Глава 3

Интересно, какую площадь он накрывает?

Кир остановил «копейку» на краю Садовнической набережной, вышел и поднял лицо к небу, зажав в зубах сигарету. Снизу трудно понять, но кажется, что самая высокая часть купола находится где-то позади – то есть над научным центром в Подольске, правильно? И, судя по изгибу этого зеленого не-пойми-чего, купол закрыл всю Москву с большим куском области в придачу. От Подольска до… ну, скажем, до Пироговского водохранилища, за Шереметьевом, которое, возможно, возле северной границы купола. Говорили ведь ученые перед началом эксперимента что-то про коэффициент, равный шести, – возможно, это значит, что теперь диаметр купола равен шестидесяти километрам? Может, ерундовая догадка, а может, и правильная, все равно точно сейчас не подсчитаешь. Выходит, если взять Подольск за центр круга, а Пироговское водохранилище – за северный его край, то южный… Кир представил себе карту Московской области и решил, что с юга купол простирается примерно до Серпухова. А что с запада и востока? Бронницы, Наро-Фоминск? Черт знает, он не мог вспомнить.

Хваленая дорогущая «инфинити» последней модели просто не завелась, в Подольске пришлось позаимствовать эту жуткую тачку, стоящую на краю тротуара с распахнутой дверцей, – водитель, должно быть, когда все началось, с перепугу чухнул куда-то.

А собственно, что началось? – подумал Кирилл, садясь в машину и трогаясь с места. Что конкретно произошло? Эксперимент пошел наперекосяк после того, как упал трансформатор и порвались провода, выходит, это Кирилл виноват в происходящем? Или виновница – пуля, выпущенная лопоухим шпионом?

Слева тянулся Водоотводный канал, справа – невидимая отсюда Москва-река. По набережной между остановившимися машинами катило только всякое старье, вроде той тачки, в которой он сидел, ни одной дорогой иномарки. Вышли из строя все автомобили с более-менее сложной электронной начинкой, так получается?

В другое время года он бы просто не смог доехать сюда – бесполезный транспорт забил бы улицы. Но летом, да еще при такой жаре, Москва наполовину опустела: и людей, и автотранспорта было гораздо меньше, чем обычно.

Прикуриватель не работал, пришлось выуживать зажигалку из заднего кармана джинсов. Кирилл сунул окурок в пепельницу, зажег новую сигарету. Так или иначе, кто бы ни был виновен в произошедшем, Кирилл ехал обратно, в Москву. А что еще делать? У него было задание, часть его он выполнил, теперь надо доставить информацию Артемию Лазаревичу. Ну а дальше… Вот что дальше, Кир совсем не понимал. Как-то до сих пор все его планы на будущее не учитывали накрывший столицу зеленый купол, в котором иногда бесшумно проскакивают огромные, длиной в десятки километров, ветвистые молнии.

Хотя, пожалуй, одно все же ясно: после «Старбайта» надо валить из города. Только вот что, если Айзенбах просто не отпустит Кирилла? Может, не стоит к нему теперь ехать?

Он подался вбок, выглядывая в окошко. По улице, быстро обгоняя «копейку», катил бронетранспортер с пулеметом, за ним два тентованых грузовика. Внутри солдаты, наверное? Куда это они? А машины какие-то совсем старые, и где они их откопали…

Что вообще происходит?

Он ничего не понимал. Впрочем, как и все люди вокруг.

В Москве царил хаос: большинство машин замерли, иногда Кир проезжал мимо тел на тротуарах, над одними хлопотали прохожие, на другие не обращали внимания. Поначалу он не мог сообразить, кто это там лежит, потом заметил, что большинство – пожилые, припомнил старика в переходнике между корпусами РТК и сделал вывод: это те, у кого сердечные стимуляторы. Их в последнее время по Москве стало много, когда недорогие, но качественные приборы начала выпускать одна столичная фирма, открытая совместно с японцами. А теперь стимуляторы вырубились, как и электроника его «инфинити». Этим же объяснялись неработающие светофоры. То есть некоторые все же работали, но явно сбоили. Мобильник не пашет… и лэптоп, значит, тоже? Кирилл все не решался достать его, проверить. Лучше привести машинку к заказчику, вручить ему и сказать: вся инфа там, а как ее оттуда выуживать, это уж вы сами решайте.

Кирилл гнал автомобиль в сторону Кремля. Дальше, за станцией метро «Проспект Мира», находился офис «Старбайта».

Кроме всяких «копеек», «жигулей» и древних иномарок ездили еще велосипеды да мотоциклы старых моделей. Горожане вывалили на улицы – еще бы, у них ведь небось телики отключились, радио, ксероксы в офисах, сервера, компы… И все равно людей было не слишком много. В другое время года улицы запрудили бы толпы, но не сейчас.

Из подземного перехода, в котором находился выход из метрополитена, вдруг с криком побежал народ. Люди падали, бегущие за ними спотыкались о тела, перепрыгивали… Следом покатились волны изумрудного света, и Кирилл от удивления разинул рот. Это что же получается – «галактика» появилась в переходе?! Ну дела! А ведь метро тоже остановилось, сообразил он, там же сплошная электроника! Но откуда под землей взялась изумрудная воронка? Может, эксперимент привел к тому, что они теперь в разных местах будут возникать?

Между домами показались несколько полицейских, мчащихся навстречу толпе. Форменная рубашка на одном была порвана, подол ее выбился из брюк, левый погон телепался на ниточке.

Переход остался позади, и Кирилл трижды резко повернул, объезжая стоящий джип и два седана. Докурив сигарету, затолкал окурок в пепельницу. Датчик показывал, что топлива в баке на самом донышке – хватит до «Старбайта» или нет? А может, не ехать все-таки туда, может, сразу к себе на квартиру, взять документы, деньги, а после вон из Москвы?

Он крутанул руль, сворачивая на Садовнический проспект, – и ударил по тормозам, увидев, что посреди него лежит на боку, упершись в асфальт лопастью, большой военный вертолет с подломленными шасси. Спиной к нему застыли, подняв оружие, три человека в военной форме. Хвостовая штанга продавила крышу небольшой легковушки, смяла ее в гармошку, рядом на асфальте лежала женщина, над ней присел четвертый вояка. Перед вертолетом стояли с десяток машин – не проехать.

Кирилл газанул, выворачивая руль, и покатил дальше вдоль канала. На другом берегу над крышами поднимался столб дыма – пожар где-то за Овчинниковской набережной. А вон, дальше, еще один, это в районе Пятницкой… И еще, далеко впереди, за Москвой-рекой – да там вообще серьезно горит, вон какой дымяра!

С протяжным гудком мимо, в обратном направлении, пронеслась «ява» с коляской. В ней сидели двое детей, управлял взъерошенный мужик, за поясницу его обхватила женщина, на багажник позади были навьючены сумки. Следом проехал двухдверный «форд» с открытым багажником и выпирающим из него огромным чемоданом, потом – целое семейство на спортивных велосипедах. Это, наверное, такой инстинкт у людей: в случае опасности бежать из города. Кто порасторопнее, тот уже из Москвы рвется, а он наоборот… Нет, ему к Артемию Лазаревичу точно надо! Тот ведь из-под земли достанет и отбивную с кровью из Кира сделает, то есть не сам Айзенбах, а Лагойда. Полтора года назад тот пристегнул Кира наручниками к трубе и с удовольствием, явно читавшимся на щекастом лице, бил вплоть до появления шефа, делая это так, чтобы не оставлять следов, синяков под глазами или сломанного носа – все больше по почкам да по печени…

Кирилл съежился на сиденье и втянул голову в плечи, припомнив этот эпизод своей жизни. До того они с матерью ютились в крошечной квартирке в Ногинском районе, мать сильно болела – и ему очень хотелось вырваться из почти нищенского существования, в котором они находились. Когда тебе нет и восемнадцати, добиться чего-то еще очень сложно… Но можно. Надо хоть что-то уметь. А он умел – вернее, только-только постиг азы. Первыми мелкими аферами, связанными с индустрией сетевых азартных игр, всякими интернет-казино и игорными домами, Кирилл заработал денег, чтобы поступить в МГУ. А еще смог покупать дорогие лекарства и нанять сиделку. Мать, уже почти не встававшая, радовалась, что сын нашел хорошую работу в столице, причем такую, которая оставляла время на учебу. Он соврал ей, что устроился программистом в международную фирму…

…И он действительно туда устроился. Но позже, когда мать уже умерла, и Кир, продав квартиру, снял другую, побольше, в Богородском. Решив, что хватит заниматься мелкими хакерскими взломами, он по поддельному паспорту поступил на работу в московское отделение консорциума «Старбайт» на должность младшего программиста в подотделе мониторинга международного рынка ценных бумаг. По его подсчетам, примерно две недели нужны были, чтобы вытащить из секретных недр хорошо защищенной корпоративной локалки нужные коды и увести деньги с одного из счетов консорциума.

Кирилл рассчитывал стать обладателем пяти с половиной миллионов долларов. Как раз были зимние каникулы, и он собирался управиться до начала занятий, а после, как ни в чем не бывало, вернуться к учебе, выполняя предсмертный завет матери, закончить универ.

Но не срослось. Оказалось – вот те на! – что служба внутренней безопасности консорциума следила за ним с того самого момента, как он устроился на эту работу. Что Артемий Лазаревич, видевший за компьютерным шпионажем большое будущее, уже знал про юного московского хакера, что он даже выписал из-за границы двух спецов, которые организовали такой плотный интернет-надзор, что каждый сетевой шаг Кирилла, каждый его клик был теперь известен Айзенбаху. И даже в съемной квартире Кира висели мини-видеокамеры с прочими «жучками».

В общем, его взяли, как говорится, с поличным, после чего Лагойда хорошенько обработал его, а затем Артемий Лазаревич доступно объяснил: либо Кира убивают прямо в подвале московского отделения и там же закатывают в бетон, либо он работает на Айзенбаха. За деньги работает, за хорошие деньги, Артемий Лазаревич своих спецов любого профиля оплачивает щедро. Но – служит отныне Кирилл только ему. Никакого самовольничанья, никаких левых контрактов, олигарху совсем не хотелось, чтобы его человек спалился на попытке выкрасть несколько миллионов из какого-нибудь западного банка и следствие потом установило, что преступник был связан со «Старбайтом».

Вот так все и началось. После первого знакомства с краснощеким Лагойдой Кирилл и стал заниматься катаной, уяснив, что профессия хакера тренирует мозги, но не тело.

Он проехал мимо окруженного толпой полицейского, который что-то кричал людям, тыча пальцем в кнопку ручной радиостанции. Потом – мимо нескольких стоящих машин с включенными сиренами. А ведь та военная колонна, давно укатившая вперед, двигалась в сторону Красной площади. Интересно, как у них броневик завелся? Хотя с виду какой-то неказистый был броневичок, допотопный. Может, вытащили его откуда-то со склада, списанный…

Старенькое радио в «копейке» шипело и плевалось помехами. Сворачиваем на улицу Балчуг, потом берем влево – на Лубочный переулок, и потом сразу опять вправо. Впереди раскинулся Москворецкий мост, и Кирилл увеличил скорость, рискуя, что «копейка» просто рассыплется от натуги. Этот проезд был свободен, то есть по нему спешили люди, но для машины препятствия не было. Кир еще поднажал. Какая-то женщина бросилась с тротуара чуть не под колеса, размахивая руками и призывно крича. «Копейка» вильнула, объезжая ее.

За домами, в той стороне, куда уехала военная колонна, что-то начало взрываться. Да бодро так, с огоньком. То есть в прямом смысле – далеко впереди мелькнули языки пламени. Съехав с моста, Кирилл притормозил, до середины опустил стекло и выставил наружу голову. И услышал сквозь шум мотора звуки выстрелов. Потом пространство между домами прочертили алые линии – будто тонкие прямые молнии били там.

Вскоре они пропали. Позабыв про «Старбайт» и Артемия Лазаревича, Кир вдавил газ, и древний движок сипло взвыл. Выстрелы стихли, зазвучали снова. По тротуару и по проезжей части навстречу бежали люди. Нарушая все правила, Кир повернул влево – и выкатил на Васильевский спуск.

По правую руку был собор Василия Блаженного, по левую Кремль. А между ними, низко над Красной площадью, висела большая изумрудная воронка – очень большая, гораздо крупнее той, что появилась в лабораторном зале. Составляющие ее дымные кольца вращались. Какие-то силуэты возникали из зеленого марева, сначала расплывчатые, они быстро становились четче – горбатые не то звери, не то машины, еще – фигурки людей, и все это двигалось, выходило из воронки, растекалось вокруг нее.

Ближе к Васильевскому спуску стоял знакомый броневик, башня его дымилась. Рядом горел перевернувшийся набок старый военный грузовик, вокруг лежали тела. Со стороны ГУМа звучали выстрелы. В здании магазина засели солдаты и стреляли по тем, кто появлялся из зеленой воронки, в ответ воздух прошивали алые молнии. Сухой треск и стук выстрелов сливались в шум того, чему до сих пор Кирилл Мерсер еще никогда не был свидетелем, – в шум боя.