© Андрей Ливадный 2022 год.

* * *

Пролог

Система Эрлиза, бывший сектор Корпоративной Окраины. 4201 год по летоисчислению Обитаемой Галактики…

Захар проснулся рано, от настойчивого вызова.

– Ну? – не открывая глаза ответил он. Вставать не хотелось, срочных дел все равно нет. С тех пор как загадочно пал режим «Изоляции» и вновь стали доступны обыкновенные гиперсферные прыжки с использованием бортовых кибернетических систем, спрос на услуги диспейсеров резко упал.

– Есть работенка, – Рапс сразу перешел к делу и сон как рукой сняло.

– Слушаю, – Захар сел, болезненно помассировал виски. Голос в голове звучал отчетливо, но модуль технологической телепатии, кустарно вживленный еще в пору юности, часто сбоил, вызывая неприятные ощущения.

– Заметь, к тебе первому обратился. Выйди в «Экран», поговорим.

– Угу. Минуту.

«Экраном» называлось деловое, надежно защищенное киберпространство Эрлизы. Нечто подобное (в различных вариациях) существовало на каждой цивилизованной планете. Для встречи не было необходимости выходить из дома, куда-то добираться, искать нужный адрес. Достаточно мысленно погрузиться в сеть.

Захар встал, сделал глоток свежесваренного кофе (бытовая техника всегда на связи с рассудком хозяина, знает его желания и потребности), и вызвал информационный модуль дополненной реальности, мгновенно высветивший актуальные данные.

Так, что тут у нас?

Пятизначный счет с орбитального эллинга. Предсказуемо. Ремонт истребителя и аренда стыковочной соты обходятся недешево.

Текущий статус «Х-страйкера», – готов к вылету.

Рапс – мутный тип, работать на него рискованно, но прибыльно. А деньги сейчас очень нужны.

С такими мыслями Захар вошел в киберпространство планеты. Для этого ему не требовалось никакого дополнительного оборудования. Как говорится: «все свое ношу при себе», – древнее высказывание очень точно характеризовало возможности вживляемого расширителя сознания.

Хотя, если честно, мечталось о большем. Прилепин называл себя «диспейсером», но на самом деле не дотягивал по уровню имплантации до других вольных пилотов Окраины. Многие его способности определялись не степенью кибернетических усовершенствований организма, а наследственностью. Родителей он не помнил, но имел все основания предполагать, что его предки были мнемониками в «энном» поколении, – отсюда и способности. Но, что уж греха таить, импланты работают более надежно и предсказуемо, чем сомнительный наследственный дар.

Раньше, еще до «Изоляции», уделом диспейсеров (так принято называть вольных пилотов Окраины) была разведка новых гиперсферных маршрутов. Рискованный «серфинг» вдоль неизученных, ведущих в неизвестность линий напряженности гиперкосмоса, мог привести к чему угодно, от столкновений с иными космическими расами до открытия новых, подходящих под человеческий метаболизм планет.

После того как логриане, используя свои древнейшие технологии, исказили линии гиперсферы^[1], рухнула сеть «Интерстар», Обитаемые Миры потеряли связь друг с другом, распалась Конфедерация Солнц, – наступили три столетия «Изоляции», когда каждая из населенных звездных систем развивалась (либо деградировала) сама по себе. Многие достижения были утрачены за эти века. Пришли в упадок сложные производства, наиболее технологичные устройства стали редкостью. Лишь несколько очагов цивилизации сохранили прежний уровень развития. Ими были некоторые промышленные миры Корпоративной Окраины и Элианская Империя, объединившая наиболее древние человеческие колонии. Для межзвездного сообщения обе стороны использовали избыточно имплантированных людей в качестве пилотов. Со стороны Элианской Империи эту нишу заняли потомственные боевые мнемоники, чьи предки когда-то составляли костяк военно-космических сил Конфедерации Солнц, а здесь, на Окраине, межпланетная и межзвездная навигация держалась на плечах диспейсеров. Обладая способностью к двойному восприятию мира, они могли проводить караваны космических кораблей вдоль рваных, искаженных навигационных линий гиперкосмоса.

Теперь же все вернулось на круги своя. Захар понятия не имел, кто сумел отключить логрианские генераторы искажения метрики^[2], но это больно ударило по бизнесу. Услуги диспейсеров больше никому не требовались. Грузовые и пассажирские корабли вновь получили возможность совершать прыжки по заранее известным координатам. С такой задачей (при помощи специально защищенных кибернетических систем)^[3] справлялся любой пилот.

А вот дальняя разведка в список приоритетов так и не вернулась. Кому же захочется терпеть лишения, осваивая чуждые миры, когда население большинства планет сократилось в два-три раза, города наполовину пустуют, а места хватает с избытком?

В результате множество диспейсеров остались не у дел.

* * *

«Экран» встретил ощущением легкого покалывания. Защита автоматически распознала уровень доступа Захара и беспрепятственно пропустила его сетевое воплощение в границы виртуального города.

Все же человек, какими бы технологиями он ни пользовался, склонен следовать стереотипам.

Вид мегаполиса намного привычнее рассудку, чем серая хмарь киберпространства, которую (к примеру) формируют логрианские устройства. Кстати, они теперь стали редкостью и стоят баснословно дорого. Да и сам Логрис исчез. Куда ксеноморфы переместили свое уникальное детище до сих пор неизвестно.

С такими мыслями Захар воспользовался «мгновенным перемещением» и его аватар оказался подле знакомых дверей, – они тут же распахнулись, пропуская посетителя.

Рапс (его настоящего имени не знал никто) сидел в кресле, подле панорамного окна. Над цифровым городом всходило виртуальное солнце, утренние лучи высекали глубокие тени, отчего улицы между небоскребами казались темными ущельями.

– Присаживайся, – не оборачиваясь, он кивнул на второе кресло.

Поговаривали, что Рапс давно оцифровался и живет тут, но, зная жадность теневого дельца, в это верилось с трудом. Матрицы сознаний, с которыми Захару иногда приходилось иметь дело, ведут себя совершенно иначе. Со временем они теряют все человеческое. Первыми исчезают эмоции…

– Садись, говорю. Плесни себе чего-нибудь. Чем занимаешься последнее время? Давно о тебе не слышал.

– Спасатель, на свободном графике, по вызову.

– О, понятно. Значит квалификацию не растерял? Часто нынче караваны грабят?

– Регулярно. Большинство диспейсеров не у дел оказались. Многие подались в банды.

– Не смущает, что против своих идешь?

– У нас каждый сам за себя, – ответил Захар. – Давай ближе к делу.

– Торопишься? Ну ладно. Вы, молодые, вечно суетитесь, – Рапс крутил между пальцами какой-то микрочип. – Знакомо? – он протянул его Прилепину.

– Старая технология. Скорее всего военная, – навскидку оценил он. – Принцип «прижми и используй». Такие уже давно не выпускают, купить можно только на вторичном рынке.

– Молодец. Сечешь. Рыночная цена – шестьдесят тысяч за штуку. Конкретно эта модель, – Рапс забрал чип и снова принялся вертеть его между пальцами, – разработана во времена Первой Галактической войны и считается наиболее надежной. Земной Альянс тогда делал ставку на «потерянные колонии». Их активно разыскивали, народ мобилизовывали, а планеты прибирали к рукам. Но, сам понимаешь, большинство поселений времен «Исхода» деградировали. Как привить знания, быстро обучить людей обращению со сложной техникой? Только через имплантацию. В общем-то технология «прижми и используй» была разработана именно для этого. Чип сам налаживает нейронные связи, фактически вживляется одним касанием, в полевых условиях, но что самое ценное, – он годен к повторному использованию.

Захар лишь кивнул. Информация далеко не новая. Девайсы действительно очень ценные, но секрет их производства давно утерян.

– Бывал на планетах Линии Хаммера? – неожиданно спросил Рапс.

– Нет. Не доводилось. Слишком далеко, да и какой интерес? Их зачистили еще во времена Конфедерации Солнц. В основном орбитальными ударами, а после них мало что остается.

– Неверный ответ. Сектор Земли больше тысячи лет находился на карантине, – это факт. Бои на планетах Линии Хаммера шли ожесточенные, а вот после войны их никто не трогал. Себе дороже было. Там бункерные зоны эшелонированы на километры вглубь. Боевых сервов множество, а пользы от зачисток никакой. Конфедерация, к твоему сведению, обошлась точечными ударами. Уничтожили орбитальные цели и планетарные верфи.

– А наземная техника?

– Так и осталась на планетах.

– И в чем же твой интерес?

Рапс поморщился.

– Торопыга… Ну ладно. Есть у меня заказчик. С бесценной, но непроверенной информацией, относительно уцелевшего завода по производству вот таких устройств, – он снова продемонстрировал чип. – Твоя задача: добраться до указанного места, проверить инфу, и, если она подтвердится, скачать данные с сохранившихся серверов.

– То есть, заполучить саму технологию?

– Угу, – глаза Рапса блеснули весело и алчно. – За полную версию получишь полмиллиона. Если носители повреждены, а документация фрагментирована, – сотня тысяч. Бонусом – чипы. Учитывая их небольшой размер, ты сможешь загрузить трюм «Х-страйкера» еще на пару миллионов.

– То есть я получу двадцать процентов от их стоимости? – Захар прикинул вместительность грузового отсека.

– Верно. Условия годные, согласись?

Повисла недолгая пауза. Фраза: «мне надо все обдумать» в случае с Рапсом не работает, уже проверено. И торговаться с ним тоже бесполезно.

– А если вообще пустышка? – спросил Захар.

– Тогда все эксплуатационные расходы за мой счет. Насколько я понимаю, ты сейчас задолжал парням с орбитального эллинга приличную сумму? И без уплаты никто не выпустит твой «Х-страйкер» из стыковочной соты?

– Верно. Восемнадцать тысяч за последний ремонт и еще семь за аренду.

– Тогда считай это авансом. Деньги переведу сразу.

– Когда лететь?

– Сегодня. Нечего тянуть. Доберешься до Кьюига, там получишь координаты конкретной звездной системы Линии Хаммера. Успешно отрапортуешь с орбиты, – дам наземную привязку. Опыта тебе не занимать. Перед ржавыми сервами, если такие попадутся, тоже ведь не спасуешь, верно?

Захар кивнул. В любом случае, предложение выгодное. Даже если завод окажется мифом. Что касается боевых машин, то за полторы тысячи лет, что минули со времен Галактических войн, они наверняка превратились в груды хлама.