– А будет вот что. Есть два варианта – либо вы уйдете из семьи, и останетесь счастливой, либо продолжите жить с нелюбимым мужем, в котором будете видеть помеху своему счастью, и после этого начнете его тихо ненавидеть. В обоих вариантах ваш Жан останется глубоко несчастен, хотя он этого не заслужил, искренне любя вас. А виноваты во всем будете только вы, потому что не сделали правильного выбора и не приняли волевого решения когда-то в прошлом.

– Но вы представьте, как ему будет больно, расстрой я свадьбу. Если бы хотела этого, конечно, – она исправилась через некоторое промедление, но Виктор понял, что на правильном пути. Он на самом деле хотел уберечь ее от ошибки, прекрасно понимая, что сам с ней никогда не будет по причине проживания в разных странах и отсутствия любви к себе с ее стороны.

– А, ну да. Вы выйдете замуж из жалости. Я скажу так: лучше открыто предать, чем думать и делать что-то за спиной, тем более быть с человеком из одной только жалости. Это чувство самое ненадежное, и легко переходит в ненависть или неприязнь при определенных условиях. Если же вы сейчас объявите ему о своем решении, то он поплачет, перегорюет, и будет жить дальше. Вы останетесь прекрасными друзьями, и в будущем у вас не будет человека более преданного, чем он.

– Но он не простит меня, – Анна почти согласилась с Виктором, но ее совесть продолжала упираться.

– Простит. Он не простил бы вас, если бы вы уходили к сопернику, или если бы из-за кого-то расстроили свадьбу. Если же вы сама принимаете решение, не отталкиваясь от любви к кому-то, то это абсолютно другое дело. Да, Жан быть может, обидится на вас, если он мелочен, рассердится, если великодушен, но как только он заметит, что вы одна и возле вас нет никого, он примет вашу жизненную позицию, потому как она не предательство, а выбор. Вы понимаете разницу?

– Понимаю, – Анна кивнула. – Вы обещаете, что я в кого-то влюблюсь. Но когда это будет? Лет в семьдесят, быть может? Может, мне еще старой девой остаться?

– Так дело в этом? Вы боитесь остаться старой девой? – Виктор рассмеялся. – Вы извините, но ничего глупее я не слышал. Вы, Анна, настолько красивая девушка, что вам опасаться одиночества вообще не стоит. По одному сигналу глаз или легкой улыбке в любой из дней вы можете найти кандидата в мужья, причем сами выбрать, кому улыбаться. Это не проблема. Не проблема выйти замуж, проблема выйти за нужного человека. А если вас беспокоит более приземленное, – он выжидающе сделал паузу, но реакции не последовало, и он продолжил – то завести любовника самое простое.

– Я надеюсь, вы не думаете, что это для меня что-то значит? Благородной девушке какие-то интрижки не к лицу, и разговоры об этом я считаю оскорбительными, – она гордо вздернула нос.

– Я ничего не думаю, но я очень удивлюсь, если у вас так же искренне получится это произнести лет так через пятнадцать. Это жизнь, и не более того, – Виктор потер переносицу. – С возрастом вещи кажутся намного проще, и то, что вы считали раньше недопустимым входит в жизнь так же прочно, как например утреннее умывание. Чем раньше это поймете, тем лучше. Неломаемых людей не бывает, жизнь рано или поздно добивается от каждого того, чего хочет.

– Я сегодня устала, наверное, прогулка к Букингемскому дворцу будет слишком утомительной, – Анна действительно выглядела немного уставшей, как-то растерянно глядя на своего спутника.

– Я понимаю, вам нужно немного побыть в одиночестве, поразмыслить. Все в порядке. Я могу рассчитывать на еще одну встречу с вами? – Виктор сменил интонацию голоса, ставшую непринужденной.

– Почему бы нет? Конечно, – Анна кивнула. – Но не сегодня.

– Анна, – Виктор аккуратно взял ее за руку, и посмотрел в глаза. – Если я сегодня был груб или испугал вас чем-то, то прошу прощения. Я прямолинейный человек, за что меня или любят или ненавидят, и поверьте, я искренне желаю вам счастья.

– Вам не за что извиняться. Я рада сегодняшней встрече, она дала мне информацию к размышлению. Я знаю, что у вас мужчины сами напрашиваются на встречу, отсылая письма. Я хочу нарушить эту традицию, и когда буду готова, сама вам напишу. Хорошо?

– Конечно. Не смею вам больше надоедать, – Виктор вежливо произнес стандартную фразу. – Пойдемте, я вас провожу до кэба.

Следующая встреча произошла двумя днями позже. Анна, как и обещала, сама написала Виктору письмо, отправив его с посыльным. В письме она выражала опасения по поводу прогулок по такой погоде, так как с утра падал мокрый противный снег, и ледяной ветер буквально сбивал с ног, но писала о желании увидеться. Виктор ответил незамедлительно, сделав официальное приглашение на ужин у себя в особняке. Анна согласилась. Она за прошедшие два дня очень много думала о своей жизни и в частности о ситуации с Виктором и Жаном. Жан казался далеким, человеком из прошлого. Она наконец-таки перестала себе врать, что любит его, и прислушалась к советам нового знакомого. Как она поступит по возвращению, Анна еще не решила, но зато с плеч свалилась гора и сомнения по поводу природы чувств улетучились. Но оставим Жана, он не интересен. Анне намного интереснее была ситуация с Виктором. Она ничего не понимала, что с ней творится. Никакой бушующей страсти в сердце не было, но к загорелому шотландцу ее тянуло как подкову к магниту. Она больше всего на свете хотела вновь увидеть его улыбку и услышать его голос. Мысли больше не видеться с ним просто и быть не могло, хотя она вертелась в голове у Анны при расставании перед Вестминстерским аббатством. Вертелась, но исчезла через несколько часов, когда Анна осознала, что уже скучает по Виктору. Ее волновал и смущал этот мужчина. Вроде чувства к нему особо не отличались от тех, которые она испытывала к Жану, но она понимала разницу. По-другому чувствовалась нежность, по-другому ощущалось родство душ и еще что-то новое появилось в сердце, нечто похожее на тепло при воспоминаниях о нем. Голова работала исправно, мысли не путались, она могла принять любое решение, но что-то пугало ее в этом спокойствии и глубине. Она знала, что это только начало.

Особняк Виктора впечатлял. Это было старинное двухэтажное здание, стены которого увивал плющ. По фасаду дом раскинулся метров на двадцать, и предполагаемое количество комнат, как про себя решила Анна, переваливало за три десятка. Вышколенный дворецкий, безупречность его манер, и богатая, со вкусом подобранная обстановка оставляли в любом визитере только положительные эмоции. Огромный холл с высокими потолками и широкой лестницей, по которой могла проехать карета, отделанный мрамором и шлифованным гранитом, казалось, говорил: вы в доме господ. Виктор вышел навстречу Анне в прекрасном вечернем костюме, в котором и перед королевой было бы не стыдно стоять.

– Приветствую вас в своем доме, мадемуазель, – Виктор говорил на безупречном французском. – Я хочу, чтобы вы в этой промозглой осени ощутили кусочек вашей солнечной родины, и поэтому сегодня вечер Франции.

– Благодарю вас, месье. Я тоже очень рада вас видеть, – Анна приветливо улыбнулась. – Мне и в самом деле немного не хватает парижского солнца.

– Пойдемте в столовую. Сегодня Джейкоб, наш повар, превзошел самого себя. Прованская кухня мне очень нравится, особенно в его исполнении. Отдадим ему должное.

– Даже так! – Анна удивилась. – Вдвойне приятно.

– К сожалению, я не смогу вас познакомить с братьями и отцом, они на охоте в Норфолке, хотя я не уверен, что при такой погоде они хоть что-то подстрелят. Но я не буду кривить душой, вечер, проведенный с вами наедине вдвойне приятен, – они зашли в столовую. – Присаживайтесь.

– Спасибо, – она села на предложенный им стул из резного ореха. Он устроился через стол, напротив, и позвонил в колокольчик, чтобы отдать приказание подавать на стол.

– Будьте как дома, я всей душой стремлюсь, чтобы вам понравилось.

– Все отлично. У вас прекрасный особняк.

– Излишне большой, как мне кажется, но пращуры по-другому не могли, тогда только так строили.

– Старинный дом?

– Да, старый. Его начали строить при Генрихе VIII Тюдоре, в 1540-х годах. Левое крыло, фасад, более старое. Правое крыло, расположенное в глубине участка, более позднее – его завершили в 1680, при Карле II Стюарте. Галерея между ними построена в прошлом веке. Первоначально эти два крыла планировали как отдельные здания, но моему прапрадедушке негде было вешать его картины, и поэтому картинная галерея соединила два дома в один большой. Но поверьте, даже семье из двадцати человек будет здесь слишком просторно. В общей сложности, в этом особняке почти шестьдесят комнат.

– Да, он огромен. С улицы он кажется просто большим, но он очень большой. Наверняка интересно жить в старинном особняке, – глаза Анны загорелись. – Тут столько секретов. Вы в детстве не искали потайные комнаты?

– Конечно, искал, и не поверите, нашел. Этот дом был куплен нашей семьей в 1722 году, когда моего предка призвали на королевскую службу. До этого им владела одна известная фамилия, состоящая в родстве с Йорками, и ведущая свою родословную со времен саксонцев. Но получилось, что они обмелели, содержать такой большой дом были не в силах, и поэтому продали, чтобы переехать в провинцию, где цены не так кусаются, как в столице. Представители этой фамилии были ярыми роялистами, и во времена Кромвеля, прямо под носом пуритан, в этом здании проходили тайные совещания сторонников монархии. Конечно, по доносам устраивали обыски, но ничего не находили. Как гласила легенда, здесь скрыта целая зала для совещаний. Я искал, и я нашел. Теперь там мой рабочий кабинет, и никто о нем не знает кроме одной горничной, которая отныне протирает в этом помещении пыль.

– Захватывающе. А вы покажете мне это помещение? – она с диким любопытством и мольбой посмотрела на мужчину.

– Конечно. Там со времен Кромвеля ничего не изменилось, только я добавил несколько штрихов. Но сначала, давайте предадимся чревоугодию.

– С удовольствием. Мне кажется, что я не ела уже неделю. Наверное, так навевает аппетит запах пряных трав от фаршированного окорока.

– Или от пирога с рыбой, – Виктор рассмеялся. – Не важно, от какого блюда, но я понимаю, почему мой отец и старшие братья скоро не будут пролазить в двери. Нет, вы не подумайте что они такие слоны, но последние тенденции…

Анна звонко рассмеялась.

– А как же вы? Вы тоже станете степенным через пару лет? – она как-то ново, как отметил про себя Виктор, смотрела на него.

– А я – нет, – он скорчил серьезную мину. – Вы не поверите, но что в путешествиях, что здесь, я начинаю утро с хорошей физической разминки. Бег и тому подобное. А здесь я уже договорился с Якобом, младшим из старших братьев, – он улыбнулся формулировке, а Анна кивнула, что поняла его, – что буду с ним по часу в день упражняться в сабельном бое. Он неплохо рубится, а я напорист, так что я получу хорошую разрядку, а он сбросит все лишнее. Я уже обещал из него за пару месяцев выгнать все килограммы, накопленные непосильным трудом ничегонеделания за последние годы.

– Это прекрасно. У меня вопрос личного характера, – она выжидательно посмотрела на него.

– Любой.

– Все ваши братья живут здесь. Неужели все они холостяки, что не уехали отсюда?

– Нет, не в этом дело. Они все давно уже поженились, так как Якобу, следующему за мной по возрасту брату, тридцать три. Старшему, Дунстану, пятьдесят два. Но Дунстан – вдовец, Якоб тоже. Карл, средний брат и Генрих, которому сорок восемь, живут здесь вместе с женами, просто в правом крыле. Дети Генриха и Карла в пансионе, здесь появляются только на каникулах, Якоб бездетен, ну а две дочки Дунстана давно замужем. Я с женами средних братьев не нашел общего языка, и им здесь нечего делать в отсутствие мужей.

– Понятно, – Анна предалась поеданию устриц, и Виктор не стал ее отвлекать разговорами.

Еще пара часов прошли за неспешной трапезой и светской неинтересной беседой. Потом Виктор предложил Анне руку, и они пошли в тайную комнату, которую хозяин обещал непременно показать гостье. Анна, воспитанная на любовных и приключенческих романах предполагала, что вход в эту комнату непременно должен располагаться в библиотеке, что дверь приводится в действие специальным механизмом, сдвигая целые витражи, но в жизни все оказалась проще. Они прошли в холл, из него поднялись на второй этаж, и зашли в одну из спален.

– Это гостевая спальня. Постоянно здесь никто не спит, она обычно пустует, – Виктор по ходу давал пояснения всяким мелочам и рассказывал план расположения комнат. – Тайную комнату заметить невозможно, она никак не выдается из общего плана дома, даже если его изучать под микроскопом и измерять линейкой.

– Она маленькая?

– Напротив, это зал заседаний, около ста пятидесяти квадратных метров, – Виктор улыбнулся.

– Тогда вы издеваетесь. При самом простом осмотре дома с планом в руках, пустое помещение такого объема отыщется сразу же, – Анна с любопытством смотрела на него.

– Ну, так отыщите, – Виктор весело кивнул в стену. – Подсказка – вход здесь.

Анна посмотрела на ровную гладь белой стены и показала отрицательно головой.

– Я не верю. Ничего нет? Ведь так?

– Вовсе нет. Стал бы я вам врать. Просто вы, как и все прочие, не видите дверь. Вот и все. Смотрите, – при этих словах Виктор подошел к углу стены, к которому примыкала большая кровать с балдахином, и с усилием скатал перину. Подошедшая Анна увидела под периной небольшой люк. Хозяин поднял его, и запахло сыростью. Под люком оказалась лестница, уводящая вниз. – Прошу вас, мадемуазель. Я пойду впереди, спускайтесь за мной. Весь секрет, что комната находится внизу, под самим домом, и как ее не ищи, не найдешь.

– Хитро, – она кивнула.

– Очень.

Комната и в самом деле оказалась чрезвычайно интересной. Это было нечто похожее на зал в рыцарском замке, с камином и четырьмя рыцарями в латах по углам помещения, которые бдительно охраняли в течение веков этот уголок старины. Посередине стоял огромный стол, и двадцать кресел расположились вокруг него. Вдоль двух стен огромные открытые этажерки почти ломились от тысяч книг, расположенных там. Виктор зажег пять канделябров, и в комнате стало очень светло.

– Виктор, а как сюда смогли перенести все эти предметы? Вход же очень узкий, – Анна недоуменно посмотрела на хозяина, оторвавшись от лицезрения «Молота ведьм» в кожаном шагреневом переплете. – Я могу предположить, что стол собирали здесь, как и стулья, но даже вот эта книга не пролезет в тот люк, в который пролезли мы. А что это за книга?

– Анна, – Виктор рассмеялся. – На какой вопрос мне лучше ответить первым? Или на все сразу?

– Простите, я слишком разговорчива, наверное? – она лукаво посмотрела на него.

– Нет, нормально, – он с улыбкой взял ее за руку, и усадил на огромное кресло во главе стола. – Присядьте. На нем когда-то сидел Эдуард I Плантагенет. А я отвечу на все вопросы, но только по порядку. Первое – книга. Это «Молот ведьм» Шпрегена и Инститориса.

– Она огромная. Просто я таких не видела. Она старая?

– Очень. Это так называемая инкунабула, одна из первых печатных книг. Инкунабулы печатали с середины 15-го по начало 16-го века, они отличаются от поздних печатных книг рядом признаков, но это уже не интересно.

– Кресло удобное. Да, а если я не ошибаюсь, Эдуард I жил в тринадцатом веке?

– Все правильно, так что это кресло не собирали здесь, его сюда привезли, как и этот стол. Я точно не знаю, как именно попали сюда все эти предметы, но есть два варианта. Первый, что их привезли еще на стадии строительства дома, потому как это помещение было построено, несомненно, раньше того, как над ним возвели стены; тогда было принято строить тайные убежища, раз заговоры зрели грибами после дождя. И второй вариант: все вещи принесли потом через тайный вход, не из дома.

– А есть еще тайный вход? Он не один? – у нее поднялись от удивления брови.

– Конечно. Представьте: дом окружен и никак не выбраться. Что тогда делать? Для этого копали тайные ходы. Камин. Это он и есть, – Виктор показал на камин, в котором без проблем могло поместиться трехметровое бревно. – Если его не топить, то можно пройти внутрь, и сбоку будет большая дверь, скрытая от глаз уступом. Ход выводит прямо к Темзе. Но я надеюсь, любопытство не поведет вас в него? Там сыро и холодно.

– Да, занимательно. Нет, конечно, я не стремлюсь его разведывать. Вы удовлетворили мою любознательность… – она замолчала, а Виктор тем временем придвинул к ней второе кресло и сел, глядя прямо в глаза.

– Анна. Если честно я думал, что больше вас никогда не увижу, – Виктор положил свою руку поверх ее, но она не убрала свою, а лишь отвела взгляд.

– У меня были такие мысли в голове, но… – она замолчала.

– Говорите, пожалуйста.

– Но я не удержалась. Я не могла допустить, что мы больше не увидимся. Виктор, вы мне делали предложение. Вы основывались только на том, что я девушка из ваших снов, и что нас свела судьба?