Глава 1
Волк в овечьей шкуре

Мой учитель лис. Наверное, с высоты прожитых лет и жизненного опыта оба этих слова стоило бы написать с большой буквы: и Учитель и Лис! Позволительно ли это? Не знаю. Но всегда важно уметь отделять главное от второстепенного, это позволяет не впасть в самоуничижение или фальшивую театральность, как мне кажется.

Так вот, главное, что он был Лис. Самый настоящий рыжий лис, с усами и хвостом. Его звали мистер Ренар или месье Ренье, господин Лисицын, мастер Лю Сицинь плюс дополнительная куча самых разных имён на десятке европейских и азиатских языков. Лис отзывался на все.

И да, он был Учитель. В самом высоком смысле этого слова, хотя в юности невольно опасаешься высокопарных фраз, пытаясь упростить и переделать мир по собственному образу и подобию. Я тоже был таким в свои четырнадцать, когда на осенней лондонской улице произошла моя первая встреча с этим удивительным зверем.

Хотя этично ли в данном контексте упоминать слово «зверь»? Ведь после пролёта рядом с нашей планетой знаменитой кометы тысяча восемьсот двенадцатого года и тех не объяснимых учёными последствий после неё на Земле, что выразилось в появлении разумных прямоходящих животных, наш мир кардинально изменился.

Вначале люди воевали с ними, но это привело не к ненависти, а к взаимоуважению, и мы стали наводить мосты. Вскоре их уже толерантно называли «близкие к природе». Разумные звери нашли себе место среди людей, они работали, служили, творчески самовыражались практически во всех сферах жизни. Более того, постепенно они стали вхожи во власть и парламент, а англиканская церковь первой сняла запрет на межвидовые браки.

Правда, остальные с этим не спешили, но это уж пусть останется на их совести. В ряде вопросов Британия всегда была и будет на шаг впереди остальных стран, именно поэтому её и называют Великобритания!

Но ох и ах, Ньютон-шестикрылый, простите заболтавшегося старика. Наверное, правильней было бы сначала представиться, а уж потом молоть языком. Итак, я Эдмунд Алистер Кроули, эсквайр, давно переехавший в тихий полусонный Уэльс, терпеливо приветствуя оставленные мне Богом дни, но раньше, когда я был молод и когда моим учителем был Лис…

Мальчишкой я жил в Лондоне, в районе старого Челси, мои родители рано умерли. Мать скосила болезнь, а отец погиб на улице от ножа пьяного грабителя. Я хорошо помнил их обоих. С материнской стороны мне досталась не приличествующая суровому англичанину внешность, то есть я был… как бы точнее выразиться… красавчик.

Русые, слегка вьющиеся волосы, правильные черты лица, римский профиль, прямая спина, развёрнутые плечи. Девочки и даже девицы никогда не обделяли меня благосклонным взглядом. От отца же я унаследовал любовь к знаниям и некоторые способности к изобретательству.

В свои четырнадцать я учился в школе для мальчиков, живя вместе с единственной бабушкой, вдовой флотского боцмана или старшины (она сама путалась в показаниях), в крохотной двухкомнатной квартирке. Старушка та ещё, ни дня без ругани, рома, трубки и тумаков. Но волей капризной фортуны мне вдруг повезло получить место секретаря-помощника-ученика у экстравагантного джентльмена с рыжим хвостом. Он просто отбил меня на улице у шайки хулиганов.

Это был самый крутой поворот судьбы, о котором можно было только мечтать. Я попал в роскошный дом, расположенный в приличном квартале, где у меня была собственная комната, своя лаборатория для экспериментов с электричеством, вышколенный дворецкий, домашнее обучение на трёх языках, полный пансион плюс ещё и достойная зарплата! Кто бы не мечтал о таком?

Взамен с меня всего лишь требовалось вести самые тщательные записи о работе и приключениях моего хозяина, мистера Ренара, внештатного частного консультанта, чтоб его, великого и непогрешимого Скотленд-Ярда! Пресвятой электрод Аквинский!

В результате мы с ним вечно ввязывались в какие-то жуткие детективные истории, переходили дорожку лондонскому криминалу, боролись с преступниками всех видов и мастей, практически ежедневно рискуя своим здоровьем и даже самой жизнью!

Напомню, в первые же дни моего ученичества я получил новое имя, теперь меня зовут Майкл, в честь русского учёного Майкла Ломонософфа. Но это тоже временно, Лис обещал переименовать меня в Герберта, Джорджа или Сэмюэля, если я буду справляться. А пока что его и меня вполне устраивает Майкл. Хвала всем богам химии, физики и электричества!

В меня, наверное, сто пятьсот раз стреляли, пытались отравить, зарезать, придушить, избить или хотя бы покусать. Я водил знакомство с высшими чинами полиции и самыми отъявленными злодеями, я научился драться так, что мог в одиночку противостоять банде Большого Вилли, я разработал и опробовал в полевых условиях специальную дубинку собственного изобретения, способную наносить преступнику электрический разряд, с места вырубающий лошадь. И да, скажу честно, мне дико нравилась эта жизнь!

Вот почему сейчас я хочу мысленно вернуться в ту далёкую-далёкую осень, когда свинцовая пуля, прилетевшая неизвестно откуда, разбила зеркало над головой моего учителя и довольный лис Ренар заговорщицки подмигнул мне:

– Как ты можешь спать, мальчик мой, если впереди у нас вырисовывается новое приключение?!

Вот и всё предисловие. О том, что было дальше, я буду рассказывать по порядку, ничего не приукрашивая и не добавляя от себя. В тот вечер, когда в моего наставника стреляли, больше не произошло ничего особенного. Мы не бросились в погоню, не стали обращаться в полицию, старый дворецкий Шарль, лысый как яблоко и худой как трость, свинченная из стальных пружин, не спеша задёрнул портьеры и, выйдя на улицу, аккуратно смёл мелкие осколки стекла с тротуара.

Мне было велено отправляться к себе, полчаса читать перед сном. Сколько помню, это была довольно толстая книга «Витязь в тигровой шкуре», вольный английский перевод грузинского фольклора. Само стихотворное повествование казалось мне достаточно наивным, а поступки вечно плачущих героев вызывали скорее желание дать им шваброй по башке, может, хоть так поумнеют, но в целом эпопея дышала идеями романтизма, благородства, сентиментальности, любви и верности долгу.

Не берусь судить о её литературных достоинствах, но как снотворное она оправдывала себя на все сто! Я помню только, как у меня зачесались глаза и подушка услужливо подставила своё мягкое плечо. А вот снов, кажется, не было, а если и были, то я их не запомнил. Что-то рваное, несвязное, то ли погони, то ли игра в догонялки, но когда, где и с кем? Увы…

Утром меня разбудил старый дворецкий. Если вы забыли, то моя побудка в его исполнении выглядит примерно следующим образом: пока он открывает дверь в мою комнату и делает четыре шага до моей кровати, я должен успеть проснуться и вскочить на ноги, если не хочу огрести по спине веником. А я не хочу.

– Утро.

– Да. – Я встал навытяжку, задрав подбородок, руки по швам вдоль ночной рубашки, пятки вместе, носки врозь.

Бывший офицер французской армии и неоднократный чемпион полка по савату позволил себе едва заметную снисходительную полуулыбку, иногда она могла выражать даже одобрение. Он показал мне две рапиры в чехлах.

– Десять минут на гигиену и заправку постели. Месье Ренье разрешил нам перейти к занятиям с тренировочным оружием.

– Уф… – тихо выдохнул я. Спортивное оружие не заточено и защищено стальным шариком на конце. Это не больно и не страшно.

– Но я настоял на боевом.

Иногда мне кажется, что я напрасно родился…

– Осталось восемь минут.

…Не хочу утомлять дотошного читателя: скажем так, к завтраку я спустился своими ногами, хоть они изрядно заплетались в ритме английской джиги, украшенные шестью или семью неглубокими, но вполне себе чувствительными царапинами. Разумеется, если бы Шарль задался целью всерьёз разобраться со мной, он бы управился примерно в десять – пятнадцать секунд, но, хвала электроду Аквинскому, ему была поставлена задача учить, а не убивать.

– Майкл, мальчик мой?

– Сэр?

– Ты в порядке?

– Э-э, риторический вопрос, сэр?

На этом обмен вопросительными предложениями иссяк. Ренар поправил изящные очки в серебряной оправе, сдвинув их на кончик носа, и пристально осмотрел меня с головы до ног. Видимо, осмотр всё-таки в той или иной мере удовлетворил моего учителя, поскольку он улыбнулся во всю пасть и широким жестом указал мне на стул.

– Завтрак стынет. А Шарль очень старался, надеюсь, ты отдашь должное его супу-пюре из шампиньонов по-бургундски с коньяком, специями и прованскими травами. Кроме того, у нас сегодня поджаренный хлеб с солёным маслом и зеленью, яйца пашот, подкопчённая голландская селёдка и шоколадный мусс на десерт. Ах да, твой чай со сливками!

Я понял, что жизнь всё ещё прекрасна. Пока мы оба отдавали должное великолепному завтраку, дворецкий подал две телеграммы на серебряном подносе. Лис быстро прочёл обе и, скомкав, бросил в камин: либо ничего серьёзного, либо он не хотел оставлять улик. Никто никогда не в состоянии предугадать ход его мыслей, поэтому лучше просто молчать с набитым ртом, как истинный британец. Что я и делал…

– Майкл? У меня для тебя печальное известие. Милая мадемуазель Кристи вместе со своим дедом-часовщиком отправилась домой в Лион. У полиции больше нет к нему вопросов, он признан невинной жертвой обстоятельств.

Я с трудом сдержал радостный вопль аборигенов из затерянных джунглей Амазонии.

– Да, она хотела с тобой попрощаться, но я счёл, что юному джентльмену не к лицу лишняя сентиментальность. Объятия, поцелуйчики, обещания встречи, розовые муси-пуси! Ты ведь не хотел всего этого?

– Нет, сэр, – уверенно соврал я, хотя в груди вдруг возникла невнятная обида, потому что, оказывается, именно этого я и хотел.

Да, невероятным образом я даже успел соскучиться по этой взбалмошной маленькой француженке, а он взял и всё решил за меня. Даже не спросив ни разу, как будто я пустое место, а не человек. Просто поставил перед фактом, и всё. Шоколадный мусс почему-то стал горчить, и, наверное, это было видно по моему лицу, поскольку мой наставник уже приготовился съязвить, когда…

– Месье? – В гостиную шагнул старый дворецкий. – К вам посетитель, вот его карточка.

– Хм, мистер… «Джон Энтони Хоуп, домовладелец в Сити». Помнится, это весьма перспективный деловой район на северном берегу Темзы. Что же ему угодно?

– Мне угодно вас видеть, сэр-р! – С раскатистым, но неграссирующим «р» к нам без приглашения ввалился толстый краснощёкий джентльмен с рыжими бакенбардами, лысый, с круглым котелком в руках, в недешёвом макинтоше, с клетчатым шарфом на шее. – Я не позволю вам меня дур-рачить, сэр-р!

Мистер Ренар крайне спокойно снял очки, протёр их салфеткой и вложил в нагрудный карман шёлкового домашнего халата. На его морде лица не отражалось ничего, он был спокоен, как меловые скалы, и в глазах его сияло достоинство истинного сына Британских островов. Я невольно залюбовался лисом…

– Мне сказали, что вы ищейка и способны помочь в моём вопр-росе. Но имейте в виду, что я ни на пенс не вер-рю таким, как вы, сэр-р! Да-с, именно так!

– Не настроен с вами спорить. У вас хорошая память, вы ведь сами найдёте выход?

– Меня ещё никто… никто не смел… выпр-роваживать, нахальный мошенник!

– Видимо, у нас вы приобретёте новый жизненный опыт. Шарль, старина, будьте добры, укажите мистеру Хоупу на дверь.

– Что?! – буквально взревел незваный гость, и физиономия его так покраснела, словно сию же минуту была готова лопнуть томатными брызгами во все стороны. – Да как вы смеете, негодяй?! Да я вас… Да я этого вашего двор-рецкого в пор-рошок сотр-ру, я…

– Ох, Ньютон-шестикрылый! – Тихо присвистнув в потолок, я откинулся на стуле.

Просто надо было знать, кто такой Шарль, а уж именно это я отлично знал, так как ощущал на своей собственной шкуре, причём ежедневно.

Не прошло и полминуты, как наш краснощёкий хамоватый гость, скатанный в компактную шарообразную форму, вылетел с нашего крыльца, подброшенный на пару фунтов вверх добрым пинком! Вот так-то…

Наверное, стоило бы поаплодировать, но, увы, ровно через пятнадцать минут он вновь стучался в наши двери, и теперь его поддерживал суровый инспектор Скотленд-Ярда мистер Хаггерт. Человек, которому лис Ренар никогда не мог отказать в просьбе о содействии.

Не знаю, с чем связана такая странная благотворительность, разве что инспектор в своё время как-то умудрился спасти жизнь моего рыжехвостого наставника? И то в подобном случае было бы довольно одного рукопожатия как знака обычной благодарности джентльмена джентльмену, не более.

– Месье?

– Пригласите их, Шарль.

Я быстро помог убрать со стола. Не то чтобы это всегда входило в мои обязанности, но так или иначе, когда трое мужчин делят одну крышу над головой, то волей или неволей они привыкают чисто автоматически помогать друг другу. И да, хотя работа секретаря заключается в постоянном контакте с бумагами работодателя, но, с другой стороны, нет ничего предосудительного в том, чтобы иногда подстраховать дворецкого. По крайней мере, я не чувствовал себя от этого угнетённым или чрезмерно перегруженным.

Подумаешь, отнёс поднос с посудой на кухню и складировал его в мойку. Зато потом надо было бежать со всех ног, ибо Лис не поощрял опозданий, но всегда требовал полного отчёта по всем записям наших дел. Пока гости снимали мокрые плащи и шляпы, я встал у окна с раскрытым блокнотом и электрическим пером в руках ровно в ту же минуту, как хозяин дома предложил им присесть у пылающего камина.

– Прошу прощения за некоторую вспыльчивость мистера Хоупа, – прокашлялся инспектор, расправляя густые усы, изрядно подёрнутые сединой. – Отвратительная погода в Лондоне, дождь просто льёт второй день, меняя лишь угол наклона, силу и направление, кхм…

В ту же секунду старый дворецкий поставил перед ним широкий бокал шотландского виски безо льда.

– Я на службе.

– Шарль, замените виски на бренди! – благосклонно кивнул мой учитель.

– А мне двойной бур-рбон, – безапелляционно потребовал наш неприятный гость, поэтому никто из нас и головы не повернул. Он обиделся и скрестил руки на груди, явно пытаясь взглядом прожечь дырку в ковре. Хорошее занятие для медитации, но не более.

– Итак, инспектор?

Мистер Хаггерт сделал большой глоток бренди, одобрительно кивнул нашему дворецкому и, поставив бокал на стол, вытащил из-за пазухи сложенную вчетверо газету. Когда он небрежно развернул её, протягивая мистеру Ренару, я автоматически отметил дату, это была позавчерашняя «Таймс». Кому-то важны старые новости?

Мой учитель вновь достал из кармана очки. Да, у него было отличное зрение, но лис в очках всегда выглядит солидней и умнее. Человек, впрочем, тоже. Как мне кажется.

После того как Лис бегло окинул взглядом первую же страницу, глаза его заблестели.

– Кажется, я понимаю причину вашего раздражения, мистер Хоуп. Если бы меня так же бесстыдно обманули, я ругался бы так, что покраснели бы все кебмены от Челси до Вестминстера!

– Вот именно, сэр-р!

– Пожалуй, вы заслужили глоток горячительного. Но мне нужны детали.

Мистер Хоуп вытер лицо большим платком размером с наволочку, цапнул поданный дворецким коньяк и, выпив его одним махом, занюхал рукавом. Манеры те ещё…

– А что особенного в этой газете, сэр? – пользуясь заминкой, тихо спросил я.

– Понятия не имею, мой мальчик. Но ты же видишь, этого весьма гнусного типа привёл сам инспектор. Мы просто подыграем ему, иначе провозимся тут до вечера, а у меня были планы на театр. Сегодня ставят экспериментальную версию старого доброго «Риголетто». Как ты относишься к классической итальянской опере?

Отвечать, что пока никак, поскольку ещё ни разу её не слышал, мне не пришлось. Наш лысый гость, шумно высморкавшись, пустился в рассказ. Не особо надеясь на память, с вашего разрешения, я просто воспользуюсь синопсисом в своих старых записях, ибо это вечное «р-р» уже начинало действовать на нервы с завидной стабильностью. Краткий пересказ по существу всегда лучше.

Итак, мистер Хоуп, вдовец, дядюшка беспутного, по его выражению, племянника, владеет двумя доходными домами в Сити, в которых сдаёт меблированные комнаты. Как простым жильцам, так и под конторы или приёмные разных маленьких компаний. Сам он живёт с экономкой в небольшом коттедже напротив, ежедневно проверяя жильцов и самостоятельно взимая с них плату. Экономка из «близких к природе», юная, но очень ответственная овечка из Бельгии.

Месяц назад мистер Хоуп стал замечать странные вещи. Во-первых, он вдруг начал резко лысеть и его (по его же уверению!) роскошные рыжие кудри до плеч стали выпадать прядями. К врачам он не обращался по причине гордости, а парик не надевал из чувства собственного достоинства.

– Так вот что я вам скажу, сэр-р, меня тр-равят!

– Помилуйте, кто же? – неискренне удивился мой учитель, только чтоб поддержать разговор.

– Да мой же племянник! Пр-роклятый выр-родок Элтон Хоуп, незаконнорожденный сын моего пр-ропавшего бр-рата! Увер-ряю вас, джентльмены, этот мер-рзавец на всё способен. Он игр-рок, кур-рит опиум, пр-ропадает ночами в подозр-рительных местечках у лондонского пор-рта и хочет моей смер-рти. Я подозр-реваю, что он и пр-риложил р-руку к исчезновению собственного отца!

Я поймал скучающий взгляд мистера Ренара, в его глазах читалось желание никогда в жизни больше не произносить букву «эр». Инспектор лишь кротко вздохнул, словно бы уже сожалея о том, что ввязался в это дело, и Шарль мгновенно повторил его бренди.

– Что ж, мистер Хоуп, чего вы хотите от меня лично?

– От вас-то? Да ничего, вы такой же пр-рохвост, как и мой племянничек, – нагло срыгнул гость. – Но я готов заплатить тысячу фунтов тому, кто докажет его вину в смер-рти моего бедного бр-рата…

– Смерти или исчезновении? – быстро уточнил Лис, прежде чем дворецкий вознамерился взять мистера Хоупа за шиворот.

– Не знаю, как тут у вас, сэр-р, но у нас, добр-ропорядочных англичан, если человек исчезает на месяц, не подавая о себе вестей, его принято считать мёр-ртвым! Так-то, сэр-р!

– Отлично, я берусь за ваше дело.

– Для таких дел я не нанимаю животных, сэр-р!

– Мистер Хоуп, – насколько осторожно начал Хаггерт, настолько же грозно закончил: – Я пошёл вам навстречу, но, если вы сию же минуту не извинитесь перед хозяином этого дома, я самолично так врежу по вашей охреневшей физиономии, что вы будете лететь отсюда прямиком до чаринг-кросской лечебницы для душевнобольных, где вам самое место!

– Ах, не надо ссориться из-за меня, джентльмены, – тонко улыбнулся мой наставник. – В конце концов, я не принцесса и даже не королева Англии, чтобы ради защиты моей чести ломать копья. Предлагаю разумный компромисс.

Все обернулись в его сторону.

– Итак, мистер Хоуп, если я распутаю ваше дело за три дня, вы платите мне тысячу фунтов, если нет, то я вам. Заключить пари – это же не нанять на работу, верно? По рукам?

– Идёт, сэр-р.

Гость встал и протянул ладонь Лису. После рукопожатия тот добавил:

– Но в качестве гарантии мы оба прямо сейчас выпишем чеки на имя друг друга. И передадим их уважаемому инспектору как третейскому судье.

– То есть вы не довер-ряете моему слову, сэр-р?!

– Не более, чем вы моему.

После недолгого размышления у меня забрали электрическое перо, в двух чековых книжках были произведены соответствующие записи, поставлены автографы, и оба подписанных листка исчезли во внутреннем кармане мундира мистера Хаггерта. После чего домовладелец расхохотался нам в лицо и, демонстративно оттолкнув пустой бокал из-под коньяка, наконец-то покинул наш дом.

– На редкость неприятная скотина, не находите?

– Не то слово, инспектор. Где вы вообще его подобрали?