пьеса в двух действиях

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

УИЛЬЯМ СОМЕРСЕТ МОЭМ, 61 год, писатель.

ФРЕДЕРИК МОЭМ, 69 лет, старший брат Уильяма, политик, будущий лорд Англии.

ГЕРБЕРТ УЭЛЛС, 69 лет, друг Уильяма, писатель.

ДЖЕРАЛЬД ХЭКСТОН, 43 года, секретарь Уильяма и любовник.

СЕСИЛ БИТОН, 31 год, фотограф, дизайнер.

МАРИ ЛОРЕНСЕН, 51 год, художник.

МАНУЭЛЬ САНЧЕС, 30 лет, танцор танго.

ОЛИВИЯ УИЛСОН, 25 лет, очаровательная блондинка, певица.

НИКОЛАЙ, 55 лет, бизнесмен.

БОРИС, 50 лет, друг Николая.

ЭРНЕСТ, 45 лет, дворецкий.

МЕСТО ДЕЙСТВИЯ

Вилла «Мавританка» (Французская Ривьера).

ВРЕМЯ ДЕЙСТВИЯ

Наши дни и июль 1935 года.

Действие первое

Сцена 1

Наши дни. Вилла «Мавританка». Номер люкс. Большая гостиная, потолки под пять метров. Справа большой диван и два кресла, журнальный столик, книжные полки почти до потолка, слева обеденный стол и шесть стульев, в центре лестница зелёного цвета, ведущая на второй этаж. Пол выложен белыми и черными мраморными плитками. В центре комнаты камин. Французские окна открываются на три террасы, окруженные лимонными и апельсиновыми деревьями. Видно, что комната довольно старая. Есть атрибуты современности: плоский телевизор на ножках, современные картины на стенах, светильники, барная стойка. Играет современная французская музыка. Появляются Николай и Борис. Они одеты в современную модную одежду. Николай поддерживает Бориса за локоть. Оба в медицинских масках.

НИКОЛАЙ (Борису). Проходи-проходи, долго ты до меня ехал.

БОРИС (вздыхая). Да уж, эта пандемия спутала все планы. Никуда не доедешь и не приедешь.

НИКОЛАЙ. Что же ты хотел – чума двадцать первого века. Надеюсь, скоро всё это закончится.

Садятся в кресла.

БОРИС. Хотя иногда носить маску удобно, так как никто не видит, сердишься ты под маской или смеешься. Особенно на переговорах.

НИКОЛАЙ. Наверняка будем говорить своим детям: «Вы не пережили Ковид-девятнадцать, вам не понять. Мы несколько месяцев сидели дома. Мы ездили на машине по пропуску. Мы боялись вирусов».

БОРИС. Во время карантина случались и хорошие вещи. Я читал, что одна английская семейная пара решила переждать карантин в своем загородном доме и во время прополки сада обнаружила золотые монеты пятнадцатого-шестнадцатого веков. Среди них было несколько с инициалами жен короля Генриха Восьмого Анны Болейн и Джейн Сеймур.

НИКОЛАЙ. А как бизнес изменился! Курьер стал самой востребованной профессией. Зарабатывают больше айтишников. Так как все-таки тебя пропустили во Францию, если границы закрыты?

БОРИС. А у меня есть вид на жительство. Так что пропустили.

НИКОЛАЙ. У тебя тест на ковид отрицательный?

БОРИС. Я уже даже прививку сделал.

НИКОЛАЙ. «Пфайзер» или «Спутник Ви»?

БОРИС. «Пфайзер».

НИКОЛАЙ. Не патриот. А я «Спутник Ви». Тогда снимаем маски.

Оба одновременно снимают маски.

НИКОЛАЙ. Выпьешь чего-нибудь? Наверное, устал с дороги?

БОРИС. С удовольствием.

НИКОЛАЙ. Вино или коньяк?

БОРИС. Сегодня как-то холодно. Давай лучше коньяк.

НИКОЛАЙ. Французы сейчас почти не пьют коньяк просто так. Только на дижестив. Я тебя угощу отличным коньяком. Такой коньяк в дьюти-фри не купишь. Каждая бутылка имеет свой номер.

Подходит к барной стойке и наливает два бокала коньяка. Один из них передает Борису. Оба выпивают.

БОРИС (восторженно). Да, действительно отличный коньяк. Сколько этой бутылке лет?

НИКОЛАЙ. Этой двадцать, но у меня есть и экземпляры постарше. Потом угощу тебя. Я тут нашел один магазинчик, где этот коньяк можно купить.

БОРИС (оглядываясь по сторонам). Да, шикарный номер. Давно ты здесь обитаешь?

НИКОЛАЙ. Почти всё лето. Мы с семьей арендуем этот номер на весь сезон уже третий год подряд. Просто в этом году проблемы с приездом. Я здесь, а семья в Москве. Работаю на удалёнке и отсюда руковожу бизнесом. Мне здесь всё нравится. Рядом Ницца, Монте-Карло. И летом нет такой жары, как в других местах на Лазурном берегу. Мыс Ферра, средиземноморские субтропики.

Ты, кстати, тоже можешь свободно забронировать здесь себе номер на Букинге. Вилла «Мореск».

БОРИС (оживленно). Да, а вот сейчас и попробуем. Неплохая у тебя удалёнка:

во Франции, в номере люкс, да еще с французским коньяком. (Достает смартфон и начинает искать в Интернете виллу. Читает вслух.) Да, действительно. Октябрь. Вилла «Мореск», одна неделя в номере «Элеганс» стоит полторы тысячи евро, а в номере «Делюкс» тысяча семьсот евро. (Комментирует.) Не так уж и дорого. (Читает дальше.) Вилла «Мореск» принимает гостей с июля две тысячи девятого года. Услуги: два бассейна, СПА и оздоровительный центр, первая линия пляжа, ресторан, во всех номерах чайник и кофеварка, бар, хороший завтрак включен. Средняя оценка гостей восемь целых, семь десятых баллов. (Комментирует.) Неплохо. А у тебя какой номер?

НИКОЛАЙ. У меня люкс, три спальни.

БОРИС. Ну, ты у нас крутой бизнесмен. Даже не буду смотреть, сколько такой номер в неделю стоит. А кому эта вилла принадлежала раньше? Уж очень дом красивый.

НИКОЛАЙ. А вот это самая интересная история. Был такой бельгийский король Леопольд Второй. Очень любвеобильный монарх. В конце девятнадцатого века он построил здесь свой дворец, а вокруг дворца четыре виллы. Три – для своих любовниц, а четвертую для своего личного духовника монсеньора Шарметона. Очевидно, чтобы свои грехи замаливать.

БОРИС. Очень разумное решение.

НИКОЛАЙ. Вот эта четвертая вилла была построена чуть позже первых трех, в мавританском стиле: с башенками, куполом, колоннами и минаретом. И в тысяча девятьсот двадцать седьмом году эту виллу купил английский писатель Моэм и прожил здесь до самой смерти в тысяча девятьсот шестьдесят пятом году. Он, конечно, перестроил ее, так сказать, под себя. Но мавританский стиль сохранил. Все гости звали эту виллу «Мавританка», хотя ее официальное название было вилла «Мореск» (Встает с кресла и подходит к окну.) Вот подойди сюда на минутку.

Борис подходит к Николаю. Тот слегка приобнимает его за плечо, смотрит в окно и показывает рукой.

Представь себе белый особняк с зелеными ставнями. Перед главным входом в дом красовался символ, защищающий от дурного глаза. К морю спускался большой сад с авокадо, апельсиновыми деревьями и африканскими лилиями. Бассейн был украшен головой фавна. Был теннисный корт и поле для игры в гольф. В холле виллы стояла статуя китайской богини милосердия Куан Чин. На третьем этаже было пять гостевых комнат и четыре ванных комнаты, еще две гостевые комнаты располагались этажом ниже. Стеклянная дверь в кабинет была расписана Гогеном. На стенах картины Тулуз-Лотрека, Писсарро, Ренуара, Гогена, Матисса, Пикассо. Над камином позолоченный деревянный орел. В общем, красота.

Оба отходят от окна и садятся опять в кресла.

БОРИС. А что здесь происходило в годы войны?

НИКОЛАЙ. Здесь побывали и немцы, и итальянцы. А с моря виллу обстреливал британский флот. Когда Моэм вернулся сюда после войны, дом был в ужасном состоянии. Многие окна выбиты, крыша пробита снарядами, стены «разукрашены» пулями, часть деревьев в саду обгорела, вино из подвалов выпито до последней бутылки.

БОРИС (усмехаясь). Ну ясное дело.

НИКОЛАЙ. Кстати, было еще две машины в гараже. Их тоже угнали. Но Моэм быстро отстроил дом и сад заново, и они стали так же великолепны, как до войны.

БОРИС. Откуда ты всё это знаешь?

НИКОЛАЙ (делая большой глоток коньяка). Я, когда стал здесь подолгу жить и узнал, что дом раньше принадлежал Моэму, волей-неволей стал читать его книги, прочел его автобиографию, историю дома и восхитился этим человеком.

БОРИС. И что же в нем такого восхитительного?

НИКОЛАЙ. Моэм был одним из самых читаемых и преуспевающих английских писателей двадцатого века. Притом, что в десять лет остался круглым сиротой. Про таких говорят self-made man, «человек, который сделал себя сам». Он пример исключительной самодисциплины, не то что другие писатели.

БОРИС (делая глоток). Не скрою, я мало знаком с его творчеством. Ну читал когда-то два-три романа. Он же был популярен в двадцатых-тридцатых годах прошлого века. Сейчас его почти никто не читает. Он, по-моему, хороший игрок второй категории писателей.

НИКОЛАЙ (ходит по комнате). И зря. Его произведения по-прежнему интересно читать. На меня большое впечатление произвела его книга «Подводя итоги». Это автобиографические заметки с рассуждениями о литературе, искусстве, жизни. Можно сказать, эстетический и философский манифест писателя. Возможно, самое лучшее и знаменитое его произведение. Почитай на досуге.

БОРИС (улыбаясь). Хорошо, постараюсь. Налей еще своего замечательного коньяка.

Николай наполняет бокал.

Но он же, кажется, был «голубым».

НИКОЛАЙ. Да, был гомосексуалистом, хотя и тщательно скрывал это. Кроме того, был заикой, не высок ростом, не силен физически, был застенчив и слаб здоровьем. Хотя и прожил девяносто один год. У него была долгая и в целом благополучная жизнь, отмеченная путешествиями, встречами, вниманием к людям и миру. Но знаешь, что больше всего в нем поражает?

БОРИС. Что же?

НИКОЛАЙ. Он был очень последовательным человеком и верил в возможность выстраивать жизнь согласно намеченному плану. Еще в начале двадцатых годов он определил, какое количество произведений и в какой последовательности он напишет, прежде чем отойдет от дел. И в основном он выполнил свой план. Мне это очень близко, как бизнесмену. Он был мудр, в великие не рвался, но и не страдал от ложной скромности.

БОРИС. А я, кажется, видел его портрет. (На несколько мгновений погружается в раздумья.) Точно, в галерее Тейт в Лондоне.

НИКОЛАЙ. Да, правильно. Кстати, этот же художник написал и портрет Черчилля, который ему совсем не нравился. И, насколько я знаю, жена Черчилля после смерти супруга его сожгла. Ты знаешь, Моэм всего достиг сам. Его отличало упорство, целеустремленность, самодисциплина и профессиональное отношение к делу, которые преобладали над талантом. Ежедневная работа по четыре часа без выходных и праздников.

БОРИС. Уж очень он у тебя идеальный получается.

НИКОЛАЙ. Нет, конечно. Моэм был соткан из парадоксов и противоречий. С одной стороны, обаятелен, остроумен, заводил полезные знакомства. Джентльмен до мозга костей. Умел дружить, отличался щепетильностью и пунктуальностью. Свободно говорил на трех языках и почти свободно еще на двух. Объездил весь мир, и часто ездил не туристом, а жил в стране по нескольку месяцев и изучал язык.

БОРИС. А с другой?

НИКОЛАЙ.