - лёгкий, немного даже поэтичный, грамотный, современный, но без панибратства и разговорной речи, свойственных многим нынешним авторам. Помножив всё это на увлекательную саму по себе тему, получаем прекрасный образец научно-популярной литературы, от которой я впервые за долгое время получила удовольствие.

Книга журналиста и писателя Андрея Васильевича Шарого «Дунай: река империй» - это довольно интересный экскурс в историю европейских государств, через земли которых протекает Дунай, это рассказ о том, как река всегда была тесно связана с политической, экономической жизнью придунайских стран. И все это попутно приправлено личными впечатлениями автора от поездок по Дунаю.

Из-за подобного сопоставления личных воспоминаний, эмоций автора, легенд и мифов связанных с рекой с официальными историческими и географическими данными, местами повествование кажется сумбурным, но в целом интерес к изложенному не пропадает. Наоборот, у меня возникло жгучее желание разобраться в мешанине дат, мест, личностей. Честно говоря, если бы Шарый сам не разделил книгу на главы, каждая из которых посвящена отдельной придунайской стране, то мне пришлось бы тяжело. Но даже и в них он умудряется скакать от города к городу, от личности к личности, от невольничьего рынка в Измаиле к репеллентам от комаров, при этом быстро и хаотично прыгая во времени, моментально сменяя поэтичный возвышенный слог на прозаичную приземленность. Так что своеобразного «броуновского движения» в этой книге предостаточно.

Дунай представлен здесь вполне живым существом, ставшим свидетелем самых различных событий, совершавшихся на протяжении сотен лет, как имеющих внутриполитическое, так и геополитическое значение, а иногда вроде бы незначительных для страны, но повлиявших на развитие одной личности. Также Шарый уделяет внимание тому, как Дунай воздействовал на культуру народов, проживающих на его берегах. Отсюда и наличие в книге мини-биографий как выдающихся «людей Дуная», так и целых городов.

Нарисованный автором Дунай, получился харизматичным привлекательным мужчиной с довольно сложным характером - то он домашний и ласковый, то бурлящий и буйный, но неизменно стального цвета, то есть без малейшего намека на ветреность и легкость.

Книга читается легко, а благодаря вкраплениям юмора, повествование было не только увлекательным, но и местами задорным.

Приятный сюрприз. Я не большой любитель различных путеводителей, да и публицистика современная меня не часто радует. А тут словно звезды сошлись в нужном месте. И написана книга хорошим, красочным языком. И тема интересная, не избитая - закат Австро-Венгрии. И информация подана самая разнообразная - от исторических фактов до личного восприятия.
Не могу сказать, что книга особенно цена с информационной стороны. Они легко проходят по самым верхам, оставляя за читателем право "рыть дальше". В этом очень помогает наличие кратких примечаний. Но все равно некоторые имена, места пришлось искать в интернете. Еще один нюанс связан с аудиоверсией. Так как у меня нет печатной версии книги, то пришлось самостоятельно изучать карту для лучшего понимания.
Немного не понравилось, что авторы как-то сами себе противоречат. В самом начале они сообщили, что пытались подойти к описанию этого государства с беспристрастностью. Но в каждой части ощущается ностальгия по ушедшей эпохе, некоторая предвзятость (как со знаком "+", так и со знаком "-") к отдельным национальностям, проживающим на территории бывшей империи.

В итоге эта книга оказалась для меня идеальной. Так как о Австро-Венгрии я имела самые общие представления (чисто из курса школьной истории), то она оказалась для меня весьма познавательной и полезной.

Эту цитату о венской улице восточного направления приписывают мудрому австрийскому дипломату 19 века Клеменсу Меттерниху. Сами же жители богатых австрийских, венгерских и чешских городов считали свои румынские и украино-польские восточные окраины дичайшей Азией, загреметь туда на службу из-за проступков было чуть ли не трагедией. Так, например, оказался во Львове и проработал там 30 лет по музыкально-педагогической части младший сын Моцарта.
Что я знала до прочтения этой книги об Австро-Венгрии? Да почти ничего. Участие империи в Первой мировой после убийства престолонаследника Франца-Фердинанда; музыка, Фрейд, место рождения и взросления Гитлера, полярный архипелаг, названный в честь императора Франца-Иосифа; неразбериха в венгерском сейме, комически описанная Кальманом Миксатом. Теперь, после прочтения научно-популярного труда Шарого и Шимова, хочется снова посмеяться, оказавшись на "Выборах в Венгрии".
Оказалось, что в истории Австро-Венгерской и Российской империй достаточно общего. В середине 18 века обе династии остались без наследников мужского пола, у нас была череда императриц, а Австрию не без помощи венгерской знати удержала Мария-Терезия. Это, кажется, единственный положительный момент о венграх, подробно отмеченный авторами, - об отрицательных ниже. Авторское упущение: они отмечают многодетность нескольких поколений Габсбургов (у Марии-Терезии было 16 детей, у её сына 15, а у внука 13, позднее был эрцгерцог с 24 отпрысками в двух браках), но умалчивают, сколько из них выживали во младенчестве и сколько было ментально здоровых. По сравнению с Габсбургами, Романовы малодетны.
В 19 веке сходство продолжилось проведением либеральных реформ 1860-х годов и завершилось почти одновременными забастовками и стачками (в Австрии 1904-1906, а у нас первая революция годом позже). Другие параллели или упустила, или не заметила.
Не той таблеткой из "Матрицы", после которой пути России и Австро-Венгрии надолго разошлись и потом почти никогда уже не сходились, стала Крымская война. Николай I посчитал участие в ней Австро-Венгрии предательством. История не терпит сослагательного наклонения, но в случае иного решения Франца-Иосифа Европа сейчас могла бы быть другой. Аналогичный разворот мог бы произойти, если бы выжил Франц-Фердинанд. Он поддерживал идею румына Поповича о 15 национальных штатах Европы на территории одной империи. Случись бы замыслу состояться, всё было бы иначе.
Шарый и Шимов в 90-е годы переехали из России в Прагу. Соавторы хоть в прологе и обещали стараться беспристрастно описывать разные народы многонациональной империи, но, по-моему, слово своё не сдержали. Очерки об истории, политике, буднях и праздниках, армии и дипломатии страны перемежаются зарисовками о крупных городах. Из текста чувствуется, что соавторы побывали в тех городах и неравнодушны к наследию Габсбургов.
Однако, любительница венгерского языка и венгерской культуры Чип не даст соврать, что я завалила наш внутрикомандный чатик отрицательными сентенциями о венграх. Авторы как будто невольно настраивают читателя против этого гордого народа, изрядно поспособствовавшего развалу империи. Ну, реально! Венгерская знать, составлявшая 5% от общего числа венгров, не платила налоги, обязана была только воевать и обучать солдат. По желанию можно было стать чиновником или дипломатом, торговать и ремесленничать аристократам было зазорно. В Австрии процент незнатных в высших кругах был больше. Вслед за знатью и остальные венгры не стремились к станку или за прилавок, отдав инородцам промышленность и торговлю. Что потом было с этими инородцами в 30- 40-е годы 20 века - промолчу. Венгерская знать тормозила многие начинания Франца-Иосифа, а с прочешски настроенным наследником Францем-Фердинандом у них была конкретная острая неприязнь. В начальных главах книги я воспринимала венгерскую аристократию неким окультуренным светскими манерами казачеством, но в Австро-Венгрии было своё казачество, славянское, жившее на военной границе с Османской империей и балканскими странами. Об австрийской дипломатии в турецкую сторону, кроме захвата Сараева, соавторы написали значительно меньше, чем о взаимоотношениях с Россией, Францией и Германией. Кто помог развалить укреплённую военную границу? Конечно же, венгры, боявшиеся возвышения в империи ещё одного народа. Так постепенно в книге усиливается демонизация венгров. Меня настолько зазомбировали, что уже начала строить теории принадлежности Гаврилы Принципа не только к организации "Молодая Босния". Но нет, о Первой мировой никаких поджаренных спекуляций не последовало, а к "Молодой Боснии", кстати, в юности принадлежал засветившийся в ДП нобелевский лауреат Иво Андрич. Наоборот, соавторы уверяют, что и Вильгельма II Гогенцоллерна мировая общественность зря демонизировала. И он, и остальные правители держав до конца надеялись, что кто-то другой в войну не вступит и разорвёт дурную цепочку, но противоречий и амбиций накопилось изрядно, и все ринулись в огненный ад.
Последняя глава посвящена государствам, сформировавшимся на обломках империи Габсбургов. Самих членов венценосной фамилии по закону не впускали в Австрию до 1982 года. Условием пребывания на бывшей родине был личный пожизненный отказ отдельно каждого Габсбурга от претензий на трон. Долгожитель, как и его двоюродный прадед Франц-Иосиф, отказавшийся от прав на престол доктор Отто Фон Габсбург содействовал вступлению в Евросоюз государств бывшей своей родины.
И в исторических очерках, и в заметках о городах много фотографий и рисунков рубежа 19-20 веков, достаточно информации в цифрах, в конце книги приведена родословная Габсбургов, в обширном списке литературы много статей и книг на немецком и славянских языках империи.
Забыла упомянуть, что врезками в главах добавлены исторические справки о знаменитых подданных Габсбургской империи. Странен только выбор персоналий в первых двух главах, которые преимущественно об Австрии и Будапеште. Иван Франко больше бы подошёл главе про Львов и Галицию. В остальных главах выбор легко объясним: или жители описываемых территорий, или выдающиеся профессионалы и военные.
Книга информативна и легко написана. Теперь я знаю об Австро-Венгрии чуть больше, и среди многочисленных Максов, Рудольфов, Карлов, Отто, Францев и Фердинандов последних правителей точно ни с кем не спутаю. Запомню многолетнего венценосца Франца-Фердинанда и его несчастного племянника Карла, халифа на час. Запомню и погибшего от чужих рук наследника эрцгерцога Франца-Фердинанда, и предыдущего наследника - кронпринца Рудольфа, погибшего от неупорядоченности своей жизни. Разносторонне талантливый, ни одно из своих дарований Рудольф не отшлифовал. Соавторы отмечают и недогляд в воспитании кронпринца со стороны обоих родителей. Отец был занят государственными делами, а мать - путешествиями и своей тонкой душевной организацией. Как и мать, Рудольф любил Будапешт и часто бывал там, называя Венгрию "Англией востока". В память о Елизавете венгры не переименовывают мост, названный в её честь (остальные упоминания Габсбургов в архитектуре Будапешта безжалостно вымарали в двадцатом веке), и поют на венгерском о Рудольфе.

Балканы один из самый загадочных и неоднозначных регионов мира. Государственные перевороты, убийства королей и бесконечные войны — первое, что приходит на ум при упоминании Балкан. И, тем не менее, этот суровый край невероятно притягивает — мистическая Сербия Павича и Петровича, живописная Черногория, благополучная Словения и гордая Хорватия...

Писатель и журналист Андрей Шарый знает о Балканах всё — 10 из 14 написанных им книг так или иначе, целиком или частично посвящены народам и странам европейского юго-востока. Конкретно эта книга почти неразрывно связана с двумя предшествовавшими ей — «Австро-Венгрия: судьба империи» (в соавторстве с Ярославом Шимовым) и «Дунай: река империй». Шарый настоятельно рекомендует читать последовательно, но, увы, я до прочтения «Балкан» с этой рекомендаций не сталкивалась и первой прочла третью книгу условной трилогии, что, однако не помешало получить удовольствие и обогатиться новыми знаниями.

Специально для написания этой книги Андрей Шарый заново объехал каждую из балканских стран и освежил полученные ранее впечатления. Книга получилась замечательной возможностью познакомиться с регионом, однако, если вы хотите полноценно погрузиться в историю Балканского полуострова, пожалуй, следует обратиться к другому источнику. У Шарого же исторические зарисовки хоть и присутствуют, но скорее выступают своего рода фоном, помогающим объяснить до сих пор не разрешенные проблемы, уходящие корнями в прошлое. В остальном же это обзор сегодняшних проблем социально-политической, этнической, культурной и религиозной идентификации, обильно сдобренный личными путевыми впечатлениями автора.

Отдельный плюс — потрясающие литературные эпиграфы к каждой главе, отдельный минус — слишком уж много личного авторского мнения, с которым не всегда хочется соглашаться.

Случайная цитата: Вот так новый мост постепенно превратился в Старый, и служил за небольшие деньги людям, а во второй половине ХХ века еще и югославскому кинематографу: на его арке снимали драматичные сцены исторических картин, вроде экранизации романа «Дервиш и смерть». Но служил этот мост, замечу, для разного: из сербских источников мы узнаем, что османские мучители выставляли над Неретвой отсеченные головы христианских героев. Их потомки, выходит, ответили потомкам других угнетенных преимущественно за то, что те молились иным образом, — точными танковыми выстрелами. Помню надпись на дорожном указателе у въезда в город: «Мостар мёртв!».

Два года назад с большим удовольствием прочитал книгу Шарого и Шимова "Корни и корона". Она представляет из себя своеобразный сборник эссе о крупнейших городах бывшей Австро-Венгрии, от Вены до Львова. Авторы, прожившие в Центральной Европе несколько десятилетий и, такое ощущение, избороздившие там все вдоль и поперек, в сочной, яркой манере рассказывают о впечатлениях от путешествий. Получилось у них очень здорово.

Поэтому особых сомнений, брать ли "Дунай", у меня не было. Да, здесь Шарый обошелся без соавтора, однако на качестве книги это вообще никак не отразилось. Те же путевые заметки, созданные во время путешествия по Дунаю, те же биографические очерки о самых занятных персонажах дунайской истории, тот же изысканный стиль, те же хороший юмор и образный язык. Плюс качественные иллюстрации - в "Корнях и короне" их не было.

Однозначные 5/5.

Представляя себе политическую карту Европы начала прошлого века, мы невольно обращаемся к стереотипным образам. Вот коварный и туманный Альбион, который вечно себе на уме. Вот республиканская Франция, где вино и смех льются рекой. Вот Германия - с вином здесь хуже, зато пива - море, к вящему удовольствию коренастых мужчин в тирольских шляпах и "кайзеровских" касках. Облик империи Романовых не так стереотипен, но часто укладывается в образ "России, которую мы потеряли". И, наконец, Австро-Венгрия - единственная из великих держав Европы, при упоминании которой в сознании соотечественников возникают смутные, отрывочные образы - скорее всего, причудливая смесь из "Похождений бравого солдата Швейка" и параграфа из учебника по истории, посвященному Первой Мировой войне. Что греха таить, Англию, Францию и Германию мы представляем себе хоть и стереотипно, но вполне ясно. А вот на долю Австро-Венгрии не осталось ни ясности, ни даже стереотипов. Эта держава - словно сказочная химера с головой льва, туловищем козы и змеей вместо хвоста, европейское ископаемое, за какую-то сотню лет выродившееся до исторического курьёза. Ни рыба, ни мясо. Срединная держава на границах славянского и германского миров, загадка столетие спустя после своей гибели. Такой ли участи заслуживает империя, крупнее которой в Европе была только Россия? Безусловно, нет. Именно целью исправить эту несправедливость задались авторы книги.

Надо сказать, что Андрей Шарый и Ярослав Шимов даже не пытаются скрывать свои симпатии к "дуалистической монархии" Габсбургов. Но столь комплементарное отношение не голословно - авторы страница за страницей подкрепляют свои симпатии фактами. Материал скомпонован таким образом, чтобы у читателя создалось достаточно полное впечатление о самых разных сторонах жизни дуалистической монархии. В семи главах книги рассказывается об истории, политическом и административном устройстве империи, её общественно-культурном развитии и повседневной жизни, а также о гибели в Первой Мировой войне - и посмертной памяти. Эти номерные главы перемежаются другими: это своего рода портретная галерея крупнейших или просто значимых городов империи: Вены, Будапешта, Праги, Триеста, Львова и Сараево – столь отличных друг от друга и вместе с тем так во многом схожих. Кроме того, в тексте глав россыпью идут биографические очерки о знаменитых людях, рождённых в Австро-Венгрии - и отметившихся в самых разных отраслях жизни, притом зачастую уже как граждане тех двенадцати стран, что существуют сейчас на давно поросших быльём обломках габсбургской монархии.

Кажется, именно в этом залог того, что книга читается очень легко: постоянно меняя фокус и масштаб, авторы показывают Австро-Венгрию в нескольких приближениях. Можно с восхищением взирать на могущественную империю, не первый век входившую в «концерт» великих европейских (читай – мировых) держав. Уровень ниже – это взгляд на национальные окраины «лоскутной империи», на земли, населённые "двунадесятью языками". Но всякая земля – это города. А города, как известно, населяют люди. Спускаясь из поднебесных высей до уровня страны, города и простого человека, чувствуешь соразмерность государства человеку – качество, великим империям как будто и не свойственное. Может, тем самым и объясняется та необычайная теплота, с какой бывшие подданные Франца-Иосифа вспоминали позднее о погибшей империи, представлявшейся им по прошествии лет средоточием стабильности, надежности и, что немаловажно, психологического комфорта, обусловленного атмосферой уютной, почти что благостной повседневности.

С комплементарными оценками авторов можно спорить или не соглашаться. Но, даже если точка зрения Шарова и Шимова о том, что Австро-Венгрия была «предварительным эскизом» Евросоюза вам не близка, во многом другом с их выводами стоит согласиться. Как уже было упомянуто, мы привыкли судить обо всей государственной машине Австро-Венгрии лишь по её военным неудачам в Первой Мировой. Гораздо проще выносить поверхностные суждения о «больном человеке» Европы, чем попытаться вникнуть в цветущую сложность непростого и, пожалуй, уникального биома, которым на самом деле являлась Австро-Венгрия в эпоху своего «золотого века», который одновременно и стал началом конца. Безусловно, переоткрывать для себя целые страны и исторические периоды не просто важно – это ещё и интересно. И Шарый с Шимовым замечательно доказывают это своём замечательном исследовании.

Книга со взглядом в будущее через прошлое и настоящее. После прочтения можно говорить что Балканы это отдельный континент. История Балканских стран меня всегда увлекала, повлияли книги и фильмы из Югославии и Болгарии, постоянные упоминания о братских народах и так далее. Но по сути мы мало знаем о Балканах. Книга Андрея Шарого даёт общее представление о Балканах в целом, и о каждой местности в частности. Множество фактов и историй, неизвестных широкой аудитории, но очень точно характеризующие ту или иную страну и её народ. Тем более автор живший на Балканах довольно долгое время, не поленился проехать всё заново и освежить свои впечатления и знания.
Удивительный регион, в нем сталкивались и до сих пор сталкиваются интересы крупных мировых игроков. А они сохранили свою неповторимую атмосферу и индивидуальность. Лёгкое и познавательное чтение, с приятным послевкусием.