День первый

Продавщица мясного отдела не отличалась особым чувством такта. Это были издержки профессии, которые непосвященный обыватель мог бы назвать хамством. Но если вы каждый день видите отрезанные свиные головы, то ваша вера в добро и красоту мира рано или поздно может пошатнуться. Кроме того, у женщин-продавцов тоже случаются дни, когда они бывают склонны к капризам. Именно в такой непростой день Илья Федорович Брагин подошел к прилавку мясного отдела. Как назло, работница торговли внешне полностью оправдывала навязчивый стереотип – яркий макияж, крашеные белокурые волосы под чепцом и пышный бюст под фартуком. Брагин приветливо улыбнулся.

– Добрый день! Извините, у вас в продаже есть сосиски?

Продавщица смерила Брагина особенным взглядом, сигнализирующим возможное развитие конфликта.

– Сколько надо? – спросила она профессионально-задиристым голосом.

– Мне бы полкило куриных, – скромно ответил Илья.

– Куриных нет, только свиные! – прозвучал ответ.

– Спасибо, свиных не требуется, – смиренно попрощался Брагин.

Он уже отошел на несколько шагов, когда за спиной раздалось:

– Верующий, что ли? Или свинью жалко?

Насмешливый тон не оставлял путей к отступлению. Брагин неохотно обернулся и, едвa сдерживая сарказм, произнес:

– Жалко, но не каждую.

Уже потом, стоя возле с прилавка с овощами, Илья пожалел, что не сдержался. «Мог бы пропустить мимо ушей, – пристыдил он себя. – Подумаешь, чуточку нахамили, ну и что? Бывают вещи и похуже».

А вещей похуже Брагин повидал за свою жизнь немало. Исполненный твердой решимости больше не поддаваться на провокации, Илья направился к кассе. Он успел занять место в первых рядах покупательской колонны, втайне порадовавшись этому факту, потому что очередь с каждой секундой приобретала патологические размеры и формы. Во главе колонны стояла сморщенная старушка, которая медленно, почти в состоянии анабиоза, складывала товар в плетеную сетку. И хотя общеизвестно, что скорость и старость – понятия взаимоисключающие, тем не менее кассирша демонстративно закатывала глаза:

– Давайте уже побыстрее, бабуля, задерживаете тут всех!

Пожилая женщина, задрожав от волнения, попыталась ускориться на финише, при этом лишь сильнее запутавшись в лямках.

– Ну когда вы там уже закончите? – кассирша брезгливо следила за бабушкиными муками, словно старость – это заразная болезнь.

Старушка, с горем пополам запихав продукты в сетку, стала трясущимися руками выковыривать деньги из кошелька. Несколько монет, как и ожидалось, просыпались на пол.

– Господи, совсем, что ли, руки дырявые! – ядовито процедила кассирша.

– Извини, внучка, – жалобно донеслось откуда-то из бабушки.

«Главное – сохранять спокойствие», – уговаривал себя Брагин, наблюдая за происходящим.В табличку с надписью «Касса образцового обслуживания» он уже не верил.Старушка протянула руку за кассовым чеком, который был небрежно брошен в ее сторону.

– Следующий! – громогласно объявила кассирша, давая понять бабушке, что ее время окончательно истекло.

– Спасибо, внучка! – пожилая женщина подобрала чек и с видом побитой собаки покинула эшафот.

Когда очередь дошла до Брагина, он уже успел надеть солнцезащитные очки.

– Почему у вас лобстеры такие мелкие и мохнатые? – Илья возмущенно ткнул в кассиршу пучком морковки, смотря куда-то в сторону.

Кассирша нервно отмахнулась от пучка, но ответила «слепому инвалиду» на удивление сдержанно:

– Молодой человек, это морковь.

– Морковь?!

Брагин неожиданно откусил кусок и смачно захрустел.

– Точно, морковь! Ну хорошо, сегодня буду есть морковь!

Кассирша испуганно посмотрела на «слепого» и пробила оставшийся товар – бутылку шампанского с тортом. Между тем Илья начал входить в роль.

– Помогите сложить продукты, – капризно потребовал он.

– Я вам, что, нанялась, что ли! – «образцовое обслуживание» снова

дало себя знать.

Очередь, испытывая запоздалые муки совести из-за линчевания старушки, начала бурлить от негодования. «Совсем наглые стали! Инвалида обслужить не хотят! Вот раньше такого безобразия в магазинах не было!» – привычные фразы народного гнева начали сотрясать стены магазина.

Кассирша, находясь под давлением общественности, послушно сложила продукты в пакет. Брагин достал портмоне и высыпал купюры с мелочью прямо на ленту.

– У вас, что, рук нет, что ли? – громко возмутился он под звон падающих монет.

В очереди снова укоризненно закачали головами, наполняя карму кассирши пожеланиями долгой и мучительной смерти. Последняя, закусив губу и уже чувствуя нездоровое покалывание в сердце, быстро подобрала деньги, выбила чек и нежно уложила сдачу в руки Брагина.

– Спасибо за покупку! – голос ее был тих и полон раскаяния.

Илья снял очки и посмотрел на кассиршу ясными глазами.

– Благодарю за образцовое обслуживание! Ведь можете, когда захотите.

֎֎֎

Брагин вышел на улицу и с наслаждением втянул ноздрями свежий майский воздух. Стоял 2000 год. Пахло новым тысячелетием.

«Теперь главное – не застрять в пробке, – пожелал он себе. – Хотя бы не сегодня».

Через час потрепанные «Жигули» въехали во двор старого жилого района, похожего на многие другие районы Москвы. По периметру стояли ветхие многоэтажки с балкончиками. На каждом балкончике хранились, а точнее разлагались во времени семейные сокровища – одинокая лыжа, дверь холодильника, кусок оконной рамы и обязательно какая-нибудь старая облупившаяся штука из разряда «жалко выбрасывать».

Посреди двора находилась игровая площадка с песочницей. Песочница была набита детьми, сидевшими в ней как стая растрепанных воробьев. Рядом на скамеечках расположились молодые мамы, которые, расставив полукругом коляски, строгими окликами пресекали всяческие попытки детей вырваться за границы песка. Это зрелище всегда напоминало Брагину армию грозных персов с боевыми колесницами, окруживших отряд маленьких непослушных спартанцев. Илья захлопнул дверь машины и еще раз вдохнул весенний аромат. По пути к подъезду он подал мяч, отскочивший от взмыленной группы мальчишек, с наигранной строгостью погрозив пальцем старшему из них:

– Вовка, чтоб на дорогу мне с мячом не выбегали!

– Хорошо, дядя Илья, не будем! – прозвучало клятвенное обещание, в которое ни Брагин, ни сам Вовка не верили.

Илья зашел в подъезд и нажал прожженную кнопку лифта. Двери открылись со зловещим скрежетом, будто вход в преисподнюю. Внутри на стене был приклеен листок школьной тетради, на котором кто-то вывел каллиграфическим почерком: «Не хотелось мне это писать, но прошу я вас в лифте не ссать!»

Лифт завизжал, как слон, которого тянут по отвесной скале на тонких веревочках, и начал, дрожа, подниматься вверх.

На лестничной площадке Илья столкнулся с пожилым соседом в круглых очках и в поношенном, но аккуратном костюме с бабочкой.

– Добрый день, Лев Аркадьевич! – поздоровался Брагин.

– Мое почтение! – учтиво ответил старичок.

– В лифте ваш опус?

– К сожалению, да, – в голосе соседа действительно звучало сожаление.

– Лев Аркадьевич! – Брагин развел руками, словно удивляясь. – Вы же учитель русского языка и литературы!

Сосед заволновался, поправляя на переносице очки:

– А что, есть орфографические или стилистические ошибки?

– Ни одной, – уверенный вид Брагина не оставлял сомнений в высоком профессиональном уровне учителей русского языка.

– Тогда честь имею! – с облегчением ответил Лев Аркадьевич и, кивнув на прощание, исчез в чреве лифта.

Илья проводил взглядом соседа. Лев Аркадьевич всегда напоминал Брагину его первую учительницу, тоже принадлежавшую послевоенному поколению учителей-идеалистов, считавших, что воспитание и забота о детях являются самыми главными задачами общества.

«В следующем году Насте в школу, – вспомнил Брагин. – Хорошо, если ей повезет с учителем».

Илья позвонил в дверь. Маша открыла сразу, будто ждала в прихожей. Брагин шагнул внутрь, на полном ходу одновременно целуя жену и передавая ей покупки.

– Давай быстрее, все уже заждались! – Маша насупила брови, как того требуют правила женского этикета.

– Ты себе не представляешь, – следуя древнему супружескому ритуалу, оправдывался Илья, – пробки неимоверные. Такое ощущение, что все намылились к нам в гости.

Брагин бросил на вешалку плащ и старый вязаный шарф песочного цвета, после чего сделал контрольный поцелуй.

– Я по тебе соскучился.

– Ты всегда скучаешь, когда есть хочешь, – строгое выражение исчезло с лица жены.

– Неправда, – запротестовал Илья. – Я хочу есть, только когда вижу тебя. Потому что ты аппетитная и пахнешь восхитительно, – он втянул носом. – Новые духи? Как называются?

– «Жареная картошка» называются, – улыбнулась Маша. – Давай уже, проходи.

За столом на кухне собрались все, кто имел отношение к юбилею.

Шестилетняя дочка Брагиных Настя, младшая сестра Ильи Катя с мужем Николаем и, наконец, сам виновник торжества – дед Брагин. Нос Николая был заклеен пластырем, из-под которого смело выглядывал лиловый кровоподтек.

– Ну наконец-то! – прогремел голос именинника. – Опухнешь с голоду с вами!

– Всем привет! – Илья тоном заправского конферансье решил сразу поднять общее настроение.

Настя соскочила со стула и бросилась к нему на шею.

– Ура, папа приехал!

Илья подхватил дочь на руки.

– Троекратное ура героям детсада!

– Положи, пожалуйста, Пятачку в миску салат, – стоящая у плиты Маша сорвала выступление мужа.

– Сначала дела, – Брагин поцеловал Настю и опустил ее на пол.

Напевая под нос «Миска, миска, где твоя улыбка?», он достал из кухонного шкафа керамическую чашку с портретом Пятачка из мультика. Как по мановению волшебной палочки на кухне появился крошечный поросенок, который, подбежав к миске, стал торопливо уплетать хрустящую зелень. Илья почесал животное за ухом.

– Эй-эй, не жадничай, а то рыльце слипнется.

Пятачок задрал вышеупомянутое рыльце и чихнул, давая понять, что у него все под контролем и он обойдется без чужих советов. «Пора идти к людям, Маугли», – сказал себе Брагин и и направился к столу.

Праздничный ужин начался в непривычной тишине.

– Ты че, Николай, подрался, что ли? – не выдержал наконец Илья, понимая, что он единственный, кто еще был не в курсе событий.

– В твоем-то возрасте!

Николай тщательно пережевывал картофель, делая вид, что не расслышал вопроса.

– Нет, Коль, я серьезно, – не отставал от него Брагин, – ты там лицо в своем ОМОНе береги. Мне зять симпатичный нужен.

– Это ему тетя Катя нос сломала! – гордо заявила Настя, будто речь шла о долгожданной победе на олимпиаде.

Илья едва не поперхнулся куском.

– Кать, очумела, что ли? – просипел он.

– Я его предупредила, – с пугающим спокойствием ответила сестра, – будет мне изменять, я ему тоже изменю!

– Ну и что, изменила? – полюбопытствовала Маша, устанавливая на стол тарелку с котлетами.

– Ага. Форму носа я ему изменила.

– Да не было у меня ничего с ней! – не выдержал Николай.

– Конечно, не было. Если бы было, я бы тебе не нос сломала! – пригрозила Катя.

– А что? – влезла заинтригованная Настя.

– Цыц мне тут, Варвара любопытная, – дед Брагин нежно притянул с себе внучку и нравоучительно добавил, повернувшись к дочери.

– А ты, Катерина, руки распускать не смей!

– Ладно, проехали уже, – отмахнулся Николай, тяготясь повышенным вниманием к своему носу.

Он быстро открыл бутылку шампанского и стал разливать его по бокалам.

– Не-е, я это баловство с пузырями не пью, – запротестовал именинник, предпочитавший по старинке водку.

Брагин поднялся с бокалом в руке.

– Товарищи домочадцы!

Вся семья замерла в предвкушении праздничного поздравления. Даже Пятачок оторвал рыльце от миски, почувствовав важность момента.

– Сегодня мы собрались, чтобы поздравить семейного долгожителя и старейшину нашего рода. Дата, конечно, не круглая – всего лишь сто шестьдесят три года.

– Вот брехун! – закачал головой отец.

– Ну что можно сказать про нашего именинника? – невозмутимо продолжил Илья. – Снаружи он колючий и сухой, но внутри нежный и сладкий, как экзотический фрукт.

– Тот еще фрукт! – вставила Катя под общий смех.

– Не многие смогли добраться до его сердцевинки.

– А я добралась! – Настя крепко обняла сидящего рядом деда, который нежно поцеловал ее в ответ.

– А те, кто добрался и распробовал, знают, что вкуснее и полезнее нее ничего нет, – закончил Брагин, поймав взгляд отца. – В общем, батя, за твою сердцевинку!

После ужина Брагин, как всегда, вышел на балкон, пообещав себе, что эта сигарета будет последней. Закурив, он уселся в старое кресло цвета испорченной кабачковой икры и, за неимением в хозяйстве пепельницы из слоновой кости, подставил пустую консервную банку.

Появился Николай. Илья повернулся к зятю.

– Я думал, ты на кухне остался – подслушивать.

– Ага, у них подслушаешь! – прозвучал ответ. – Выгнали всех, кроме Пятачка.

– Да ты не беспокойся, – успокоил зятя Брагин. – Маша Катю плохому не научит. Хорошему, правда, тоже. Скажет, наверное, что мужей заблудших прощать надо.

– Да не за что меня прощать! – возмутился Николай.

– Что, совсем не за что? – Брагин прищурился, сделав затяжку.

Николай вздохнул и посмотрел собачьим взглядом через окно кухни, где женщины убирали со стола.

– У меня роднее Кати никого нет, – тихо произнес он. – Ты в детдоме не рос, не поймешь.

– Да верю я тебе, Коль, – успокоил его Брагин. Он чувствовал, когда человек говорил неправду.

– На прошлой неделе на работе день рождения справляли у товарища. Ты же знаешь, как у нас это происходит. Народу набежало тьма. Какая-то баба пьяная стала при всех липнуть. Катя потом узнала, завелась.

– Катюша дала залп! – улыбнулся Илья.

– Еще какой! – Николай машинально тронул себя за нос. – С ребенком у нас не получается, – продолжил он после короткой паузы. – Она переживает, ревнует сильно.

Раскрасневшаяся Катя выглянула на балкон.

– А, вот вы где! Коленька, пошли домой, я устала. Пока, братец! – Катя задиристо ткнула Брагина в плечо.

– Ну, мы это… пойдем тогда, – попрощался Николай.

Брагин затушил сигарету и поднялся.

– Валите, голубки, – улыбнулся он, едва успев пожать руку Николаю, которого Катя уже тащила на кухню.

– Ты еще не попросил прощения, – напомнила она мужу.

– Катенька, я уже сто раз извинился!

– Извинился за ту дуру пьяную, а за то, что я тебя ударила?! Чуть ноготь не сломала!

– Прости, зайчонок, больно было? – Николай бережно поцеловал палец жены.

Илья проводил молодых взглядом, вспомнив, как это было у него самого. «Чем тебе не Ромео и Джульетта, – подумал он. – Может быть, не так цветасто, как в печальной повести, но умереть за любимую – это тоже завсегда и пожалуйста».

Он уже собрался уходить, как вдруг зазвенел мобильный телефон. Никто не любит поздние звонки, если это только не долгожданное уведомление о выигрыше в лотерею. Брагин не был исключением. Сначала он испытал легкую тревогу, которая быстро сменилась раздражением.

«У кого хватает наглости звонить так поздно?» – удивился Илья, прикладывая трубку.

– Брагин у аппарата! – отчеканил он грозно.

Звонивший словно читал его мысли.

– Здравствуйте, Илья Федорович! Извините за неслыханную наглость беспокоить вас звонком в столь поздний час.

Вежливость действует обезоруживающе в любое время суток, поэтому Илья, смягчившись, произнес:

– Извиняю.

– Разрешите представиться, меня зовут Вальдемар Карлович, – вкрадчиво продолжал незнакомец.

– А можно узнать, откуда у вас мой номер? – голос Брагина снова приобрел твердость.

– Скажем так, у меня есть связи в вашем бывшем ведомстве. Илья Федорович, голубчик вы мой, не переживайте. Я всегда сохраняю полную конфиденциальность.

– Вальдемар Карлович, душечка вы моя, – Брагин передразнил елейный тон собеседника, – а я и не переживаю. Просто давайте по-быстрому, уже поздно.

– Узнаю почерк профессионала! – незнакомец даже не собирался обижаться. – Если по-быстрому, то я потерял одну вещь. Есть даже все основания полагать, что она была украдена.Это книга. Очень древняя и редкая книга. К тому же семейная реликвия.

– Послушайте, милейший, а почему бы вам просто не обратиться в милицию? – Брагин начал терять интерес к разговору.

– Потому что все не так просто, как вам кажется. Во-первых, я бы не хотел, чтобы мое имя фигурировало в милицейских протоколах. Во-вторых, искать нужно в небезызвестном вам районе, куда милиция суется неохотно.

– Ну а в-третьих? – перебил Илья.

– А в-третьих, Илья Федорович, вы обладаете редким качеством, которое необходимо для такой оказии.

– Я могу бутылку портвейна выпить и не опьянеть. Это считается редким качеством?

Незнакомец дружелюбно рассмеялся в ответ:

– О, нет, я имел в виду совсем другое. Меня совершенно не интересует ваша физическая форма. Важно, Илья Федорович, что вы на редкость честный и порядочный человек. Давайте поможем друг другу. Вы найдете то, что нужно мне, а я, в свою очередь, буду вам за это чрезвычайно, чрезвычайно признателен.

– Насколько признательны? – машинально спросил Брагин.

– Скажем так, я бы мог исполнить любое ваше желание, – медленно проговорил Вальдемар Карлович. – Абсолютно любое. – добавил он совершенно серьезно.

Брагин посмотрел через стекло. Домашние сидели на кухне, допивая остывший чай. Настя звонко смеялась. Как бы он хотел, чтобы на кухне звучал сейчас еще один голос! В горле у Брагина пересохло.

– И в чем подвох? – настороженно поинтересовался он.