Она держала меня за руку. Вокруг все суетились, кто-то кричал. А мы целовались среди халатов и пальто. Она снимала с себя пижаму, и я входил в нее под Моцарта.
И каждый из них больше знал об этом маршруте, чем друг о друге, и, возможно, бездомный, потерявший все, даже самого себя, единственный, кому было не наплевать на других.