Глава 1

– И охота вам вставать в такую рань? – обычно по утрам Джентри пребывал в ворчливом настроении. Был за старшим инспектором один грешок – уж больно любил он поспать. Каждый будний рабочий день (за исключением форс-мажорных обстоятельств, разумеется) Джентри вставал ровно в семь часов. И любое несоблюдение графика вызвало в нём жуткое брюзжание. Что уж говорить о его настроении, когда этим утром они встали в половине пятого!

– Поезд отходит в шесть часов. Мы должны успеть добраться до испытательного полигона не позже десяти. Поезд прибудет в девять, и у нас будет всего час на то, чтобы поймать дилижанс, – Гордон Крейг, тщательно выбритый, расчесанный, в дорогом костюме, пальто, лайковых перчатках и шляпе-котелке был свеж как огурчик. Пенсне в его левом глазу задорно сияло, огромный чемодан стоял на полу возле обутых в начищенные ботинки ног. – Я поражаюсь вам, Джентри. Вы же офицер полиции! Как можно быть таким соней? Ума не приложу, как вам удалось изловить и засадить за решётку всех преступников, заслуги в поимке которых вам приписывают газеты?

Джентри злобно зыркнул на учёного:

– Потому что, в отличие от вас, бандиты тоже обычные люди. И определённую часть суток они спят, хотите верьте, хотите нет.

– А я, по-вашему, кто? – в карих глазах Гордона сквозило неподдельное любопытство.

– Ни столько вы, сколько вся ваша братия, – продолжал бухтеть Джейсон, накидывая плащ и доставая с вешалки шляпу. – Вы изверги и испытание всего человеческого рода. Хуже любых маньяков. Нехристи.

Крейг негодующе вскинул брови:

– Чертовски лестное сравнение, сэр! Мы обязательно обсудим ваши теологические изыскания в другое время. Сейчас же нам нужно поторапливаться. Пока вы ещё дрыхли без задних ног, я взял на себя ответственность вызвать такси из «Конюшен Старка». На паромобиле мы быстро домчимся до Северного вокзала.

Сверившись с жилетными часами, Джентри склочно сказал:

– Дорогое удовольствие, пользоваться услугами «Конюшен Старка».

Подхватывая чемодан, Гордон непринуждённо заметил:

– Наука требует жертв. И зачастую материальных.

– Особенно когда пахнет солидной наживой в будущем, – хмыкнул Джентри, отпирая входные двери.

Пропуская инспектора широким жестом вперёд, Крейг сказал:

– Бог с вами, сэр! Вы прекратите сегодня есть меня поедом? Ещё вчера за ужином я предупредил, что вставать будем рано, впотьмах. Вот уж не думал, что вы такой неженка!

Джентри зажёг уличный газовый рожок и запер за вышедшим учёным двери.

– Смотрю, на вас с утра нападает словоохотливость, Крейг.

– Просто у меня хорошее настроение, – сказал учёный, пряча улыбку.

Через несколько минут к особняку миссис Монро, выплёвывая в поддёрнутый редким туманом сырой воздух клубы дыма, подкатил паровой дилижанс. Крейг велел водителю на всех парах мчаться к Северному железнодорожному вокзалу и вслед за Джентри забрался в просторную кабину машины. Внутри было относительно тепло и тихо, где-то за задней стенкой приглушенно пыхтел котёл. На носу машины зажглись яркие жёлтые фары, разрезая предрассветную тьму и дилижанс, взвизгнув резиновыми покрышками, с ходу набрал приличную скорость. Слегка покачиваясь на сиденье попрыгивающего на неровностях дороги паромобиля, Джентри был вынужден признать, что когда дело требует срочности, эти железные чадящие тарахтелки зачастую незаменимы.

Джейсон смотрел на пролетающие за окном, смазанные ночным сумраком, очертания домов и силуэты деревьев. Смотрел, как с периодичностью в несколько секунд вспыхивают и гаснут, исчезая в ночи, уличные фонари. Смотрел и думал о том, что жизнь современного города настолько быстра, что за ней не всегда поспеешь и на самом лучшем и скоростном паромобиле. А быстрая жизнь диктует свои правила игры. Хочешь жить по этим правилам – успевай шевелиться. Не успеешь, так и останешься топтаться где-то на обочине. Движение – это жизнь, а жизнь привыкла без удержу мчаться вперёд. Иногда Джентри ловил себя на мысли, что катастрофически не успевает. Что постоянно опаздывает и отстаёт. Что застрял где-то на пересадочной станции в напрасном ожидании чего-то…

Дёрнув щекой, старший инспектор нахлобучил на глаза шляпу и, сложив руки на груди, буркнул:

– Я вздремну чуток. Если что, не стесняйтесь меня толкнуть.

– У вас есть чуть менее часа, – Джейсону показалось или в голосе Крейга и впрямь прозвучала зависть? Может, учёный мучается элементарной бессонницей? Тогда его внешняя бравада имела бы под собой разумное объяснение. Если не можешь нормально выспаться, то ничего не остаётся, как изображать из себя бодрую сову.

Чемодан Гордон поставил рядом на сиденье. Пальцы в чёрной перчатке слегка поглаживали шершавую кожу. Со стороны создавалось впечатление, что для этого человека не существует ближе и дороже вещи, чем большой, обтянутый коричневой кожей и запертый на два замка чемодан. Губы учёного беззвучно шевелились, пенсне тускло поблёскивало в полумраке трясущегося салона. Можно было подумать, что он тоже заснул, но Крейг не спал. Все его мысли занимала предстоящая презентация. Ни о чём другом он не мог и думать. Шутка ли, он собирался предложить коллегам идею, настолько опережающую своё время, что до подобного, по его самым скромным расчётам, ещё не додумались бы лет двадцать!

Паромобиль, не сбавляя хода, мчался по мощённой булыжником дороге, сворачивая в нужных местах, и приостанавливаясь перед возникающими препятствиями. Город просыпался. Кто-то только высовывал нос за порог дома, а кто и входил внутрь. Смена сменяла смену. Одни поднимались с постелей, другие ложились спать. На улицах становилось всё больше людей, дороги заполонялись каретами, дилижансами и паромашинами. Возобновляли рейсы омнибусы, открывались лавки и магазины, цветочные оранжереи и портняжные ателье. Закрывались с первыми проблесками зари ночные увеселительные заведения и распахивали двери столовые. Город не прекращал пульсировать ни на час. Ночная жизнь по накалу страстей немногим уступала дневной. И лишь небольшой отрезок времени можно было считать переломным. Момент, примерно с пяти утра до семи, когда происходила своеобразная пересменка. Когда человека одолевает самый глубокий сон, тогда город как бы замирал, чтобы спустя полторы сотни минут во всеоружии гомона и шума встретить утро нового дня.

К Северному железнодорожному вокзалу они прибыли, когда небо на горизонте, незамутнённое в эти предрассветные минуты смогом фабричных труб, окрасилось в серо-голубой цвет. Совсем скоро поднимающееся солнце добавит своих красок, пронзив бледнеющее полотно красно-оранжевыми прожилками. За время пути Джентри успел выспаться и потому чувствовал себя не в пример лучше, чем час назад. Во всяком случае, он перестал угрюмо коситься на своего подопечного и даже предложил свою помощь, когда Крейг, не расставаясь с багажом, направился к кассе покупать билеты на утренний рейс поезда «Столичный экспресс» по направлению Раневол – Вайрут с остановкой в Блумбери. Ушлый Джентри хотел проверить вес чемодана Крейга, но тот, понимающе усмехнувшись, отмёл радушие своего спутника, сказав, что ему совсем не тяжело носить плоды собственной гениальности.

Пожав плечами – мол, не больно то и хотелось, Джейсон остался стоять на перроне, внимательно из-под полей шляпы посматривая вокруг и одновременно не упуская из виду фигуры ставшего в очередь учёного. К утру в гигантском здании вокзала набилось порядочно самого разномастного народа: от спешащих в обе стороны пассажиров до местных торгашей, чистильщиков обуви и уличных музыкантов, наяривающих на видавших лучшие времена инструментах любую мелодию на заказ. Зоркие глаза ощупывали каждое подозрительное лицо в бурлящей под стеклянным куполом толпе, каждый предмет, в той или иной степени похожий на оружие. Здесь, за исключением бродяг и проституток, постоянно собиралась весьма разноплановая и представительная компания людей. Жители столицы самых разных слоёв общества. Железнодорожные вокзалы, благодаря вполне доступным по цене билетам на плацкарт, напоминали шумные крикливые базары. Кого тут только не было! Вон стоит, упираясь широкой спиной в кожух паровой установки багажного транспортёра, дюжий механик в заляпанной машинным маслом робе. Вооружившись огромным разводным ключом, он что-то громко, не стесняясь в выражениях, доказывал лысеющему коротышке в длиннополом клетчатом пиджаке и галстуке-бабочке. Вон молодая влюблённая парочка, радостно смеясь, проталкивается к стоящему на шестом пути готовому к отправлению поезду. Паровоз утробно рычит, лязгая механизмами и пронзительно посвистывая. Стальные колёса дрожат, готовые со скрипом впиться в рельсы. Настоящее железное чудовище, усеянное тысячами заклёпок и пыхтящее почище огнедышащего дракона. Но молодой парочке всё нипочём, они смотрят друг на друга и больше никого не видят. А вон и тщедушного сложения карманник в пижонском костюмчике и пробором посреди напомаженных волос. Изображая праздношатающегося повесу, он весьма профессионально запустил правую руку в сумочку богато одетой старушки, которая, ничего не замечая, умилительно сюсюкала с белым, нахального вида, кокетливо подстриженным пуделем. Собаченция прекрасно себя чувствовала на костлявых руках хозяйки и даже и ухом не повела, когда воришка вытащил из сумочки старушки кошелёк. В другое время Джентри обязательно бы вмешался, но сейчас он ни за какие коврижки не станет хватать карманника за руку. Это не его дело. Не станет же он, право слово, рисковать всей операцией ради поимки одного из десятков промышляющих в этом районе воришек?

В конце концов, пусть вон те бравые парни, именуемые вокзальной охраной, что с важным и чинным видом прогуливаются взад-вперёд между платформами, оправдывают свои высокие зарплаты и занимаются своими непосредственными обязанностями, а не подглядыванием за молоденькими симпатичными девицами и выяснениями, с чем нынче пирожки у старины Грэма?

Пока Крейг толкался в очереди, Джентри решил купить утреннюю газету. Он всегда уделял просмотру свежей прессы немало времени. Джейсон старался быть в курсе происходящих в городе и стране событий. Правда, он отдавал себе отчёт, что средства массовой информации зачастую достаточно вольно трактуют те или иные происходящие события. Не раз бывало так, что он замечал вопиющие несоответствия между написанным на первых полосах и тем, что действительно имело место быть. Особенно вольнодумие газетчиков касалось приоритетных расследований Империал-Ярда, к коим старший инспектор имел непосредственное отношение. Так же Джейсон не исключал, что в и других областях жизни города газеты безбожно врут. Но как отличить истину от вымысла?

Заплатив в ближайшем киоске за ещё пахнущий типографской краской номер Раневол-Ньюс шесть пенсов, Джейсон стрельнул взглядом в спину постепенно приближающегося к кассе учёного и зашуршал страницами. Его не особо интересовали политические события и новости театра и оперы. В первую очередь Джейсона волновали сводки криминальных новостей. Его всё больше беспокоил тот факт, что пресса всё меньше и меньше внимания уделяет Прыгуну. Как будто маньяк остепенился и количество преступлений, совершённых им, резко упало. Но на деле всё было совершенно не так.

Хм, а это что? Так-так-так, Джейсон развернул газету, отгораживаясь от дрейфующих по мраморному полу вокзала людей. «Сорванный митинг на Яблочной улице». Опять? Помнится, Спунер совсем недавно упоминал, что в городе прошла забастовка рабочих. А что же у нас тут? Кто вышел на улицы? «Городская полиция при поддержке гвардии разогнала вооружённую толпу митингующих горняков, проводящих несанкционированный акт протеста против правящего режима…». Джейсон скептически нахмурился. С каких это пор рабочие стали вооружаться? «Митингующие всели себя крайне агрессивно, выкрикивая подрывающие государственный строй лозунги…». «В результате шествия было разбито множество окон и витрин, повреждено несколько экипажей…». «На предупреждение выехавших к месту творящихся безобразий сил правопорядка митингующие ответили угрозами и градом камней…». «Полиция и Гвардия были вынуждены применить силу, в результате чего…»

– Эй, вы часом не заснули? – Крейг помахал перед лицом зачитавшегося Джейсона купленными билетами. – Вы даже не заметили, как я подошёл! А если бы меня в этот момент попытались украсть, вы бы и не почесались. Так бы и стояли, уткнувшись носом в эту газетёнку!

– Я бы ещё и глаза закрыл, – сказал Джейсон, сворачивая газету трубочкой и засовывая в карман плаща. Очень интересные вещи происходят в последнее время. Чутьё сыщика услужливо подсказывало Джентри, что с этим митингом всё далеко не так прозрачно и ясно, как кому-то хочется показать. Пожалуй, газеты врут ещё чаще, чем ему думалось…

Всучив старшему инспектору один из билетов, Крейг сказал:

– Боже мой, сэр, у вас такой вид, словно вы прочли о похоронах своей любимой тётушки. Я вот, к примеру, вообще газеты не читаю. Пустое это занятие.

– Вы так считаете? – Джентри с любопытством посмотрел на Гордона. Тот энергично взмахнул рукой, как бы охватывая всё гигантское, накрытое куполом из стали и стекла здание вокзала.

– Что вы видите? Стойте, не утруждайтесь, я сам скажу! Вы видите всех этих людей, поезда, все эти механизмы, да мало ли что! Вы видите всё, что нас окружает, своими глазами, которым вы доверяете. А что нам предлагают газеты? Они втюхивают нам напечатанные под диктовку вирши нечистых на лапу редакторов и журналистов! Газеты предназначены для слепцов и тугодумов. Нет уж, увольте, у меня пока свои глаза видят. Пусть и не очень чётко и зорко, но я им доверяю.

– Потише, Крейг, не привлекайте внимания здешней охраны, – Джентри проводил настороженно оглядывающихся на них охранников доброжелательным взглядом. – Бывает, вы говорите забавные вещи…

– Оболванивание народа вы считает забавным? – Гордон выглядел изумлённым. – Впрочем, что ещё можно взять с находящегося на государственном довольствии волкодава!

– Который, возможно, однажды спасёт вас от стаи волков, – парировал Джентри.

– Хм, спорить с вами – одно удовольствие, сэр. Пройдёмте к нашему поезду? Посадка начнётся через пять минут.

Джентри глянул на гигантские четырёхсторонние часы, подвешенные в центре зала ожидания. Удерживающие часы хромированные цепи уходили вверх и терялись под самым куполом. На круглом циферблате, защищённом толстым небьющимся стеклом, стрелки с фосфоресцирующим напылением показывали шесть сорок пять. В семь их поезд тронется в путь, покидая здание вокзала. Да, пора поспешать, глупо будет опоздать из-за беспочвенных споров.

Они прошли к шестой платформе, на которой уже столпилась ватага обременённых скарбом пассажиров. Отделанные красным и чёрным деревом вагоны, надраенные заклёпки, вымытые окошки, стальные колёса, огромный, с крытым тендером, вытянувшийся на несколько десятков футов паровоз. На носу дымовой коробки и на обращённой к пассажирам двери будки машиниста причудливая вязь букв, складывающихся в надпись – «Столичный Экспресс». Паровоз ворчал и пыхтел, из клапана со свистом вырвались струйки разогретого пара. Рядом топтался, сжимая в руке рожок, один из помощников начальника станции. По его сигналу поезд отправится в путь.

– Какой из вагонов наш? – Джейсон сверился с билетом. – О, класс «люкс»! Поедем как приличные люди, в купе.

– Люблю путешествовать с комфортом, – ответил Крейг. – Большое количество людей в замкнутом пространстве меня изрядно нервирует.

Забравшись в третий вагон, спутники поневоле прошли в самый его конец, если считать от головы состава. Их купе было последним из шести. Джентри отодвинул Крейга в сторону и первым заглянул внутрь, устроив беглый осмотр роскошно убранного салона.

– Неплохо, совсем неплохо, – вынес вердикт старший инспектор. – Жить можно. Заходите.

Оказавшись внутри, Крейг тут же избавился от чемодана, задвинув его под расположенный у окошка резной столик, раздвинул дорогие благоухающие лавандой шторы и бухнулся на дутый кожаный диван.

– Отлично. Вы не находите, что в положении преуспевающего учёного есть определённые преимущества, мой друг?

Джентри захлопнул дверь, бросил шляпу на стол и уселся на второй диван.

– Полагаю, билет на класс «люкс» стоит несколько дороже плацкартного? – иронично спросил он.

– Всего каких-то двенадцать фунтов, – подмигнул через пенсне Крейг. Он поднял воротник пальто, словно отчаянно мёрз.

– Для большинства людей это непосильная сумма. – Джентри был впечатлён. Сам он нечасто ездил и первым классом, не говоря уже о «люксовом».

– Ну, так они ж и не покупают такие дорогие билеты!

Покачав головой, Джейсон ещё раз осмотрелся. Оббитые лакированным деревом стены, бархат занавесок и хрустящая кожа диванов, шкаф-гардероб, вышеупомянутый столик у окна, на полу дорогой ворсистый ковёр.

Снаружи раздался пронзительный напев рожка – сигнал к отправке. Поезд ощутимо вздрогнул, паровоз окутался клубами густого пара и, залихватски свистнув в ответ, тронулся с места. По рельсам застучали стальные колёса, поезд медленно потащился к выходу из крытого здания вокзала. Джентри посматривал в окошко, на исчезающих из поля зрения толпящихся в зале ожидания провожающих «Столичный экспресс» людей. Паровоз вытянул состав наружу и начал с пыхтеньем разгоняться. Вагоны послушно, как собачки на привязи хозяина следовали за ним. Над горизонтом уже поднялось солнце, пытаясь пробиться холодными негреющими лучами в окна вагонов, игриво щипая глаза пассажиров.

– Не желаете чего-нибудь выпить? – спросил Крейг.

Джентри отрицательно покачал головой.

– И вам не советую. Тем более с утра. Мы должны добраться в Блумбери без приключений и опозданий. И поэтому и вы, и я должны быть абсолютно трезвыми. На всякий случай.

– Вы иногда кажетесь неисправимым занудой, – усмехнулся Гордон. – Скажите на милость, что с нами может, как вы говорите, приключиться в этом поезде? Или вы думаете, что в нашем купе заложена бомба? А что – любопытная мысль! А вдруг ВЕСЬ поезд заминирован и наши минуты сочтены?

– Не ёрничайте, сэр, – Джентри снисходительно улыбнулся. – Не нагнетайте обстановку понапрасну. Вы что, нервничаете?

Гордон снял котелок и присоединил к лежащей на столике шляпе собеседника. Учёный выглядел несколько смущённым:

– Немного волнуюсь. Как-никак мне предстоит нелёгкая задача. Мало изобрести что-нибудь полезное и оригинальное. Необходимо ещё убедить определённых людей, что эта штука, над которой ты корпел много месяцев, действительно стоит каждой потраченной минутки и бессонной ночи! А это зачастую бывает сложнее, чем сам творческий процесс. Вы бы знали, с каким количеством снобов и упёртых консерваторов мне зачастую приходится бороться!

– Полагаю, вы справитесь. Вам наверняка не впервой убеждать людей в состоятельности своих работ.

– Рад, что вы понимаете меня!

Старший инспектор не ответил. Он смотрел в окно и ловил себя на мысли о том, что, оказывается, как редко он куда-то выбирается. Столица словно держала его в себе, не давая ни одной свободной минутки и не позволяя лишний раз взглянуть на небо или задуматься о том, что происходит за пределами городской черты. Что ж, он давно стал пленником Раневола, его неотъемлемой составной частью, винтиком неумолимой машины правосудия.

У Джейсона просто элементарно не хватало времени ни на что, кроме работы. Ни на личную жизнь, ни на развлечения. Походы в театры ему заменяли еженедельные стрельбища в тире, личную жизнь – коллекция орудий убийства, родственников – коллеги-сослуживцы, а жену – капитан Вустер. Если вдуматься, то не вполне равноценная замена… Но Джентри уже давно привык. Он был женат на своей работе. И, что скрывать, она ему нравилась. Это был брак по взаимовыгодному расчёту, лишённый человеческого тепла и глубоких чувств. Джентри сцепил пальцы в замок, мрачно посматривая в окно. Чёрт, а ведь он и не заметил, как превратился в бездушный механизм. Всячески порицая и при каждом удобном случае охаивая достижения промышленной революции, он сам был частью этой системы, внося свою лепту и не желая иной жизни.

– Как вы думаете, Гордон, что должно стоять у человека на первом месте? – внезапно спросил Джентри, не отрываясь от окна. Поезд набрал приличный ход и со звонким перестуком колёс шустро мчался по бесконечной железнодорожной ленте.