Поверженные буквалисты. Из истории художественного перевода в СССР в 1920–1960-е годы

Жуткая – потому что правдивая – книга не только о том, как была уничтожена целая школа хорошего перевода (притом не только одиозными людьми вроде Кашкина, но и небесталанными и, видимо, совершенно искренними Чуковским и Галь), но и о том, как вообще легко было уничтожить работу и жизнь человека в самые страшные годы нашей истории – сталинские десятилетия. Необходимо читать в качестве противовеса "Высокому искусству" и "Живому как жизнь", в качестве противоядия ностальгии по советским переводам. Но чтение горькое, я предупредил.

Начала год с профессиональной литературы, пусть и в несколько популяризаторском виде. Было не просто интересно, а очень и очень интересно. Взгляд изнутри той самой группы, которая была далеко не гомогенна, бурлила, переливалась и бунтовала, создавая, да так и не создав правила качественного художественного перевода - что может быть интереснее для человека, много лет занимающегося именно переводами?

Не знаю, как данная вещь воспримется неискушенным читателем, поэтому особенно рекомендовать не стану. Впрочем, если вы знаете, кто такие кашкинцы, Нора Галь и Лилиана Лунгина (последних двух как минимум знают по "Слову живому и мертвому" и "Подстрочнику"), то вам книга может показаться весьма любопытной.

С трудом, но прочитал я эту книгу.
Она переполнена бесконечными цитатами, в которых я понял не более трети. Так уж написано. И так изъяснялись во времена соцреализма. От натурализмов, формализмов, импрессионизмов просто рябит в глазах. Я и в те времена понимал не более трети политической пропаганды, а сейчас и вовсе отвык от такого стиля.
Хочется крикнуть, как в известной офисной игре, 'bullshit! bullshit!'
Для тех, кто не работал никогда в офисе, поясню.

В bullshit-bingo играют на совещаниях. Как они говорят, "на митингах".
Перед началом совещания участникам раздаются квадратные карточки размером 5х5 клеток. В каждой клетке написано слово или фраза, которые ничего не значат, но всегда употребляются на подобных мероприятиях, такие как
-- концепция
-- экшн план
-- текстЫ (с ударением на Ы)
-- костЫ, резать костЫ
-- биг дэйта, биг дэйта анализ (или не дай бог "аналисиз")
-- синергия
-- скилЫ
-- фичи
-- фандинг, краудфандинг
-- фоллоу-ап
-- гибкая методология
-- практики
-- тренинги
-- ретроспектива
и тому подобная лабуда.

Участники внимательно слушают докладчика и вычёркивают слова, которые он употребил. Прбеждает тот, кто первым вычеркнет целую строку или столбец. Победитель вскакивает с места и кричит: 'BULLSHIT! BULLSHIT!'

К счастью, всё не так уж плохо, как на "митинге". Слова А.Азова пониманию поддаются, и в конце каждой главы он предусмотрительно добавил раздел "Выводы", где совсем уж человеческим языком суммирует рассмотренное. Поэтому кое-что я понял.

И то, что я понял, привело меня в полное негодование.

------
Далее будет один сплошной спойлер, но по-другому про эту книгу я рассказать не смогу.
------

Дело в том, что во все времена во всех странах существовало, два типа перевода. Лучше всех об этом сказал М.Л. Гаспаров

перевод, насилующий язык подлинника ради родного языка переводчика, и перевод, насилующий родной язык переводчика ради языка подлинника

И эти две методики всегда конкурируют с переменным успехом.

Ивану Александровичу Кашкину удалось сделать немыслимое! Он смог на долгие годы, практически до сегодняшнего дня, напрочь заткнуть рот переводчикам, которые исповедовали следование оригиналу, т.е. насиловали язык перевода (русский в нашем случае).
И сделал это он самыми отвратительными методами. Он планомерно переводил литературную дискуссию в политическую! Он без зазрения совести лепил тяжёлые политические обвинения, например,

в искажении образа Суворова и тем самым в оскорблении советского читателя.

А это были не наши вегетарианские времена. И дело пахло там уже не только чернилами. Совсем не чернилами!
И этот Кашкин всё прекрасно понимал.

К счастью, "дело о космополитах" до переводчиков дошло не в полной мере. Сталин умер, и досталось только врачам.

Но вы наверняка знаете, зачем кастрируют евнуха.
Правильно, на всякий случай.
Вот и литературные начальники на всякий случай перекрыли дорогу всем переводчикам, которые были не в фарватере "реалистического перевода". Целая ветвь возможностей оказалась засушенной. Любой перевод, сделанный после 1950 года, вполне может оказаться пересказом, сделанным в традициях соцреализма и "реалистического перевода".
И это касается не только советского времени. И сегодня у нас переводчики находятся в сложном положении. Снова им надо работать так, чтобы не обиделась власть или не оскорбились чувства каких-нибудь верующих. Поэтому можно сказать, что "реалистический перевод" снова живее всех живых. А значит, надеяться, что перевод соответствует подлиннику, опять не приходится...

Книга тяжёлая во всех смыслах.
Трудно её читать, потому что политическая фраза всегда была и остаётся бредом.
Ещё труднее оттого, что всё время подташнивает, и хочется умыть руки.

Но переводчикам и просто писателям её надо знать обязательно. А читателям очень желательно. Надо напрячься и прочитать.

Ну и, ясное дело, после этой книги хочется вернуться к чтению оригиналов, как это было в советское время. Тогда ничего интересного вообще достать было нельзя, и я ходил в букинистический магазин на улице Качалова (сегодня она Малая Никитская). Туда сдавали книги сотрудники разных посольств, а прочитать всё, что они несли, было трудно, и там были разные книги.
Очередей там не было. Помню, как два-три посетителя ходили из угла в угол, старательно избегая смотреть друг на друга. Все чувствовали себя немножко шпионами и чуть-чуть преступниками, потому что не за соцреализмом мы туда ходили, не за партийностью и не за народностью (может быть, кто-то ещё помнит определение социалистического реализма?).

Короче говоря, да здравствуют оригиналы! Человек столько раз человек, сколько он знает языков.
Завтра приступлю к изучению китайского.