От автора

Многие рассказы, в этой книге, я начал писать еще в конце 90-ых, такие как: «С чего все начиналось», «Тоннель – вернуться домой», «Мертвая реальность» и т.д. Но в 2000-ых мне пришлось их изменить, из-за продвижения технологий. В своих рассказах я не хотел оскорбить кого-либо, а лишь высказал на то время собственное мнение.

Серия рассказов «Жизни вопреки»

«Люди так часто смотрят назад, чтобы увидеть, что у них впереди, но если бы они смотрели под ноги, то знали бы, что происходит сейчас… …это война». (А. П. Колясников, Май 2017 год).

Тепло холодного края

Алексей не видел людей уже довольно давно, если не считать Сергея, но и тот, в понимание Алексея Андреевича, ни более чем медведь, лишь с различием местного колорита, бурый. Сергей Валерьевич Сомов, может и ассоциировался у Марьина с сильным волосатым зверем, но все же был своим, родным молчуном, напоминавший о «большой земле», которая еще была далеко, и Луна казалась ближе.

Командировка подходила к концу, как и год невыносимой тоски. Возвращение домой должно было стать, как первый день здесь, наполненный свободой. Казалось, где может быть большей свободы, чем на этом, так сказать, «крайнем севере», но снега превратили мир, вокруг Марьина, в некую «зону отчуждения», заковавшую своих гостей в ледяную камеру.

Последний день. Можно наслаждаться, пить спирт с молчуном, но как назло антенны были сбиты местными зверями, и по утвердившемуся уже давно графику по обслуживанию станции, сегодня была очередь Алексея. Когда Марьин шел к точке, что вытянула его на мороз, был полный штиль, но лишь стоило повернуть назад, как ветер заглянул в гости. Будто озорной мальчишка со двора, ветер свистел так, что закладывало уши, он бил по щекам и забирался холодными руками под одежду, лаская вспотевшую скорлупу человека.

Быстро передвигая лыжи, Алексей захлебнулся сопротивлением дыхания. В мире, сотканном из белой ткани, можно легко заблудиться – здесь верх и низ едины, лишь мазки серого и синего, во всех их оттенках, на полотне местной картины. Следы на снегу покажут пилигриму путь в тепло деревянной колыбели льдов, главное, не сворачивать с него.

Скрип подножной крупы смешался с эхом волчьего стона. Вой был все ближе и ближе, пока не стал настолько сильным, что предал себе очертание в виде четырех силуэтов на пути Марьина. Волки бежали в предвкушение сладкого мясо, и этих «гурманов» мог остановить только выстрел.

Вскинув винтовку, Алексей смотрел через прицельную планку, но усталая дрожь в руках отводила наказание от серых обидчиков – три выстрела, все в «молоко». Он нажал на курок еще, и кровь окрасила белое полотно севера. Прицелился… и новая жертва, затем третий волк лег на снег, но один все же достиг цели. Серый хищник прыгнул, и Марьин почувствовал дыхание смерти из оскала волка, тело хищника пролетело над головой, предавая вес тела Алексею.

Хруст, под пластиковыми опорами ног, толкнул движением вниз человека, в одно мгновение вода окутала его. Марьин попытался всплыть, карабкаясь наверх, но путь преградил лед. Искать место падения, не было времени, легкие уже сковывало в тиски. Алексей, разбивая кулаки, бился в толще замерзшей воды. Глоток, и носоглотка онемела болью, мозг взорвался, опустив веки, усмиряя хозяина.

– Как хорошо! – Алексей, не открывая глаз, наслаждался теплом. Он хотел попросить Сергея налить чаю, но воспоминания о ранее произошедшем событии, напугали его. Марьин поднял веки и немного расслабился. Он лежал на шкурах, закутанный в плед у костра в чуме. Напротив, сидел крепкий низкорослый старик, он дымил трубкой, изредка поглаживая ладонью седую бородку с длинными усами, что спускались далеко вниз.

Одежда незнакомца была из медвежьих шкур, капюшон полушубка кусал верхней пастью голову своего хозяина, а взгляд его устремился на прячущегося под пледом белого человека. Старик, заметив очнувшегося «утопленника», заулыбался, и морщины открылись на его лице, а, без того, маленькие глазки стали как два резца на коже.

– Проснулись?! – Незнакомец выдохнул бриллиантовую магию, и протянул кружку Алексею. – Пейте, а то совсем плохо будет – не дойдете до деревянного чума. – Запах трав ударил в нос. Алексей залпом осушил чашу, и напиток обжег горло, будто чистый спирт он жаром опустился в желудок, закружив голову.

– Кто вы? – Выдавил из себя Марьин.

– Меня зовут Чуба, – представился старик. – Я хозяин этих мест.

Марьин слышал о том, что в этих краях есть малые народы, но их пока никто не видел.

– Я Алексей…

– Мне известно ваше имя, – перебил его Чуба – оно написано у вас на одеждах. Вы, наверное, думаете, что вас спас я? – Алексей положительно кивнул, ему было странна ученость старика в русском языке. – Нет, вы ошибаетесь. Вас спасла моя дочка Янука, а я уже слаб и очень стар, чтобы нырять за человеком под лед.

Занавес шатра отворился, и на пороге появилась прекрасная, черноволосая смуглянка с голубыми глазами. Ее стройное тело было обнажено, лишь белая шкурка на талии прикрывала бедра. Длинные волосы легли на высокую грудь. Кровь Алексея вскипела, щеки бросило в жар, он смутился, но оторвать взгляд от девушки не мог. Она очаровала его своей красотой, заставляя сердце биться чаще. Черноволосая дива присела рядом с гостем на шкуры, и Марьин почувствовал, что теряет сознание от слабости, но все же взял себя в руки.

Дева о чем-то спорила со стариком на неизвестном Алексею языке, ее голос был тонок, нежен и невинен, становилось непонятно, оправдывается она, или же наоборот, но посему Чуба настоял на своем, и красавица виновато опустила голову, лишь изредка поглядывая на гостя исподлобья.

– Это Янука! – Пояснил Марьину, старик. – Она говорит, что вы должны решить сами, а я говорю мое слово в этих местах важнее, так как Чуба здесь хозяин. Правильно? – Алексей кивнул, хотя и не понимал, о чем идет речь, считая возраст умнее и опытнее. – Мои дни сочтены, а дочь не имеет мужа. – Теперь стало ясно, что начинается сватовство, но Марьин был и сам уже готов сделать предложение Януке, и увезти ее с собой на «большую землю», а если понадобиться, то украсть обнаженную диву. – До того, как мой дух воссоединится с предками, я должен благословить вас.

– Я согласен забрать ее. – Вырвалось у Алексея. – Я готов, хоть сейчас… только скажите.

Старик громко рассмеялся и, переведя дух, вновь затянул трубку.

– Не спешите, молодой человек. – Продолжал Чуба. – Вы еще ни чего не знаете. – Его лицо стало серьезным, и морщины разгладились, словно их вовсе не было, а Янука улыбалась, и ее щеки украсил румянец. – Я наблюдал за вами весь год, и понимаю, что вы хороший человек, но мы не те, кем кажемся сейчас. Вам придется остаться здесь навсегда, забыть о прошлом, оставить все и всех. Вы готовы к этому?

– Я… я не знаю. – От былой пылкости не осталось и следа, вопрос встал ребром. Алексей пытался не смотреть на Януку, но не мог оторвать от нее взгляд.

– Понимаю вас. – Чуба постучал трубкой о камень у костра, вытряхнув пепел. – Ваш ответ вы скажите на рассвете. Янука проводит вас и объяснит, что надо будет сделать. Помните, что она ваш спаситель. Идите с миром, а утром, если вы улетите, то тем скажите «нет». Да сохранят вас Боги!

Алексей был в замешательстве, он встал, и хотел было надеть куртку, но Янука остановила его:

– Не надо, там тепло! – Ее рука прикоснулась к пальцам Марьина, и вновь голова Алексея шла кругом, но теперь не от травяной настойки. Ладонь Януки была также нежна, как красота ее хозяйки.

Выйдя из чума, Марьин обомлел. Небо затянул закат, переливами красного и золотого. Вокруг зеленелась свежая трава, а вдалеке виднелась хижина, пышущая клубами дыма, как Чуба из своей трубки. Янука взяла Алексея за руку и повела по тропинке к домику. Он не чувствовал своих ног, ему казалось, что он плывет по воздуху.

– Здесь так всегда. – Говорила она. – Но это только для нас.

– Для кого, для вас? – Не понял Марьин, хотя его мозг уже давно отказывался что-либо понимать.

– Для медведей. Вы люди видите нас другими, как и весь этот мир. Коли ты захочешь забрать меня с собой, – словно прочитала она его мысли – то я не смогу. Мой мир здесь! А если ты улетишь, то не обидишь меня, лишь заставишь мое сердце скучать и грустить. Потом, меня отдадут за другого медведя, и мы больше не когда увидимся.

Алексей очень не хотел этого, но он не мог оставить все там, в прошлом.

Они уже совсем подошли к дому, и Марьин обнял ее, словно боясь отпустить. Янука приняла объятья, вслушиваясь в каждое слово, что шептал ей сильный мужчина с пышной бородой и пшеничными волосами:

– Я не знаю, что это, магия или сумасшествие, но я полюбил тебя с первого мгновенья, как увидел. Может я любил тебя всегда. Скажи, что мне сделать, чтобы быть с тобой? – Он целовал ее лицо, но она оттолкнула его, и вокруг стало все, как и прежде, заснеженным. Перед ним стоял белый медведь на задних лапах, он произнес голосом Януки:

– Позови меня на рассвете, и так ты скажешь «да». – И медведь убежал вдаль, сливаясь с горизонтом.

Когда Марьин зашел в дом, он услышал от Сергея больше слов, чем за целый год. Сергей ругался и бранился, говоря о том, что потерял его, и хотел было начать поиски, но Алексей этого не слышал – перед глазами была она, похитительница его сердца и разума, Янука. Он ворочался всю ночь в поисках самого главного ответа в своей жизни, и он его нашел…

Лишь первый луч солнца проник в окно, Марьин, вскочив с кровати, и выбежал за дверь.

– Янука! – Голосом взрывал он холод.

От крика проснулся Сергей, увидев, что Алексея нет на его койки, а вещи на месте, он заподозрил неладное. Лишь Сомов отварил дверь, как тут же ее захлопнул, за ней было два медведя. Сергей схватил флешь-веер, но звери уже пропали.

Более Алексея Андреевича Марьина никто не видел. Поговаривают лишь, что к этому домику часто приходит белый медведь с уголком пшеничного цвета на груди, а с ним всегда его голубоглазая медведица, Янука.

(Январь, 1999 год).