Наверное, в тот момент он острее всего почувствовал, что все бессмысленно. Что люди давно уже провозгласили относительность всех вещей, исключая шкурные. Что бессмысленно даже искусство, особенно профессиональное. Что нужно всеми силами пресекать красоту, пресекать всякую складную, членораздельную речь, что нужно картавить, запинаться, безжалостно ломать ее косноязычием.